The Beginning of the End
Шрифт:
Белла кое-как сумела объяснить отцу, что она теперь замужем, и у нее трое детей; а муж ее - родной брат Сети Амира. Она чувствовала безмерное удивление мистера Линдсея.
Теперь между нею и ее семьей простерся целый океан непонимания - и Белле придется перейти этот океан, точно Христу по воде…
– Я надеюсь, что ты объяснишь все подробно, когда мы увидимся, Белл, - наконец сказал мистер Линдсей. Те новости, что он уже услышал, он едва мог переварить. Белла понимающе и одновременно разочарованно вздохнула,
– Конечно, папа.
– А когда ты будешь дома?
– спросил отец. Он сипло кашлянул в кулак, и Белла нахмурилась.
– Я надеюсь…
Она взглянула на египтянку, и Меила слегка пожала плечами. Потом египтянка показала глазами на Синухета, которому следовало делать паспорт и еще кучу других документов, ходя по разным инстанциям, - как и самой Белле, кстати говоря… Белла не представляла, как они могли бы справиться со всем этим без ходатайства Имхотепа.
– Может быть, я приеду недели через две или три. Или даже через месяц, - сказала Белла наконец, не зная, как долго они смогут злоупотреблять гостеприимством Амиров.
Меила одобрительно кивнула, и Белла улыбнулась в ответ. Похоже, мадам Амир в своем богатом доме не хватало женской компании.
– Очень хорошо, - сказал Оскар Линдсей, осмыслив обещание дочери: в его голосе появилась напряженность. Белла поняла, что им придется заново привыкать друг к другу.
– Я все передам маме, и она позвонит тебе вечером, договорились?
– Идет, - ответила Белла; и повесила трубку. Она вздохнула почти с облегчением.
Синухет встал и подошел к жене, ощутив ее душевное смятение. Белла уткнулась лицом ему в плечо, и египтянин молча прижал ее к себе. Теперь Синухет сделался для нее роднее и понятнее собственных родителей, - этот древний человек, которому вообще никак не следовало здесь быть и который соединился с нею только благодаря непостижимому временному парадоксу!..
– Ты не хочешь домой?
– серьезно спросил египтянин.
– Я уже не знаю, - ответила Белла.
– Не знаю!
Имхотепа не было до обеда - он пришел немного раньше Мортонов, которые оказались очень пунктуальны. Они явились все вчетвером, по любезному приглашению хозяев; и было видно, что Фредерику и его сестре не в новинку сидеть на званых обедах. Дети были безупречно вежливы, а муж и жена Мортоны держались скованно и с опаской, несмотря на старания Меилы создать дружескую атмосферу. Впрочем, особенно египтянка не усердствовала.
Она отлично понимала, как эти люди могут чувствовать себя в обществе ее мужа. Как все, кому доводилось с ним знакомиться. И поэтому госпожа дома держалась ненавязчиво, демонстрируя свой вкус и эрудицию и задавая гостям тактичные, но емкие вопросы.
Шампанское, вкусная еда и искусное обхождение хозяйки наконец заставили Мортонов разговориться. Даже мистер Мортон подобрел и, чувствуя себя польщенным, охотно рассказал о деятельности своей компании под названием “Ридли и сыновья”. Теперь они получали
– Поэтому, собственно говоря, мы сейчас здесь: совмещаем приятное с полезным, - сказал пожилой джентльмен, улыбнувшись тонкими губами.
– Нужно уметь приноравливаться к нуждам людей. А экономика Соединенных Штатов позволяет как нельзя более гибко реагировать на колебания спроса и предложения.
Меила взглянула на Беллу, и англичанка не сомневалась, что они поняли друг друга.
– Как и создавать спрос, - заметила Меила, снова обращая на гостя взгляд своих жутковатых черных глаз.
– А разве вы сами не из Англии, сэр?
– Мои родители американцы, которые эмигрировали в Британию, - объяснил Эмери Мортон. Он словно бы немного смутился.
– А Маргарет - потомственная британка и в некотором смысле благородная леди…
– В некотором смысле?
– уничтожающе повторила миссис Мортон.
– Мой отец - сэр Роберт Дэви, баронет. Мы знатные особы. Хотя эта война уравняла всех, - англичанка горько улыбнулась.
Меила и Белла снова обменялись понимающими взглядами.
Имхотеп теперь смотрел на миссис Мортон с интересом коллекционера и аристократа.
– Вы, должно быть, унаследовали от родителей поместье?
– спросил он.
– Да, Дэви-холл в Кенте… но теперь наш старый дом почти разорен, - ответила миссис Мортон.
– Мой отец был страстным собирателем древностей, как многие в его поколении… простите…
Лицо ее вдруг исказилось, и она судорожно прижала к губам руку. Мистер Мортон поспешно протянул жене носовой платок; за столом повисло неловкое молчание.
– Извините мою жену, - сказал пожилой джентльмен, посмотрев на хозяев; он сам побледнел, кожа обтянула скулы.
– Недавно мы перенесли тяжелую потерю.
– Что же случилось?
– воскликнула Белла. Миссис Мортон посмотрела на нее глазами, полными слез.
– Во время войны мы потеряли нашу старшую дочь и внука, - сказала она.
Белла и Меила принялись наперебой выражать сочувствие; и эти печальные моменты окончательно сблизили их и Мортонов, отодвинув более чем сомнительную легенду Беллы на задний план. Потом они ударились в воспоминания - более счастливые довоенные воспоминания, роднившие англичан и египтян; и расстались друзьями.
Когда Мортоны ушли, Меила сказала Белле:
– С тобой приятно иметь дело.
Англичанка смутилась и даже вознегодовала.
– Я вовсе не…
– Я знаю, - египтянка кивнула.
– Ты пока еще можешь позволить себе быть нерасчетливой. Но приспосабливаться придется быстрее, чем тебе кажется.
Белла опустила глаза. Поправила белокурый локон: она сегодня впервые сделала завивку и маникюр.
– Я понимаю, и я ужасно тебе благодарна. Но не могут же все заниматься бизнесом, - она покраснела, взглянув на хозяйку.
– Ты знаешь, я до сих пор мечтаю стать художницей… хотя бы иллюстратором…