The Взгляд
Шрифт:
В словосочетании «Акелла промахнулся» здесь как раз глагол не парит, важно, кто именно, а не что. Он и раньше промахивался. Траектория то не меняется. Но изменился контекст. Пресыщенный Зюганов стареет, теснят молодые, голодные («блохи» по Доренко). Политическому функционеру в этом смысле сложнее, чем социально-значимому из иной сферы. Любой деятель культуры, создав какой-нибудь заметный проект, написав замечательную повесть, сняв гениальный фильм, сочинив запоминающуюся мелодию – имеет это в багаже не просто пожизненно, а порой на века. После хита можно всю оставшуюся жизнь не попадать и не угадывать, ведь памятник нерукотворный – на месте по-любому. Одряхлевший сочинитель не утрачивает право на эпитет «талантливый». А вот действующему политику, вовремя не
Никита Сергеевич Михалков все еще остается лучшим из ныне здравствующих российских режиссеров. Это в первую очередь, а доверенное лицо Путина он потом. Андрей Вадимович Макаревич по-прежнему не утратил титула основателя «Машина времени», войдя в свиту Прохорова, хотя строка «я видел хижины, и видел я дворцы» звучит в его устах теперь чуть иначе. Ну про Пугачеву вообще отдельный разговор; кого только не поддерживала Примадонна за $$$ (терки с генералом Лебедем были не первыми, и не последними – оч смешно в 1999 году писал про ее ходы Саша Никонов в «Московской комсомолке»).
Но это все лисьи притопы. Это не хождение в политику. Чем значительный вклад в шоу-биз, тем сложнее вписаться в чиновничью касту (ну, с досужей точки зрения зрителя/слушателя/фана/читателя… словом, потребителя… или электората). Рональд Рейган даже на посту US-президента оставался для многих голливудским экс-актером. Хотя автор термина «Империя Зла» до политической мега-карьеры сделал в Голливуде профсоюзную, президентствовал в гильдии киноактеров. Комментируя кадровый маневр Ивана Ивановича Демидова, котрый стал «начальником нашего кино», некоторые завистливые газетчики злорадно величали его «бывшим шоуменом», хотя Ваня до того как погрузится в политику, поднял самый трендовый телеканал начала 90-х, да и до генпродюсирования ТВ-6 зарекомендовал себя во «Взгляде» не только как креативный телережиссер, но и как дальновидный стратег & идеолог.
Вот на XV Национальной выставке-ярмарке «Книги России», у меня там было три новые книги представлены. А должно было бы четыре, еще одну – «Лимониана или Неизвестный Лимонов» – не успели доставить на ВДНХ к открытию. Случись эта накладка с любой из других, никто бы внимание не обратил. Но поскольку задержка случилась с книгой о товарище Савенко, то коллеги-журналисты оперативно «догадались»: интрига носит политический характер! А все из-за того, что Лимонов воспринимается как маргинальный политигрок. Когда его эпатажные экзерсисы сменили площадку и литератор стал удивлять поклонников на улицах + скверах, случилось репозиционирование. И с него стали спрашивать как с вождя, а не как с писателя. Он уже перешел свой Рубикон.
Если деятель культуры на карту ставит – в политической игре – свои достижения, он должен быть готов к проигрышу. Для художника стать неудачливым политиком это значит проиграть, потерять реноме создателя чего-то выдающегося. И это не то же самое, что после всенародно любимой мелодии сочинить проходную песенку, нет, в политике другой расклад, там «Акелла промахнулся» и былые заслуги никто не зачтет.
И возвращаясь к демаршу Доренко. Закончил свой блог-пассаж медиа-менеджер в адрес Зюганова так: «Вас больше нет. А уничтожены вы не решением Кремля. Нет. Прежде много лет вы были бессмысленными существами, но Кремлю нравилось с вами играться. А вот, разонравилось вдруг. Но только решение я принял еще осенью, когда еще государство вас не отменило – вы сами себя отменили трусостью и беспринципностью. Я систематически носил взносы вам и в Википедию. Википедия оказалась несопоставимо важнее и полезнее для устройства жизни в моей стране, чем Компартия. Вы не обижайтесь, я теперь вашу долю стану платить Вики, от них пользы больше».
Следует заметить, что поход именитого журналиста в компартию был сродни воцерковлению Ивана Ивановича Охлобыстина, по-лимоновски богемного кинематографиста. Или даже катехизацию хрестоматийного носителя русскоязычного менталитета Бориса Абрамовича Березовского. Короче, всерьез князя российского стеба Сережу Доренко могли считать коммунистом те обладатели трехзначного IQ, кто его эфиров не видел. То есть человек пятнадцать-двадцать в стране.
В октябре 2012 года медийная общественность отметила четвертьвековой юбилей самой рейтинговой программы отечественного телевидения «Взгляд». Вот читательский коммент к восторженному материалу в «Вечерке»: «Тот свежий «Взгляд» на привычно-лицемерную жизнь воздействовал на общество, как ошеломляющий душ, который смыл ложь, фальшь, двусмысленность в оценках и двойные стандарты в поведении не только властьимущих, но и всех нас… Это была настоящая журналистика и настоящие журналисты. Недаром ведущие, эти молодые и ничего не страшащиеся мальчишки, воспринимались, как родные люди. Не зря Листьева пришли хоронить огромное количество людей… И до сих пор жаль этой потери».
Кульминацией медиа-воспоминаний стала программа «Вечер с Малаховым». Сидя в студии, слушая коллеги и пересматривая сюжеты того времени, я все увереннее склонялся к выводу, что зря все это: те, кто не помнит, чем был пятничный вечер в истории страны, не объяснить это за час экранного времени. Да и подбор гостей был странный. Ну, Марк Захаров пришел; имело смысл тогда вспомнить как он сжег в прямом эфире партбилет КПСС и поговорить о том, зачем режиссеры сейчас членствуют в партии власти. Кашпировского вытащили, а это ведь самый позорный из «взглядовских» факапов, за него по сию пору стыдно тому же Ивану Демидову (о чем он вскользь упомянул во время эфира).
И уж совсем нелепо было вытаскивать выживших Овечкиных. Напомню об этой семье: мать + 11 детей (отца убили сыновья), семеро из которых сформировали джазовый семейный коллектив «Семь Симеонов». В конце 1987 года, после гастролей в Японии, семья решила бежать из СССР. Тогда погибло девять человек: пять террористов (мать Нинель Овечкина и четверо старших сыновей), Овечкины застрелили бортпроводницу и были убиты трое пассажиров угнанного музыкантами авиалайнера (еще 15 пассажиров были ранены). Да, во «Взгляде» был сюжет об этой трагедии, но к истории программы этот эпизод отношения не имеет. Во время затяжного ТВ-допроса младшей Овечкиной (которой на момент теракта было всего семь лет и на глазах которой старший брат застрелил мать) экс-ведущий Дмитрий Захаров не выдержал и просто покинул студию, а оставшийся Александр Любимов лаконично и, по мне, доходчиво объяснил Андрею Малахову разницу между форматами. Угу, suum cuique. Ведь «Взгляд» реально был четвертой властью. Например, после серии материалов о положении инвалидов отправлена в отставку Коллегия министерства социального обеспечения РСФСР во главе с министром. Таких историй могу вспомнить дюжины.
Телемост с Александром Невзоровым зато был совершенно уместен: он стал всесоюзно узнаваем после нашего ленинградского вояжа в ноябре 1989 года и его тоже причисляли к «битлам перестройки». На мой вопрос о поддержке ГКЧП Саша в своей блистательной эпатажной стилистике ответил, что, он, мол, путч не поддерживал, он его готовил! Не поверил я: Невзоров оч неплохой сценарист (помимо прочего) и если бы он готовил августовский переворот 1991 года, это не было бы столь бездарным зрелищно. Интервью с питерским секундомером в исполнении Сергея Колесова – читайте на обороте.
Ну да ладно. Медийка медийкой, однако не вся страна захлебывалась пафосно-восторженными дифирамбами. Не говоря уже о самих взглядовцах. В рядах матерых спецназовцев Перестройки, которых ровно 15 лет назад (в канун десятилетнего юбилея) «Огонек» величал «народными героями», настроения царили отнюдь не праздничные. Я, например, так и не смог уговорить Политковского явиться в эфир Первого канала, к Малахову. Тяжелое слово «предательство» лейтмотивило всю неделю во время затяжных телефонных переговоров.