Тевтонский орден
Шрифт:
Великий магистр Герман фон Зальца был в Вене с императором, когда услышал, что братство Меченосцев потерпело катастрофу, но дела призывали его на юг, в Италию, а не на север, в Марбург, где специальный Капитул был готов обсудить отчаянный призыв Меченосцев о помощи. Он отправил двоих братьев-меченосцев, посланных к нему, к Великому капитулу, который обсудил их просьбу, не придя ни к какому решению. Наконец капитул предоставил решение этого вопроса своему Великому магистру, это должно было произойти на следующем собрании в Вене. Этот Капитул должен был представлять собой внушительное событие. Присутствовали Герман фон Зальца и Герман Бальке, к тому же в Вене в это время находился император Фридрих II. Так и не придя к какому-либо решению, Капитул отправил делегацию к папе Григорию IX, который в этот момент был в Витебо, убежище папы в холмах к северу от Рима. Там Герман фон Зальца и меченосцы подали папе петицию с просьбой о присоединении ордена Меченосцев и всех их земель к Тевтонскому ордену. Папа удалился на личное совещание с Великим магистром, а затем призвал обоих меченосцев и нескольких свидетелей. Приказав меченосцам преклонить колени, он снял с них все предыдущие клятвы, объяснил им кратко устав Тевтонского ордена и спросил, клянутся ли они следовать ему. Когда те согласились, его слуги сняли с них мантии и надели новые – белые плащи с черным крестом на плече. Они и их братья стали отныне членами Тевтонского ордена.
Двое посланников были столь ошеломлены быстротой церемонии, что едва дождались возможности спросить Великого магистра об условиях союза с Тевтонским орденом. В ответ прозвучало, что этот союз заключен безо всяких условий. К тому же Эстония должна быть возвращена Дании. Бывшие меченосцы были неприятно поражены, но, несмотря на свое разочарование, они остались верными клятве послушания. 12 мая 1237 года был оглашен папский эдикт об объединении орденов:
«Так как мы не ставим ничего выше, чем распространение католической веры, мы надеемся, что набожное прошение магистра и братьев достигнет желаемой цели и что милостью Господа братья Госпиталя (имеется в виду полное название Тевтонского ордена.– Пер.) обретут себе отважных братьев в Ливонии… и мы решили, что магистр и все его братья и все владения их будут присоединены к означенному ордену…»
На следующий день Григорий IX отправил послание своему легату в Прибалтике Вильяму Моденскому с приказом начать переговоры между королем Вольдемаром и Тевтонским орденом, чтобы решить спор об эстонских территориях. В июне состоялся еще один капитул в Марбурге, на котором собравшиеся представители решили отправить шестьдесят рыцарей (а всего около 650 человек) в Ливонию немедленно и возложить на Германа фон Балька руководство этой областью. Герман собрал своих рыцарей в монастырях северной Германии, так как они понимали нижненемецкий диалект, на котором говорили Меченосцы и большинство светских рыцарей и горожан в Ливонии. На 500 марок, пожертвованных императором, он снарядил их и отправил морем из Любека в Ригу, до того как зимняя непогода прекратит навигацию.
Эти подкрепления спасли Ливонский крестовый поход. Фон Бальке распределил своих рыцарей по замкам так, чтобы они смогли поближе познакомиться с местностью, местными жителями и противником. В 1238 году, на встрече в Стенсби, он вернул Эстонию королю Вальдемару, завоевав ордену нового союзника.
Отказ от наиболее значительных завоеваний подтвердил худшие опасения уцелевших Меченосцев. Они перебрались из реформируемых монастырей на север, на границу с Русью, и стали настолько осложнять жизнь Герману фон Бальке, приплывшему из Дании, что он поспешил в Италию, чтобы переговорить с фон Зальца и Григорием IX о том, что рыцари отказываются признавать его власть. Однако папе было не до него, так как спор между ним и императором ожесточился настолько, что проблемы далекого пограничья казались несущественными. Вскоре Герман фон Зальца умер в Салерно. Это был удар по умеренным группировкам в обеих партиях: в церкви и в государстве. Они, несмотря ни на что, надеялись если не на мирное разрешение проблемы, то хотя бы на то, что смертельное столкновение будет отложено, а этого времени Господу хватит, чтобы сотворить чудо. Фон Зальца был одним из немногих людей, которые были бы способны сотворить такой подвиг.
Еще до прибытия Германа фон Бальке в Ливонию крестовый поход там принял необычный оборот: казалось, стечение обстоятельств неожиданно сделало целый православный мир доступным обращению в католичество.
Православие «перешло к обороне» начиная с последних десятилетий XI века, когда турки внезапно вторглись в Малую Азию и разбили армию Византии. Именно приближающееся крушение Византийской империи спровоцировало тот призыв к Западу о помощи, что в итоге обернулось Первым крестовым походом. Хотя армии крестоносцев и разбили силы тюрков, ослабив их давление на Константинополь, но затем они проследовали дальше к Иерусалиму, не устранив мусульманской угрозы в целом. Со временем тюрки оправились и стали даже еще сильнее, в то время как Византия и Запад стали еще более подозрительными по отношению друг к другу. Этот взаимный страх и отчуждение наряду со внутренней смутой в Византии привели к тому, что Четвертый крестовый поход закончился не в Египте, а в Константинополе. С 1205 по 1261 год Константинополем правили католики, а некоторые наиболее важные островные владения Византии попали в руки итальянских городов-государств.
Русь была следующим православным государством, ощутившим натиск восточных кочевников. На этот раз это были монголы, посланные на Запад Чингисханом. Хотя их основной целью было завоевание Туркестана, одна из их армий вторглась в земли степняков к югу от Киевской Руси. Посадив пехоту на лошадей, в 1223 году русские князья повели свои армии в степь. Но они были сломлены неожиданной тактикой нового врага – внезапный бросок и отступление, ливень стрел и завершающее бой смертельное окружение. К счастью для уцелевших князей, армия монголов исчезла на востоке так же бесшумно и загадочно, как пришла. Смерть Чингисхана в 1227 году, возможно, заставила некоторых князей поверить, что опасность миновала, хотя существует мало свидетельств об их информированности о монгольских делах. Новый великий хан оказался не менее честолюбивым. Монголы вернулись в 1237 году с еще большим неистовством, и в этот раз они не собирались возвращаться домой. В конце кампании, к 1240 году, они завоевали все русские государства, за исключением Новгорода. Православие пошатнулось. Русские князья слали призывы о помощи своим западным соседям – в Польшу и Венгрию, папе и даже язычникам Литвы, но только Миндаугас предложил свою помощь, хотя и на жестких условиях: он будет признавать православие до тех пор, пока русские купцы и бояре будут щедро платить ему за его помощь. Они и платили. Это было началом экспансии Литвы, приведшей к образованию Великого княжества Литовского, ставшего крупнейшим государством Европы.
В это время ливонские крестоносцы двинулись на Новгород – город, столь богатый и сильный, что его называли Господин Великий Новгород. По сравнению с большими городами Византии и Востока это название звучало некоторым преувеличением. Тем, кто видел Константинополь, Самарканд или даже Венецию, любой северный город казался маленьким и бедным, но тем, кто знал только Любек или Киев, Новгород внушал почтение. Хотя вдохновенный фильм Эйзенштейна «Александр Невский» изображает тевтонских рыцарей во главе нападения, по-видимому, орден принимал небольшое участие в Ледовом побоище. Армия католиков являла собой рыхлую коалицию войск, собранных папским легатом Вильямом Моденским, который вернулся на Запад еще до битвы. Похоже, он считал, что, если крестовый поход против Новгорода увенчается успехом, он сломит последнюю русскую цитадель православия и воссоединит христианский мир, если же поход потерпит неудачу, Запад избавится от части мятежников в своих рядах.
Этими мятежниками в основном были немецкие рыцари. Некоторые из них были бывшими Меченосцами, не смирившимися с судьбой, предопределенной им папой. Другие были светскими рыцарями, которые поселились в Эстонии по приглашению предыдущего папского легата. Меченосцы, с одной стороны, боялись, что король Вальдемар может конфисковать их владения, ас другой – жаждали новых земель. А кроме них был еще шведский король Эрик XI (1222-1250), чьи войска двигались вдоль северного побережья Финского залива, подчиняя местные племена и угрожая распространить королевскую власть на всю эту область, которая поставляла европейским торговцам лучшие меха. Наконец, среди этой армии были и собственно крестоносцы – большинство, скорее всего, из горожан северогерманских городов. Те хорошо знали Новгород и хотели бы диктовать ему свои условия в торговле.
Сначала для крестоносцев все шло хорошо. Летом 1240 года шведы заняли дельту Невы – водный путь к Ладоге, откуда корабли могли войти в Волхов – реку, на которой стоял Новгород. Тем временем крестоносцы из Ливонии перешли через Нарову, а другие напали на Псков. Шведское вторжение, возглавляемое ярлом Биргером и финским прелатом епископом Томасом, угрожало перерезать пути, по которым в Новгород поступало западное зерно. (Новгород зависел от поставок продовольствия с Запада, поскольку южная Русь находилась в руках монголов.) Так как купцы из Любека и Висби не желали добровольно жертвовать своими доходами от этой торговли в пользу шведского короля, единственным ходом для него оставалось установить контроль над устьями рек. Новгородские купцы, осознав степень угрозы, призвали обратно молодого князя Александра, который только что покинул несговорчивый город, и упросили его изгнать шведов [29] . Александр смирил свой гнев и привел свою опытную дружину в Новгород. Русский летописец в Новгороде рассказывает о последовавших событиях:
29
Здесь автор несколько запутался в хронологии событий. Александр Невский был вынужден уехать из Новгорода после своей победы на Неве. – Прим. ред.
«Шведы пришли со своим [правителем] и своими епископами и встали на Неве в устье Ижоры, желая завладеть Ладогой, или, иначе говоря,– Новгородом и всеми новгородскими землями. Но вновь добрый и милостивый Господь сохранил и защитил нас от чужеземцев, ибо втуне творили они дела свои без Божьего слова. Пришли в Новгород вести, что шведы идут к Ладоге, и князь Александр со своими людьми и новгородцами, и ладожцами не умедлили. Вышел он им навстречь и одолел волею Святой Софии и молитвами Богоматери Девы Марии 15 июля [1240г.]… И была сеча великая…» [30] .
30
Новгородская летопись, 1016-1471 года, переведенная Р. Мичелом и Н. Форбесом. Это не самый легкий текст для чтения, но он передает живо суть православной веры.