Шрифт:
====== 1 ======
Всем мамам, когда-либо оставивших свое чадо на папулю, вспоминая, что есть еще порох в пороховницах! И отцам-героям, что выдержали эти драгоценные часы обороны!
Одним летним вечерком в квартире четы Бустаманте стояла тишь и благодать…ровно до того момента, пока Мариса не заикнулась о предстоящем девичнике подруги. Она долго выбирала подходящий момент, но поскольку папочка сегодня был не в духе после очередного отчетного совещания и нахватал полную задницу огурцов от вышестоящего начальства, бывшая Андраде решила действовать по ситуации. По ситуации, в каждом ее случае означало — вывалить всю правду
— Пабло, нам надо поговорить… — осторожно начала Мариса, покачивая раскапризничавшуюся шестимесячную малышку на руках.
Самая ужасная фраза на свете — «Нам надо поговорить». Сеньор Бустаманте знал это не по наслышке. Обычно так начинался разговор девушки, которая хотела разорвать отношения, сообщив что изменила со своим лучшим другом. Пабло стал по очереди перебирать в голове имена всех своих товарищей.
Томас… — нет у того кишка тонка, Мануэль… — слишком занят на работе, его едва на жену хватает, Маркос… — Лухан бы помогла мне его закопать, Гвидо… Гвидо??? Мать его, сукин сын! Стоп что я несу??? — тут же образумил Пабло свой внутренний голос, и в голову пришла более подходящая идея, которую он тут же поспешил озвучить.
— Ты опять беременна?
Заметив настороженность и боевую стойку жены после слова «опять», Бустаманте быстро добавил с совершенно глупой улыбочкой на своем лице, — любимая?
Едва он это произнёс, Мариса среагировала моментально, стукнув мужа по плечу.
— Ай, — он дотронулся до больного места.
— Нет, я не беременна, но если и буду когда-нибудь, отцом этого ребенка станешь явно не ты. Это так на заметку, любимый, — бросила она вскользь, холодно подчеркнув последнее слово. Пока Пабло извинялся щенячьим взглядом, Мариса принялась рьяно ополаскивать соску под струей кипяченой воды из чайника.
— Я хотела поговорить с тобой о другом. У тебя уже есть планы на завтрашний вечер?
Малышка с огромным удовольствием приняла пустышку и перестала капризничать.
Планы у Бустаманте определенно были, и он не постеснялся выдать все в цвет, перечислив те самые планы в нужной последовательности. — Отдыхать перед телевизором, лежа на диване, с бутылкой холодного пива и смотреть футбольный матч. Пабло оторвался от тарелки с ужином и мечтательно закатил глаза в предвкушении своего любимого дня недели — субботы. О, это магическое волшебство выходных!
— Отлично, тогда ничто не помешает тебе посидеть с малышками.
Выражение лица Бустаманте моментально изменилась с блаженно-умиротворенного, на «какого хрена, здесь происходит?»
— Нет, нет, милая, ты не поняла у меня единственный выходной, потому что в воскресение я улетаю на деловую конференцию в Бразилию. Ты же знаешь!
— Отлично, значит в субботу самое время провести время с дочками.
— Мам!!! — звонкий голосок старшей дочурки донесся из соседней комнаты, — Нори опять грызет диван!!!
— Иду, милая! — пропела Мариса, но даже не подумала, чтобы дернуться со своего места. Вместо этого она продолжила разговор с мужем. — Завтра мы отмечаем девичник Лауры, я обязана там быть. Все девочки идут!
— Даже твоя беременная сестра?
— И Мия тоже. Что такое, — заметив неодобрение на лице Пабло, возмутилась Мариса, — беременность не болезнь.
— Когда ты была беременна, то говорила по-другому, — Бустаманте смело указал на расхождение во мнениях своей жены, четко указывая ей на подмену понятий в зависимости от ситуации. Но Мариса была бы не Мариса, если бы на лету не парировала его слова.
— Кто старое помянет, тому глаз вон!
— Не знаю милая, все это мне не нравится. Придумал, пригласи девчонок к себе!
— Придумала, — Мариса развела руками, — поживи в отеле. Там тебе не упрямой жены, ни надоедливых и вечно орущих детей.
— Я люблю нашу семью, — в подтверждении собственной позиции, Пабло потянулся поцеловать пухленькую ручку дочери. От этого милого жеста, малышка выплюнув соску, расплылась в широкой беззубой улыбке. — Софи к тебе так привязана…
— Не надо давить на больное. Я устала, Пабло. Мне нужен глоток свежего воздуха. Нужен отдых. Моя жизнь только и вертится, что вокруг какашек. Я уже насквозь пропахла детской смесью. Я хочу поговорить о чем-то большем чем, кишечные колики и прорезывание зубов. Это звучало как крик души, но Мариса даже и не собиралась заканчивать свою исповедь. — В конце-концов, не одна я виновата в сложившейся ситуации, а в этом адовом котле, под названием «день сурка», варюсь только я одна. Если бы кто-то, на кого мы не будем показывать пальцем, нормально бы относился к сексу с презерва…
— Говори тише, — не дав Марисе закончить, шикнул Пабло.
Старшая дочурка нашла себе интересное занятие, и то и дело шлындала под столом, в попытке догнать Нори и напугать ту игрушечным пистолетом.
— Если бы кто-то нормально относился к презервативам, — еще раз повторила сеньора Бустаманте, но уже как можно тише, пока совсем не перешла на шепот.
— Мне казалось тебе нравится роль мамы?
— Нравится, но она будет нравится мне еще больше, если я пойду и как следует отдохну на девичнике. Ева, перестань уже мучать собаку, — в эту секунду Мариса была похожа на чудо женщину, успевавшую проследить за тем, чтобы младшая дочь не пролила на себя сок, отругать старшую за шалости и одновременно с этим, заткнуть мужа за пояс. — Я хочу надеть платье, и хотя бы пару часов не думать о том, накормлены ли дети и уложены ли они спать. Разве я о многом прошу?
— Платье? Все что смог вынести из последней фразы жены Пабло. — Ты же не носишь платья?
Сеньора Бустаманте не на шутку рассердилась и выдала как на духу.
— Ошибаешься! Отныне я ношу только платья. Обтягивающие фигуру, максимально короткие, — выплюнула она последнее слово, — платья! Из ее уст это прозвучало как не прикрывая угроза или даже предостережение.
— Милая, дело же вовсе не в том, что я не хочу дать тебе возможность отдохнуть. Дело в самом девичнике. Девичник равно стриптизер, — схематично изобразил руками Пабло, — стриптизер равно развод.
— Какой стриптизер, — не один мускул не дрогнул на лице Марисы, когда она немного слукавив, скрестила пальцы за спиной. Еще утром она позвонила в агентство и подтвердила свою бронь на завтра, но знать об этом мужу было совсем не обязательно. — Признайся, честно, Пабло, — она презрительно сощурила глаза, — ты просто не хочешь быть нянькой собственным детям.
— Что ты такое говоришь, — слишком эмоционально отреагировал глава семьи. — Я обожаю своих девочек, — не успел он это договорить, как присоска от игрушечного пистолета угодила прямо ему в тарелку с ужином, и чудо -отец сорвался. — Ева, сколько раз я говорил тебе не играть на кухне!