Теза с нашего двора
Шрифт:
Дома Стёпа весь жир мелко нарезал, накидал в ведро и стал вытапливать на газовой плите. Когда варево закипело, он слил его в канистру, процедив через марлю, и затем влил его в бак, предварительно «высосав» оттуда остатки горючего. Проделав всё это, с лихорадочным ожиданием сел в кабину. Руки его тряслись, он чувствовал себя первооткрывателем новой эры, как изобретатель атомной энергии или, как минимум, парового двигателя. Минуты три посидел, успокоился и решительно повернул ключ зажигания — мотор взревел, и машина покатила по улице: спидометр показывал шестьдесят, двигатель работал
Когда Маня вернулась домой и увидела в ведре выжаренные остатки куриных шкурок, она дождалась прихода Марины, повела её на кухню, показала всё это и шепнула:
— Я же тебе говорила, что он скрытый еврей — он любит шкварки!
А Стёпа ликовал. Он решил перейти к масштабному производству — поехал на фабрику, где готовили куриные вырезки для стейков и полуфабрикаты для шашлыков. У фабрики была проблема: надо было регулярно вывозить на свалку сотни килограммов срезанного жира вместе со шкурками. Стёпа предложил забирать все эти отходы, освободив фабрику от расходов на их вывоз. Предложение было с восторгом принято. Обнаглевший Стёпа потребовал, чтоб ему за это выдавали каждый месяц по тридцать кур, в день по птице. Фабрика приняла и это условие. Так Стёпа обеспечил машину топливом, а семью — мясом.
— Вот это — настоящий бизнес, учись! — «подначивала» Маня Лёву. — Скоро у него этот бульон будут покупать все шофёры. Просись, чтобы он взял тебя в компаньоны.
Стёпа внял этому призыву и великодушно пригласил Лёву «в дело», и тот сразу же стал думать, как упростить производство, чтобы не делать предварительного кипячения, а сразу загружать бак исходным сырьём: тогда жир будет кипеть в баке, а шкварки — выпадать из выхлопной трубы.
В десантники Дани решил пойти не из суперпатриотизма, а, в основном, чтобы доказать своим одноклассникам, что он не трус. Да и самому хотелось убедиться в том, что он чего-то стоит. Когда сообщил Алисе о своём решении, она просто взвилась к потолку.
— А обо мне ты подумал, эгоист!?. Ты у меня — единственный сын! Если с тобой что-нибудь случится — моя жизнь закончится!.. Но. Слава Богу, без моего письменного согласия тебя в десантники не возьмут! А я такого согласия никогда не дам, понял!? Не дам!
Они поругались, и Дани ушёл, хлопнув дверью.
После его ухода, Алик вышел из соседней комнаты, где он слышал эту ссору, и попытался успокоить Алису, но она была невменяема.
— Я привезла его сюда не для того, чтобы сразу подставить под пули!
— Израиль — курортно-прифронтовое государство. Ты не можешь держать Дани только
— Ты говоришь так, потому что он не твой родной сын!
Теперь уже Алик хлопнул дверью.
Это была их первая ссора. Ночевать он не пришёл — остался у Лёвы и Мани. Дани тоже не вернулся домой, а Алиса всю ночь проплакала.
Как-то в очередной Шабат, все сидели на веранде и пили кофе.
— Включите телевизор, — попросила Маня, — сегодня последняя серия моего любимого сериала.
— Маня, умоляю — меня тошнит от синьора Диего и донны Люсии! — взмолился Лёва.
— Лёва, запомни: Будённый умер и фильмов про кавалерию больше не будет! — парировала Маня.
Алик включил телевизор — показывали очередной рекламный блок.
— Я не могу больше слышать про памперсы! — простонал Лёва.
Алик поддержал его.
— Где-то я читал: «Идеалы нации можно распознать по рекламе». Судя по нынешней телерекламе, уровень наших идеалов не поднимается выше памперсов и прокладок.
Включился Жора:
— Я давно заметил: чем товар хуже, тем больше его рекламируют.
— Теперь понятно, почему в советское время на каждом доме висели лозунги: «Слава КПСС!».
Жора перебирал стопку книг, стоящую на подоконнике.
— Ты купил много новых, — обратился он к Алику, — когда ты успеваешь читать?
— Это подарили. В Израиле все пенсионеры пишут книги, издают их за свой счёт и дарят мне, в надежде, что я по ним буду снимать фильмы.
— О чём они пишут?
— В основном, мемуары, о себе любимом…
— Я тоже решил написать книгу, — сообщил Борис. — Возник забавный сюжет, со сдвигом.
— Расскажи.
— Вкратце: убили председателя какой-то партии, в стране взрыв сочувствия, рейтинг этой партии резко подскочил. Собрались активисты конкурирующей партии и решили: чтобы этому противостоять, надо убить и своего лидера. Постановили готовить покушение, но назавтра в трёх других партиях не стало лидеров — началась предвыборная компания.
— Ничего себе, забавный сюжет? Страшненький! — поёжился Иосиф.
— У нас и смешное, и страшное давно перемешалось. Израиль — это лодка, которую все раскачивают, потому что любыми путями рвутся к рулю. — Борис «завёлся», было видно, что эта тема его давно волнует. — Никто нам так не вредит, как мы сами — в нашей нации есть ген саморазрушения: отдаём свои земли, поливаем друг друга грязью, сажаем в тюрьмы, позоримся на весь мир…
— Борис, я не позволю тебе написать такую книгу! — предупредила Ривка.
— Хорошо, мама, не буду, — покорно согласился Борис и замолчал.
Но вступил Алик:
— А вы не замечаете сходства между Россией и Израилем: одинаковое разгильдяйство и одинаковая надежда на «авось». И они, и мы мобилизуемся только тогда, когда наступает опасность. Но у России есть время, её выручают расстояния, а Израиль… На что он рассчитывает?
— На Бога, — убеждённо ответил Борис. — И, как видишь, он каждый раз спасает эту страну в самые тяжкие годины.
— Ты веришь в Бога?
— В России предполагал, что он есть, а здесь поверил.