Тейнквил
Шрифт:
Это был язвительный упрек, направленный как на ее нежелательное вмешательство, так и на отсутствие у нее опыта в тактике сражений. Но она, казалось, осталась равнодушной к его словам, выражение ее лица осталось безучастным.
– Моя задача в том, чтобы спасти тебя от себя самого, Премьер-Министр. Свободнорожденные потеряли свои корабли на Преккендорране, но они смогут получить другие. Их армия может быть рассеянной и сейчас находится в состоянии хаоса, но они перегруппируются. Ты не выиграешь эту войну единственной победой. Ты должен это понимать и без моих слов.
Ее замечание было таким пренебрежительным, что он непроизвольно покраснел. Она разговаривала с ним, как с ребенком.
– Эта война длится пятьдесят лет,- продолжила она, не замечая его реакции.- Она не закончится на Преккендорране. Она не будет выиграна никаким сражением в Южной Земле. Победить в ней можно только в Западной Земле. Ты победишь, когда сломишь дух эльфов, потому что именно эльфы являются хребтом борьбы Свободнорожденных. Сломай их хребет и те, кто сражается вместе с ними, быстро попросят мира.
Он нахмурился:
– Мне казалось, что потеря их флота и Короля именно это и сделала. Очевидно, ты с эти не согласна. Так что еще у тебя в голове, что же убедит их признать поражение?
– Очень сильно убедит.
Он почувствовал, как убывает его терпение, пока он напрасно ждал от нее продолжения.
– Мне придется догадаться, что это такое, или ты развеешь мое беспокойство и просто расскажешь мне?
Она посмотрела мимо него на верфь, где в лунном свете стоял темный и грозный корабль "Дечтера", на котором рабочие продолжали вести ремонтные работы. Она смотрела в ту сторону, но у него сложилось ощущение, что она смотрела на что-то другое, на то, что было скрыто от него. Он снова был поражен чувством, что она где-то далеко, что она находилась не совсем там, где оказалась сейчас.
– А ты не прочь поубивать, не так ли, Премьер-Министр?- вдруг спросила она.
Именно то, как она задала свой вопрос, заставило его задуматься, что она намеревалась поймать его в ловушку его же собственными словами. На протяжении многих лет он развил шестое чувство, раскрывая такую тактику, и оно не один раз спасало его от беды.
– Ты боишься мне ответить?- надавила она.
– Ты знаешь, что я не боюсь убивать.
– Я знаю, ты веришь, что цель оправдывает средства. Я знаю, ты веришь, что для достижения своих целей ты готов предпринять любые шаги, которые для этого потребуются. Я знаю, что ты являешься творцом смертей своего предшественника и всех тех, кто мог занять его место. Я знаю, что ты участвовал в кровавых играх всех сортов.
– Тогда говори, что у тебя на уме, и перестань играть со мной в игры. Мое терпение уже на исходе.
Ее бескровное лицо выглянуло из тени капюшона, так что ее темные глаза в упор посмотрели на него.
– Тогда слушай внимательно. Ты напрасно тратишь время, убивая солдат на Преккендорране. Гибель этих солдат не значит ничего для тех, кто их посылает вперед. Если ты хочешь сломить дух эльфов, если хочешь положить конец их сопротивлению, то должен убить тех, кого эти солдаты защищают. Ты должен убить их женщин и детей. Ты должен убить их стариков и немощных. Ты должен перенести эту войну с поля боя в их дома.
Ее голос перешел в шипение:
– У тебя для этого есть оружие, Премьер-Министр. Лети на "Дечтере" в Арборлон и примени его там. Сожги дотла их драгоценный город и его жителей. Заставь их бояться делать что-либо, кроме как просить у тебя пощады.
Она произнесла все это бесстрастно, но ее слова потрясли его. Его бросало то в жар, то в холод, поначалу испугав перспективой такой дикости, но потом он восхитился. Он уже воспринимался другими как монстр, поэтому не было особых причин притворяться, что это не так. Он ни в малейшей степени не заботился о сохранении жизни тем, кто ему противостоял, а эльфы в течение двадцати лет были занозой в его теле. Почему бы не отобрать у них достаточно жизней, чтобы они больше не были для него угрозой?
– Но ведь ты сама эльф,- сказал он.- Почему ты так жаждешь убить свой народ?
Она издала звук, который должен был казаться смехом:
– Я не эльф! Я друид! Точно так же, как ты Премьер-Министр, а не южанин. Именно власть, которой мы обладаем, Сен Дансидан, определяет нашу принадлежность, а не наше рождение.
Конечно же, она была права. Его национальность и раса ничего не значили для него в вопросах дальнейшего своего карьерного продвижения.
– Тогда, как друид,- резко проговорил он,- ты должна знать, что Шейди этого не одобрит. Через два дня она прибудет сюда, чтобы встретиться со мной. Она уже расстроена тем, что я атаковал Свободнорожденных, не посоветовавшись с ней сначала. Как только она обнаружит мой новый замысел, она остановит его. По крайней мере, для общественности, друиды должны быть беспристрастными. Она может поддержать Федерацию в ее стремлении вернуть Приграничье, но она никогда не согласится с геноцидом.
– Значит, ничего ей не говори. Пусть она узнает, когда все закончится, после того, как она уже в открытую объявит о своей поддержке Федерации. Станет ли кто-нибудь тогда слушать ее, как бы громко она не протестовала?
– Да, в таком случае, она разыщет меня, и не для того, чтобы поздравить.
Бледное лицо отвернулось:
– Тогда я разберусь с ней.
Он засомневался в такой дерзости, ибо за то время, что он знал Иридию, никогда не верил, что она сможет сравниться с Шейди а'Ру. Однако, возможно, все изменилось. Она очень уверенно держала себя, а ее стальная решимость, которую она привнесла в их союз, давала ему повод подозревать, что она стала намного сильнее.
– Так какое твое решение, Премьер-Министр?- надавила она.
Он был уверен только в одном. Если он выберет следовать предложенным Иридией курсом, то вопросы этики станут бессмысленными. Если он потерпит неудачу, то эти вопросы станут самой наименьшей из его проблем. Если же добьется успеха, то о них будут говорить лишь шепотом в частных беседах, потому что тогда он станет самой влиятельной фигурой в Четырех Землях. Даже друиды не осмелятся бросить вызов его власти.
Это решение должно быть легким. Когда на кону власть и влияние, он никогда не колебался в своем выборе. Но сейчас он не был таким решительным. Во всем этом чувствовалось что-то не правильное, может быть, последствия, которые он еще не рассмотрел, или упущенные из виду возможности. Но что бы это ни являлось, оно несомненно было, изводя его своей неизвестностью. Он чувствовал это своим нутром, а такие вещи нельзя было игнорировать.
– Премьер-Министр?
Он сомневался еще несколько секунд, а затем отбросил все сомнения. Выгоды без риска не бывает, а риск всегда вызывает сомнения. Он достаточно хорошо это понимал, чтобы согласиться с тем, что он должен сделать. В отсутствие Грайанны Омсфорд, насчет которой уже не стоило беспокоиться, он мог позволить себе рискнуть, чего бы не сделал в других обстоятельствах. Потери нескольких тысяч жизней будет явно недостаточно, чтобы сдержать его. На кону стоит больше, чем эти жизни.