The Prodigy
Шрифт:
– Почему? – удивилась Юста, но Ник жестом попросил её не отвлекаться, - и что ты от меня хочешь?
– Зелье поиска. Ты можешь его сварить? Чтобы эта пряжка привела меня к своему владельцу.
Юста задумалась. Разумеется, сделать это для неё труда не составляло, к тому же, в этом случае лаборатория Николаса будет в её распоряжении, и можно будет достать необходимые ингредиенты для зелья, подавляющего слабость.
– Могу, - ответила Юста, перебросив назад волосы, забранные в длинную косу, - мне нужна лаборатория и кое-какие ингредиенты.
– Скажи, - неожиданно Ник сменил тему, -
– Я не спала, - от неожиданности Юста сказала правду, но тут же поправилась, - но я чувствую себя лучше.
– Дай я посмотрю, - Николас кивнул головой и жестом приказал ей лечь на спину. Юста вздохнула, радуясь, что хотя бы недовольство скрывать не приходится, и легла поверх одеяла. Ник распахнул её шаль и развязал тесёмки на нижнем платье.
На ужасный шрам, повторяющий контур левой груди, Юста старалась лишний раз не смотреть. Он выглядел точно так же и год, и два назад. Сейчас Жюстине было двадцать два – если бы ничего не случилось, она наверняка была бы уже порядочной вдовой и растила детей.
Может, это ей наказание за то, что собиралась убить мужа?
Николас сосредоточенно провёл пальцами по шраму, и Юста поморщилась – пальцы у него были просто ледяные.
– А ты крепче, чем хочешь казаться, - усмехнулся Ник и кивком разрешил ей одеться. В комнате уже было достаточно тепло, и Юста не чувствовала того пронизывающего холода.
– Лаборатория в твоём распоряжении. Сколько тебе нужно времени?
Юста пожала плечами, но поняла, что Ника такой ответ не устроил.
– Я не знаю. Какое-то время, может, день или два.
Николас покачал головой, но ничего больше не добавил.
***
Скарлетт поняла, что потеряла пряжку с плаща, когда они уже достигли первых грязных улочек. Виар, не скрывая, смотрел на Киннана с яростью – эти двое никогда не ладили, но сейчас Кин ещё толком не пришёл в себя после временной смерти, поэтому шёл молча. Кора была этому невероятно рада – только стычки ей и не хватало, чтобы привлечь внимание.
Город, погружённый во тьму, шептался голосами нищих и бродяг, но к ним троим никто не пытался подойти. Узкие улицы сменились более широкой, главной - здесь по ночам стражники совершали обход, поэтому было тихо и мирно.
Таверна, где жили Кора и Виар, выделялась из ряда остальных убогих построек. Заведение с деревянной табличкой освещалось подвешенным у входа фонарём с волшебным огоньком, заключённым в стеклянных стенках.
Скарлетт прикусила губу, пытаясь прикинуть, сколько шансов на то, что её серебряную пряжку никто не заметит или втопчет в землю.
На кладбище каждую секунду ей казалось, что кто-то не сводит с них пристального взгляда, но списала всё на волнение. Ведь если кто-то действительно видел бы, чем они занимались, то непременно поднял бы тревогу.
– Стой! – Кора едва успела заметить, как Киннан всё с таким же потерянным видом собирается войти в таверну, и потянула его за руку, - тебя могут узнать.
Скарлетт стянула плащ и набросила капюшон на голову Кину, прежде чем они вошли.
В помещении было уже пусто, в такое время даже самые большие любители выпить уже разошлись по домам.
В их комнате на втором этаже Киннан тяжело опустился на кровать, и
– Кора, - позвал Виар, и Скарлетт отошла с ним к окну.
– Ты понимаешь, что теперь ему закрыт путь обратно в Вентрос? – серьёзно спросил Виар, - и тебе, если ты останешься с Киннаном. Кто такой Кин, чтобы ради него ты бросала всё?
– Мой лучший друг, - огрызнулась Скарлетт, - ты считаешь его никем, потому что он человек?
– Нет, не потому что он человек, - Виар оглянулся на Киннана, но тот по-прежнему сидел, глубоко погружённый в свои мысли, - сколько раз ты его вытаскивала из тюрьмы в Вентросе? Кражи, грабежи, разбой…
– Он был не виноват! – горячо зашептала Скарлетт, - им просто надо было свалить вину на кого-то.
– Но теперь мы не в Вентросе, здесь его никто не знает… Он убийца, Кора, посмотри правде в глаза. Кому надо его подставлять?
– Он сказал мне, что не виноват! – горячо заспорила Скарлетт.
– А что ты думаешь, он должен был тебе сказать? – Виар обернулся на Киннана и снова перевёл взгляд на девушку.
– Возвращайся в Вентрос, Виар, - Кора отбросила со лба прядь светлых волос, - спасибо за помощь, но дальше мы сами справимся.
Скарлетт устало потёрла пальцами лоб. Ей хотелось накричать на Виара, спросить, зачем он тогда пошёл на это вместе с ней, если сомневался в невиновности Кина. Но она и так отлично это знала – Виар с детства присматривал за ней. Он был заботливым, добрым и правильным; даже если Виар злился, то никогда не оставлял Кору в беде.
– Ты же не хочешь сказать, что останешься с ним?
– Я не могу его бросить, - Скарлетт отлично понимала, что названый брат её просто так не оставит, особенно с тем, кого он не переносил, поэтому приготовилась к долгим уговорам. Кора знала, что дома, в столице Вентроса, осталась его беременная жена Синта и пятилетний сын Миран, но даже это не остановит Виара.
– Можешь. Ты с ума сошла? – Виар нахмурился, - ты собираешься сбежать с мужчиной, Кора. Ты думаешь о своей репутации?
Скарлетт упрямо закусила губу и закатила глаза. Разговоры о репутации её ужасно бесили.
Кора не знала своих настоящих родителей. С детства она росла в семье своего опекуна, богатого землевладельца. Кроме его жены, матери и пятерых родных детей, в поместье проживали Кора и Виар – её дальний родственник по линии отца. Вообще-то его звали Вальтер, но он предпочитал сокращение, которое придумала ему Скарлетт; «Виар» в переводе с древнего языка означало «брат».
Скарлетт отлично знала о намерениях её опекуна подороже продать её своему другу, престарелому владельцу нескольких плантаций на другом конце княжеств, и была не в восторге, хотя возражать не имела никакого права. Только дружба с княжной Меланией позволяла Коре иметь хоть какую-то степень свободы. Уже три года она жила во дворце князя Тироса, но некоторое время назад опекун ясно намекнул Скарлетт, что свадьба ждать больше не будет. Причина спешки была ясна – старый и больной жених мог не прожить ещё несколько лет. Благодаря тому, что ведьмы и колдуны жили куда дольше обычных людей, совершеннолетие ведьм наступало позже, чем у обычных девушек.