The Beatles
Шрифт:
Условия, в которых они жили, редко изобиловали удобствами. Не окажись они в такой дали от дома, скорее всего, давно уж собрали бы свои манатки и возвратились в Ливерпуль. Но ребята были за границей, в Гамбурге, и это исключалось. Все деньги они тратили в тот миг, когда получали. Удивительно, что не пострадало их здоровье. Они нерегулярно ели и почти не спали. «Когда столько играешь, поешь и не пропускаешь ни одной птички, тут уж не до сна», - признается Джон.
Джордж и Пол говорили по-немецки едва-едва. Пит знал немецкий лучше всех, потому что сдал этот язык по уровню «О». Джон и Стю не знали и одного немецкого слова и не проявляли к этому языку ни малейшего интереса.
– Мы вопили на немцев по-английски, - говорит Джон, - обзывали их нацистами и посылали куда подальше.
Публика выла от восторга. «Битлз» совершенно покорили слушателей, превратили их в своих преданных поклонников, и пятерка ребят постепенно стала меньше бояться клуба, официантов и драк. Они видели, как официанты обчищают карманы подвыпивших посетителей, а поскольку денег гастролерам не хватало, однажды вечером Джон решил последовать их примеру.
– Наш выбор пал на английского моряка. Я думал, поболтаю с ним по-английски о том о сем, пообещаю, что мы приведем девочек. Мы стали поить его, он пил, пил и все время спрашивал, когда будут девочки. Мы же продолжали болтать, пытаясь выведать, где он держит деньги. В конце концов мы дали ему как следует по башке и отпустили с миром. Ничего ему не сделали, не хотели обижать его.
«Битлз» непрерывно ругались между собой, но до серьезной ссоры дело не доходало. В основном доставалось новичкам - Стю и Питу. Стю обижался, а Пит не обращал на наскоки никакого внимания. Пит и помнить не помнит ни ссор, ни критики, ни насмешек, хотя другие члены группы этого не забыли.
Но Стю и Пит пользовались большой популярностью у публики, хотя, конечно, и не такой, как Пол, который всегда и всюду был самым большим ее любимцем. Стю появлялся на сцене в темных очках и вид имел самый вызывающий. Пит никогда не улыбался, не скакал, как Джон, - он хранил на лице мрачное, даже угрожающее выражение. Эта пара работала под Джеймса Дина, угрюмого и великолепного. А остальные, в особенности Джон, просто-таки выворачивались наизнанку.
– На днях Пол уверял меня, - рассказывает Джон, - что мы с ним часто спорили, кто же из нас все-таки лидер. Я этого не помню. В какой-то момент это перестало иметь значение. Я уже не стремился стать лидером во что бы то ни стало. Если и спорил, то из упрямства. Мы ссорились по пустякам, в основном потому, что чертовски уставали. Ведь мы были, по существу, детьми. Однажды Джордж прямо на сцене запустил в меня какой-то едой. Мы так долго торчали на сцене, что зачастую даже ели там. Ссора с Джорджем была глупейшей. Я пригрозил набить ему морду, не помню уж за что. Но тем дело и кончилось. Я его не тронул.
В основном же они очень дружили и друг с другом, и с Рори Стормом и его группой, в очередь с которой они выступали в «Кайзеркеллер».
С ребятами Рори «Битлз» познакомились очень близко. Тогда эта группа была гораздо известнее в Ливерпуле, чем они. «Рори энд Харикенз» получили предложение поехать в Гамбург раньше, чем «Битлз». «Битлз» позвали только потому, что Рори, имевший другие ангажементы, отказался от Гамбурга. Кроме команды Рори в Ливерпуле были и другие, более сильные, чем «Битлз», группы, например «Кас энд Казановас». Отправляясь в Гамбург, «Битлз» занимали, вероятно, третье или четвертое место в иерархии ливерпульских групп.
– Мы все знали Рори, - говорит Джордж, - он был крупной ливерпульской звездой - очень яркий, на сцене просто необузданный.
– Джордж много раз слушал эту группу, потому что еще до того, как он присоединился к «Битлз», подумывал о группе Рори.
– Я познакомился с Рори, потому что однажды пытался побаловаться с его сестренкой.
Ударник из группы Рори Сторма все свободное время сидел и наблюдал за «Битлз», требуя, чтобы они исполнили ту или иную песню.
– Мне не очень нравился этот ударник, - говорит Джордж.
– Противный тип, с седой прядью.
Но этот «противный тип» превратился в самого лучшего из них всех, в Ринго.
Пит рассказывает, что запомнил Ринго с того времени, когда тот играл в группе Рори Сторма в «Касба». А вот остальные его не заметили. Это было задолго до того, как «Битлз» познакомились с ним как следует, но именно тогда в их жизни впервые возник Ринго Старр.
Кроме Ринго и других членов группы Рори Сторма, друзей в то время они не нашли. Ребята редко выходили из клуба и совершенно не стремились завести знакомство с немцами. «Какие-то придурки», - говорит о них Джон. Еще меньше их интересовали заходившие в клуб англичане.
– Когда мы чуяли присутствце в клубе каких-нибудь представителей «британского дипломатического корпуса», мы уже наверняка знали, что, прежде чем кончится вечер, завяжется драка. Глотнув спиртного, они обязательно начинали вопить: «Вперед, Ливерпуль!» или «Вперед, Помпей!». Словом, банды британских ублюдков обязательно доводили дело до драки. Вечер кончался тем, что, подравшись с официантами из-за счета иди просто так, они валялись кругом полумертвые. Причем официанты пускали в ход и финки, и дубинки. Обычный финал в таких случаях. В жизни не встречал больше таких бандюг.
12. Астрид и Клаус
Нет ничего удивительного в том, что в Гамбурге «Битлз» не обрели немецких друзей. Большинство респектабельных гамбуржцев редко заглядывают в район церкви святого Павла, особенно на Рипербан.
Но Клаус Фурман и Астрид Киршер там бывали. Совершенно случайно они наткнулись на «Битлз» и стали их первыми поклонниками-интеллектуалами. Они обнаружили у «Битлз» достоинства, которых до них никто еще не замечал.
Клаус родился в Берлине, в семье знаменитого врача. Он приехала Гамбург в 1956 году и поступил в Художественную школу, специализируясь в рекламе. Кроме того, он занимался фотографией, благодаря чему познакомился с Астрид, ставшей его подругой.
Астрид происходила из добропорядочной гамбургской семьи среднего достатка. Она изучала фотографию. В 1960 году они оба оставили Художественную школу. Клаус делал рекламные плакаты для гамбургских журналов - в городе их издавалось великое множество. Астрид работала помощницей фотографа.
Они встречались уже два года, и Клаус переехал в квартиру на верхнем этаже того дома, где жила Астрид. Однажды вечером они слегка повздорили. Клаус отправился в кино один.
– Я решил пройтись. На Гроссе Фрайхайтя услышал, как из какого-то подвала несется дикий рев. Я зашел посмотреть, что там делается. В таких клубах я не был еще ни разу в жизни. Страшная картина. Жесткие ребята, настоящие рокеры, в коже с головы до ног. Но больше всего меня ошеломила группа, выступавшая на сцене с оглушительным шумом. Я тихонечко примостился в уголке и стал слушать.
Клубом оказался «Кайзеркеллер», но на сцене выступали не «Битлз», а другая группа, Рори Сторма, с Ринго на ударных. Зато соседями Клауса, не подозревавшего об этом, оказались «Битлз».
– Я смотрел на них во все глаза, уж очень забавно они выглядели. Особенно парень с высокой прической, в остроносых туфлях и темных очках, - позже я узнал, что это Стю. Солнечные очки были не настоящие, просто поверх обычных линз он прикрепил темные стекла. Потом они пошли на сцену, и я понял: это вторая группа. Они исполнили «Sweet Little Sixteen», пел Джон. Эти ошеломили меня еще сильнее, чем Рори Сторм. Я не мог отвести от них глаз. Мне захотелось подойти к ним, поговорить, но я не знал, как это сделать. С одной стороны, я боялся всех этих рокеров, с другой - мне было неловко, я чувствовал себя не в своей тарелке. Но впечатление было потрясающее, - как это у них получалось? Играть вместе настолько слаженно, мощно и необычно! При этом они прыгали и скакали по всей сцене как угорелые. По-моему, это продолжалось часов восемь подряд. Клаус вернулся домой рано утром и рассказал Астрид, где он был. Астрид выразила недоумение - она-то провела время в клубе святого Павла. Клаус пытался убедить ее в том, что нашел блестящую группу. Но Астрид это было неинтересно. Она отказалась пойти с ним послушать «Битлз» и на следующий день. Клаус снова отправился в «Кайзеркеллер» один.