The Elder Scrolls. На изломе времён. Часть 1. Скайрим
Шрифт:
– А, ну ладно, - только и успел вымолвить я, а странный парень уже со всех ног направлялся в противоположную от Виндхельма сторону.
– Эй, Варди, - зашёл улыбающийся папа, - А где наш неожиданный гость?
– Он ушёл, - слегка грустно ответил я.
– Да как так? И еды совсем не взял? Давай скорее, сынок, в какую сторону он пошёл?
– На юг, в противоположную от Виндхельма сторону.
– Так, без меня есть не начинайте! Я скоро!
– крикнул он мне и побежал за Эйвиндом, прихватив что-то съестное с собой.
Где-то через полтора часа папа вернулся вместе с Эйвиндом, что удивило всю нашу семью.
– Так, дорогие
Эта новость была... ошеломляющей для всех. Хунгерд восприняла эту новость оптимистично и с радостным криком повисла на руке смутившегося от неожиданности Эйви.
– Пошли, Эйви, я тебе деревню покажу, - радостно поволокла она упирающегося новосёла.
Тем вечером я слышал от мамы приглушённые фразы, предназначавшиеся отцу, вроде: "Ты всех бродяг в наш дом собираешься притащить?" или "Не могу поверить, у нас и так два ребёнка! Вот не было забот!"
Хоть мы и разные по характеру, подружиться нам удалось, хоть и не сразу: Эйвинд всегда держался особняком, к тому же он был старше меня. Мы с ним поначалу вечно спорили, но препираться с Эйви совершенно не имеет смысла, поскольку он просто игнорировал всё, что я ему говорил, и делал по-своему. Единственный человек, которого он слушал, был мой папа. С того дня, как он стал жить с нами, мы всё делали вместе: ели, учились, работали. Стучал молотом Эйвинд плохо - большая часть изделий оказывалась браком, мне же всегда эта наука удавалась. Зато уж с оружием он обращался превосходно: физически сильный Эйвинд легко размахивал булавой, а спустя некоторое время взял двуручный молот, с которым научился сражаться. Зато вот науки не шли ни в какую! От истории он засыпал, от литературы и языка - засыпал, от устного счёта... тоже засыпал. В конце концов, едва научив Эйви читать, Стромм плюнул на него и перестал его мучить, так что свободное время он посвящал тому, что помогал папе.
Папа души не чаял в новом жильце: говорил, что помощь Эйвинда неоценима, что без него бы не справился и так далее. Они вместе ходили на охоту и рыбалку, Эйви всегда любил поудить в тишине, вместе чинили инструмент: папа ковал железо, а Эйви вырезал рукоять из дерева. Гарван с самого начала стал относиться к нему как к сыну.
Мама же, напротив, нового жильца признавать отказывалась и старалась не замечать Эйвинда, в глубине души надеясь, что тот когда-нибудь просто исчезнет из её жизни. Поэтому она с головой закапывалась в свои тексты и придиралась ко всему, что Эйви делал. Впрочем, за те короткие моменты, когда она была дома, много не напридираешься, да и Эйвинда это совершенно не задевало. Он продолжал относиться с ней с теплотой, искренне улыбаясь ей в лицо.
Хунгерд всё время волочилась за Эйвиндом, болтая с ним без умолку, рассказывая про всё подряд, а молчаливый слушатель наивно верил всему, что она говорила. Раскрыв рот, он слушал про то, что Кренка с окраины водит шашни с Хельмом, что у фермера Гриссума корова сжевала мокрое бельё с верёвки, что капусту нынче опять съели жуки, что Грелха, дочка лодочника, засматривается на Варди и что Мьол уже давно хочет затащить Эйви на сеновал. Они отлично ладили, сестрёнка даже могла рассмешить вечного соню, что было довольно сложной задачей.
Деревенские ребята, поначалу, поддразнивали Эйви за его замкнутость и некоторую дикость. Как-то раз
А ещё он всегда меня защищал. От всяких личностей, вроде драчуна Хельма, от различных неприятностей, следовавших из мальчишеских авантюр, один раз даже от волков.
Как-то раз мы с Эйвиндом наткнулись на стаю серых. Точнее не наткнулись, а она на нас напала. Штук десять злющих, голодных волков. Я уж думал, что они наши косточки тут и обглодают, да обошлось. Эйвинд вышел прямо перед волками, оглядел их, а они поджали хвосты, как побитые собаки и убежали. Волки всегда узнают оборотней, даже в человеческом облике, они беспрекословно слушаются их и никогда не нападают. Сейчас я понимаю, что произошло, но тогда это выглядело как чудо.
В конечном итоге, мы с Эйви стали не разлей вода: вместе устраивали набеги на огороды, вместе играли, вместе работали, вместе сплавлялись по реке, мы даже иногда прикрывали друг друга, когда кто-нибудь из нас влипал в неприятности. Он был для меня не просто другом, а братом.
Сколько раз я не пытался расспросить о его прошлом, Эйви каждый раз увиливал от ответа. Казалось, что оно осталось так далеко позади, что ему попросту не хотелось ворошить те далёкие события. Такими темпами прошёл целый год, тихий и спокойный.
Я помню тот день как наяву. Тем вечером мы возвращались с отцом и Эйви с рыбалки. По пути мы встретили малыша Септимуса, он всё пытался рассмотреть нашу добычу. Мимо проходили два стражника: они обычно останавливались в деревне на ночь во время патруля дороги. Мирная картина, не предвещающая беды.
Внезапно Эйвинду стало плохо: его скрутило, руки вывернулись под неестественным углом, в общем, не очень приятная картина. Трансформация - дело небыстрое, но от неожиданности никто не успел толком ничего предпринять. Только мой папа крикнул мне бежать и, схватив меня за руку, потащил за собой. Первым умер Септимус, даже не буду описывать, как выглядел его труп. Стражники набросились на волка, но всё, что они смогли сделать - погибнуть в когтях.
Дальше была наша очередь: волк бросился на нас, но папа отогнал его факелом. Я успел добежать до входа, но я видел, как Эйвинд, разозлённый светом факела, полоснул по отцу когтями. Тут со всей деревни сбежались на крики односельчане. Факелами, вилами, топорами, - всем, что только смогли найти, били по вервольфу.
Даже оборотень не выстоит против сотни крестьян с вилами и факелами. В конце концов оборотню пришлось отступить и сбежать в лес. Итогом нападения оказалось трое убитых, четверо раненых. Среди раненых был и мой отец. Ударом лапы ему разворотило грудь, и каждому было понятно, что долго он не протянет.
– Жаль, похоже, придётся вам самим справляться...
– шептал Гарван, находясь в полубредовом состоянии, - Не ожидал я такого от Эйви, хотя и знал...
После этих слов папа скончался, даже не попрощавшись с нами. Мне было страшно, и я ненавидел всех. Я ненавидел Эйвинда за то, что он убил столько народу, я ненавидел отца, который знал, ЗНАЛ обо всём, но всё равно взял к себе убийцу, ненавидел мать, которой не было в самый ответственный момент!
Из города прибыло много солдат, расследовать появление оборотня в деревне. Хотя нам ничего не сказали, на нас в деревне стали косо смотреть. С особенной ненавистью на нас смотрела мать Септимуса. Но все эти мелочи меркли, в сравнении с потерей отца.