The Beatles
Шрифт:
– После Стю симпатию у меня вызывали Джон и Джордж. А уж потом Пит Бест. Он казался очень милым, но чересчур уж стеснительным. Пит бывал забавным, но настоящего контакта у нас так и не возникло. Его уже тогда как-то не замечали, он был сам по себе. Трудно шел на сближение и Пол. Приветливый, дружелюбный, он далеко превосходил всех популярностью и количеством поклонников. Пол вел все переговоры, объявлял номера и раздавал автографы.
Большинство поклонников считали его лидером. На самом деле лидером, конечно, был Джон, сильнейший из них, - я имею в виду, конечно, не физическую силу, а силу его индивидуальности. Стю же был самым умным. Мне кажется, они все так считали, во всяком случае Джон. Что касается Джорджа, то в разговорах о «Битлз» мы никогда не обсуждали, насколько он умен. Мы знали, что он неглуп, но пока еще Джордж оставался попросту милым ребенком. Юный, очаровательный и такой непосредственный! Что стоит, например, одна эта история с «бутерами» с ветчиной. У Джорджа было много поклонников. Юрген, например, носил плакатик, который гласил: «Я люблю Джорджа». Именно он положил начало этому обычаю. С Джорджем у меня сложились совершенно замечательные отношения. Он никогда еще не встречал таких девушек, как я, и открыто и необыкновенно мило показывал это. В конце концов, ему было всего семнадцать. Умная девушка, с собственной машиной, работает фотографом, ходит в кожаном пиджаке. Совершенно естественно, что я заинтересовала его. Ничего между нами, конечно, не было, никакого флирта. Я была на пять лет старше его, что позволяло мне быть с ним совершенно откровенной.
Всего два месяца спустя после первой встречи в ноябре 1960 года Астрид и Стю обручились. В складчину они купили друг другу обручальные кольца, как полагалось по немецким обычаям. А потом на машине Астрид укатили на Эльбу.
– Как только мы научились объясняться друг с другом, мы решили пожениться.
Стю было всего девятнадцать, немногим больше, чем Джорджу, но он значительно превосходил его в общем развитии, зрелости мышления. Стю страстно увлекался живописью и никогда не остывал к ней в отличие от Джона, который все забросил; но так же страстно Стю увлекался и группой. Однажды вечером он прямо на сцене подрался с Полом. Хотя он был меньше и слабее Пола, но гнев придал ему силы. «В гневе он терял над собой контроль, впадал в истерику», - говорит Астрид. Драка произошла из-за Астрид; Пол как-то не так выразился о ней, но подробностей никто не помнит.
Напряженные отношения между Полом и Стю, мелочная ревность, ссоры были легко объяснимы. Оба они боролись за внимание Джона. В течение двух лет, пока не появился Стю, этим вниманием владел Пол. Совершенно очевидно, что Стю был необычайно талантливым, зрелым художником с широким кругозором. Даже младший брат Пола, Майкл Маккартни, еще по Ливерпулю помнит, как Пол ревновал Джона к Стю.
Труднее объяснить отношения между пятеркой «тедди» и группой гамбургских студентов. Студенты чтили моду и в одежде, и в образе мыслей. Клаус и Юрген начесывали волосы на лоб, «по-французски», как это тогда называлось. Их привлекала естественная, грубоватая, не укладывающаяся в рамки энергия, свойственная всем «Битлз».
«Экзисты» придумали для каждого из «Битлз» прозвища: Джон - Баки, Джордж - Красавчик, Пол - Малыш.
Теперь «Битлз» имели две группы преданных обожателей: рокеров и «экзистов». Первоначальный шестинедельный контракт несколько раз продлевали по требованию слушателей. «Битлз» провели в Гамбурге уже пять месяцев, приближалось Рождество. Ребята планировали попасть в еще более крупный и представительный клуб «Топ Тен». После успеха в «Кайзеркеллер» они, естественно, захотели попробовать свои силы и там.
«Битлз» предложили Петеру Экхорну, управляющему «Топ Тен», прослушать их. «Они мне понравились, и я предложил им контракт». И тут Джорджу сообщили, что он должен немедленно покинуть пределы страны.
– Каждый вечер во всех клубах объявляли, что все, кому не исполнилось восемнадцать лет, должны покинуть помещение. Наконец кто-то сообразил, что мне еще только семнадцать и у меня нет разрешения ни работать, ни жить за границей, - объясняет Джордж.
– Я должен был уехать. Уехать домой один. Это оказалось ужасно тяжело.
Астрид и Стю проводили его на вокзал, купили ему билет и усадили в поезд.
– Маленький Джордж стоял там потерянный и несчастный. Я дала ему в дорогу кулек сладостей и яблоки. Он обнял меня и Стю, на этот раз позволив своим чувствам вылиться наружу, чего «Битлз» никогда не допускали.
Четверка «Битлз» перешла в клуб «Топ Тен», но после первого же вечера на них свалились новые неприятности.
– Мы с Полом прибирались в «Бэмби», а Джон и Стю уже перевезли свои вещи в «Топ Тен», - вспоминает Пит Бест.
– Мы зажгли свет, чтобы проверить, все ли сложено, как вдруг что-то загорелось - начался пожар. Огонь был совсем небольшой, но полиция больше трех часов продержала нас в тюрьме, а затем вынесла решение депортировать нас из страны. Оставались лишь Джон и Стю.
– Джон явился ко мне примерно через день, - рассказывает Астрид, - и сказал, что тоже уезжает домой, потому что у него отняли разрешение на работу. Ему пришлось продать кое-что из вещей, чтобы заплатить за билет.
– Кошмар, - вспоминает Джон.
– Уезжать вот так, одному, - это ужас. На спине я тащил усилитель и до смерти боялся, что у меня его сопрут. Я ведь не заплатил за багаж. Даже не надеялся добраться до Англии.
В конце концов Стю тоже объявили, что он должен покинуть страну. Истинные причины их вынужденного отъезда, разумеется не считая Джорджа, которому не было восемнадцати, так и не выяснились. Возможно, они коренились во внутриклубной борьбе.
Единственным, кто достойно вернулся домой, оказался Стю. Он прилетел в Ливерпуль на самолете. У Стю болело горло. Астрид не хотелось, чтобы он окончательно разболелся, путешествуя сначала по суше, а потом по морю, и поэтому она купила ему билет на самолет.
Остальные добрались до Ливерпуля, как говорится, под собственными парусами. Блистательный опыт начала карьеры обернулся унижением и нищетой.
Они возвращались домой в одиночку или по двое, обносившиеся, без денег, без надежд. Некоторое время не встречались друг с другом. Они задавались вопросом, суждено ли когда-нибудь возродиться группе под названием «Битлз».
13. Ливерпуль - «Литерлэнд» и «Кэверн»
Джон вернулся из Гамбурга посреди ночи. Чтобы разбудить Мими, ему пришлось кидать камушки в окно ее спальни.
– На нем были эти страшные ковбойские сапоги до колен, разрисованные золотом и серебром. Он бросил мне на ходу: «Заплати за такси, Мими». А я успела крикнуть ему в спину: «Где же твои 100 фунтов в неделю?»
– Ты все та же, Мими, - донеслось сверху, - ворчишь по поводу денег, хотя прекрасно понимаешь, как я устал.
– А ты выкинь эти сапоги. Я тебя в таких не выпущу из дома. Джон лег спать. Он не выходил целую неделю, но не из-за сапог, а потому, что ничего другого ему не оставалось. Син, конечно, очень обрадовалась, что он приехал. Он писал ей все время. «Самые сексуальные письма со времен Генри Миллера, - говорит Джон.
– Некоторые по сорок страниц. Надеюсь, ты их не выбросила?»
Джордж, добравшийся домой первым, представления не имел, что остальные последовали за ним.
– Мне было стыдно за все эти разговоры перед отъездом в Гамбург. Как-то вечером отец подбросил меня в город на машине, и мне пришлось одолжить у него 10 шиллингов.
Пол тоже бесцельно слонялся по дому, и вскоре ему пришлось объясняться с отцом. Джим с самого начала не хотел, чтобы сын бросил школу и ехал в Гамбург. Теперь, сказал он, хватит, придется Полу устраиваться на работу.
– Черт найдет дело для ленивых рук, - ворчал Джим, обнаруживая в этой тираде свежесть и глубину, достаточные для того, чтобы повторять ее целый день. Пол никогда не был бунтарем, всегда стремился всем понравиться - и в конце концов сдался.