The Взгляд
Шрифт:
Угу. Все, все предатели.
Владимир Мукусев вынес сор из ТВ-избы и предал команду, рассказав в предновогоднем (1991) интервью про закулисье проекта и про роль кукловодов Александра Пономарева и Эдуарда Сагалаева.
А последний, можно сказать, предал «молодежку», ради престижного «Времени», которое всегда оставалось державным, оставив свою героическую редакцию, уже ставшую к тому времени объектом травли всемогущего Политбюро.
Дмитрий Захаров вероятно предал, не присоединившись к остальным ведущим, когда они под патронажем Горожанкина затеяли компанию ВИD («Взгляд И Другие»).
Влад
Ну а сам Любимов возможно предал бренд, возобновив в 1994 году выпуск на пару с приглашенным Сергеем Бодровым; это все равно как если бы сейчас Пол Маккартни вместе с трендсеттером Мэттью Беллами начал гастролировать под маркой The Beatles.
Да и я, допустим, предал коллег, написав мемуары «Битлы перестройки» и «Влад Листьев. Пристрастный реквием».
А про саму программу многие свирепые экс-фанаты сейчас говорят, что, мол, коварные предатели, открышеванные Лубянкой, там собрались. И страну во имя бабла разрушили. На полном серьезе говорят. Это я к тому, что предательство то оч термин жесткий. Срок годности такого рода заяв равен интервалу их озвучивания. Это ведь как «Я тебя люблю»: не многим придет в голову предъявлять счет за такую фразу четверть века спустя. Эмоции, гормоны, настроения.
Предательство? Да, СССР был осознанно развален советской элитой. Редактор журнала «Коммунист» Егор Гайдар, андроповский сокол Анатолий Чубайс и кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС Борис Ельцин, ставшие заправскими антикоммунистами, сделали для коллапса Административно-командной Системы не меньше, чем генсек компартии Михаил Горбачев. Все относительно. Вот оказалось, что генерал КГБ Олег Калугин просто весь из себя сертифицированный предатель, а когда то я пробивал интервью с ним в эфир, считая, что он, дерзко выступивший против одряхлевшего кремлевского режима, и есть истинный патриот Отчизны (я даже книгу написал про это – «Вещий генерал», тираж которой на корню скупил какой-то загадочный кооператив).
Все, повторю, относительно. Поэтому глагол ПРЕДАТЬ надо бы упаковать в кавычки. Читать летопись программы можно как «Черного принца» Айрис Мердок. Все так и все иначе. Мукусев имел право выплеснуть на страницы СМИ ту правду, которая сжигала его изнутри. Сагалаев и в дирекции информации продолжал виртуозно гнуть линию, определившую вектор развития молодежной редакции, да и всего телевидения нашего. Захаров тогда попросту воздержался от сомнительной, как ему казалось, игры в коммерцию. Листьев зарабатывал на своем «Поле чудес» $$$ для всех и не готов был злоупотреблять служебным положением первого главы ОРТ во имя того, что именуется «страхом сделать свой собственный шаг» (© БГ). Демидов спас вечерний слот пятницы для родного коллектива в условиях массированного прессинга, когда тандем Любимов/Политковский ушел в подполье. Любимов, будучи лицом героического проекта, пытался в постсоветском контексте реанимировать дело своей жизни. Я собрал свидетельства тех, кто еще жив.
Не могу объяснить своим студентам, что такое был «Взгляд» и почему его ведущие были «битлами». Сейчас другие стандарты. Вот в популярном телегиде мукусевскую сентенцию о том, что передача была «журналисткой Меккой» и разрушена была деньгами, вложили в мои уста, при этом переврали, написав: «Взгляд» был журналисткой… меткой. А ведь верно. Метка. Были отмечены они все (пишу «они», а не «мы» не из желания дистанцироваться, а потому, что я и Артем Боровик были приглашенными ведущими, в штате Гостелерадио не состояли, так как работали в «Совсеке» и книжки сочиняли). Всем повезло: вмазались волшебным драйвом революции, словили адреналиновый кайф настоящего риска, сдвинули ось планеты. Не бывает наркотиков без абстиненции. Четверть века ломок.
Владислав Листьев & режиссер Татьяна Дмитракова сделали в свое время сюжет о человеческом сострадании и любви к братьям нашим меньшим: блаженный юноша забрал с бойни приговоренную к смерти лошадь и поселил ее у себя в московской квартире. Профессиональное жюри фестиваля в Монтре присудила этой работе высшую премию. И показана она была еще раз в субботнем эфире у Малахова. Листева застрелили в 1995. Герой сюжета убит в Сербии. А лошадь, говорят, до сих пор катает детей в парке. Такие дела.
Это была прорывная программа. По драйву ни с чем не сравнить. И рейтинг-аршином не измерить. Кто и как воспользовался результатами штурма – иная песня. Костя Кинчев как то заявил: «К несчастью я слаб, как был слаб очевидец событий на Лысой горе: я могу предвидеть, но не могу предсказать». Знаю я что напишут через 25 лет, к полувековому юбилею «Взгляда». И у меня есть свое мнение. Но скажу в который раз: я слишком дорожу своим мнением, чтобы делится им со всеми.
Послесловие
Прежде всего автору удалось избежать детского греха всех мемуаристов – написать что-то типа «Я и Гоголь», или «Мне скучно без Тарковского». Дальше, собственно, можно не читать – гораздо более увлекательно и познавательно прочесть саму книгу, нежели рецензию. К тому же писать о творчестве своих приятелей – дело неблагодарное. Например, хирурги никогда не оперируют знакомых, чтобы не дрогнула рука…
Рука дрожит – хотя и не с похмелья. Ожидаемого триумфа додолевских недоброжелателей не случилось – а они предвкушали, как плейбой отечественной, а теперь и европейской журналистики с размаху сядет в лужу. Ибо они уверены, что Додолев любит себя в искусстве и больше – никого.
От Додолева ждали скандала, а получили Рабле, впавшего в целомудрие.
От Додолева ждали разоблачений, а получили вещь о телевидении.
И о любви.
К кому – к самому себе, что ли?
Увы. Натурально вы не понимаете. К своим друзьям, собутыльникам, подельникам – называйте как хотите. И если бы не эта любовь, портреты, подчас исполненные двумя-тремя небрежными мазками, были бы убойными.
Мне за Додолева по прочтении книги стало тревожно. Он не стремится шокировать, хотя и является признанным мастером эпатажа.