The Kills
Шрифт:
— Тебе сильно нужна моя помощь сейчас?
Он замер, недоуменно сдвигая брови.
— Если ты передумала, я пойму.
— Я просто… мне нужно… — поведение начинало вызывать вопросы, я тыкала пальцем себе за спину, бессвязно выдавая слова.
— Что случилось?
Сосед быстро приблизился ко мне, сподвигнув отступить назад, ударившись спиной о закрытую дверь.
— Кейт?
Он просканировал мое лицо глазами. В теплой одежде очень жарко, лоб и виски покрылись испариной, дышать становилось все тяжелее.
— Ты
Люций взял меня за предплечье. Хватка крепкая, так просто не освободиться.
— Мне нужно идти.
Голос дрогнул, хотя я очень старалась не выдать себя.
— В чем дело? Объясни, — детектив придержал меня за плечи, прижимая лопатками к двери.
— Куда ты ходил ночью?
Он молчал. Бегал взглядом по моему лицу и замер, озаренный догадкой. Понял, что я видела фотографию.
— Кейт, я не маньяк, если ты так подумала. Но твоя бдительность похвальна.
— Тогда куда ты ходил ночью? — губы пересохли, теперь больно трескаясь, когда сжимала их в напряжении.
— За сигаретами. Сейчас.
Люций отпустил меня, ушел прочь в сторону кухни. Можно было бы сбежать, ключ в замке, но я продолжила стоять.
— Я купил тебе кофе.
Сосед вернулся с пачкой молотого кофе, и протянул ее мне.
— Кофе? Мне? — испуг сменился недоумением, пока я брала пачку из его рук.
— Да. Вот чек из магазина, посмотри на дату и время, — детектив порылся в кармане куртки, достал оттуда смятый кусок бумаги.
— Зачем берешь чеки с собой?
— Привычка.
В одежде было невыносимо жарко. Еще немного и я упаду в обморок от духоты. Я положила кофе на столик у входа и стянула с себя парку, по-прежнему стоя на месте, перевесила её через локоть.
— Кто эта девушка?
— Моя невеста.
Люций снял свою куртку, отправляя ее на вешалку неподалеку, взял парку из моих рук и повесил рядом.
— Она…
— Да. Первая жертва.
Он стоял, спрятав руки в карманы, с напряженным лицом, но не отходил. Ждал реакции.
— Так ты просто пытаешься заменить ее мной? — на место недоумения пришла обида, а предательский, удушающий ком уже нарастал в глотке.
— Нет. Ты не сможешь ее заменить. Ее никто не сможет заменить, — сказал эти слова прямо в лицо, открыто и честно.
«Ну конечно. Кейт Уилсон ни для кого не станет любимой».
— Но с чего ты взяла, что я ищу ей замену? — сосед смягчился в выражении лица, слегка склонил голову вперед, следя за моей реакцией. — Это было пять лет назад. Я прожил это горе, отпустил. Сердце больше не болит, остались только кошмары.
— Тогда зачем ты ищешь убийцу?
— Ради восстановления справедливости. Он продолжит убивать и дальше, если его не поймать. А я не хочу, чтобы кто-то переживал то, что пережил я. Никто не должен выносить столько боли из-за какого-то психопата.
Стыдливо потупив взгляд, я посмотрела в пол, чувствуя облегчение и, в то
— Кейт.
Люций подошёл ближе, окуная меня в головокружительный аромат своего парфюма. Взял за подбородок, поднял его вверх, аккуратно, без лишних усилий. Погладил линию челюсти большим пальцем, высматривая во мне нечто, лишь ему ведомое. Карие глаза наполнились тоской и светлой грустью.
— Не нужно себя с ней сравнивать. Соревноваться с покойником так себе идея. Здесь не будет победителей. Ты хороша такой, какая ты есть, — он сделал паузу, позволяя осознать слова. — Я не пытаюсь увидеть в тебе замену. В тебе я вижу только тебя. Ты уникальна, со своей харизмой и характером. А внешность лишь простое совпадение.
— Дурацкое совпадение, — возмутилась я, шмыгнув носом.
— Согласен, — Люций спрятал руки обратно в карманы, но не отошёл. — Ты имеешь полное право уйти. Но можешь остаться, выслушать мою историю и тогда решить, хочешь ты уйти или нет.
***
— Я дома! — оповещаю я о своем приходе, кладя ключи от машины на столик в коридоре.
Ответа не последовало.
Странно. Наверное опять обсуждает с подругой свадьбу по телефону и не слышит, что я пришел.
В доме непривычно тихо. Как правило, пока она собирается, всегда негромко играет музыка, что-то танцевальное, поднимающее ей настроение.
Прохожусь по коридору, заглядываю в зал и свой кабинет. Никого. На кухне тоже пусто. Осталась спальня, на подходе к которой я замечаю, что внутри включен небольшой источник света, скорее всего лампа на прикроватной тумбе. В вечерних сумерках свет кажется особенно ярким, обозначая границы дверного проема.
— Любимая, все в порядке?
Я заглядываю в комнату, успев сделать только пару шагов, когда застываю как вкопанный.
Из-за просторной кровати видно только ноги лежащего на полу, обутые в ярко-красные туфли на шпильке. Сперва я решил, что ей стало плохо, упала, потеряла сознание. Но чем ближе я подхожу, тем отчетливее осознаю: здесь что-то не так. Она никогда не носила подобную экстравагантную обувь. У нее таких туфель не было в принципе. То, что я вижу, дойдя до другого края кровати, впоследствии стало моим самым большим ночным кошмаром.
Животный ужас пронзает все тело, могильным холодом оседая на внутренностях.
Она лежит на полу, раскинув руки в стороны, обнаженная, в огромной луже крови, с алой лентой на шее, в тон туфлям. Ринувшись вперед, падаю на колени возле нее, тут же испачкав костюм и обувь.
— Ева, — приподнимаю ее за плечи, не сразу понимаю, что во всей картине мой мозг упорно игнорирует одну очень важную деталь.
Ее тело было покрыто множеством ран. Хаотичные красные полосы пестреют на животе, залитом кровью, на месте сердца почти зияет дыра, жирным красным пятном выделяющаяся на фоне белоснежной кожи груди.