The Walking Dead: проклятое перерождение
Шрифт:
Помимо тепла, бар также встретил нас гулом голосов, все уже вовсю веселились, общались, а вот Дункан с Мартином и вовсе играли в карты. У, сконструированной нами же, барной стойки стоял Пол, который опять о чём-то спорил с Алиной — той блондинкой из группы Маркуса. Забавно, что они вечно ругаются и спорят друг с другом, но в тоже время я не помню, чтобы не видел их не вместе, и это не укрылось не только от моих глаз, поэтому Лилия, в своём репертуаре, тут же заклеймило их парой.
Совсем недалеко от них стоял Джексон, у которого в руке уже была открытая банка пива. И завидев
— Вы что-то поздновато, — сказал он, протянув руку.
— Уж как смогли, — ответил я ему, после рукопожатия, а потом, осмотревшись, спросил. — Неужели мы пришли последними?
— Ага, — кивнул Джексон. — Джозеф с Ванессой, Джонатан с Джессикой, да и остальные здесь. Только… Эдмунда нет.
— Пол не позволил? — спросил я.
— Нет, — покачал головой Джексон. — Он сам отказался.
— Даже не знаю, что с ним делать, — задумчиво произнёс я, почёсывая затылок.
— Нужно просто дать ему время, — Лилия встала на защиту парня.
— Оно у него было, — веско заметила Оливия. — Прошло уже чуть больше месяца с тех пор, как погиб Нолан.
— Значит нужно с ним просто поговорить, — не сдавалась Лилия.
— Говорили с ним, — после глотка своего пива, произнёс Джексон. — И ни один раз, но толку? Эдмунд до сих пор чувствует себя виноватым… и честно, я также думаю.
— Я, конечно, не спорю, — вмешался Джеймс, — часть вины лежит и на Эдмунде. Но все из нас прекрасно осознают риск при вылазке, и Нолан тоже его знал, но всё равно пошёл. К тому же вина есть и на нас, ведь мы — его друзья и товарищи, не смогли ему помочь. Поэтому я считаю несправедливым полностью скидывать вину на подростка.
— Давайте не будем сегодня о плохом, — решил я сменить тему, потому что не хотелось омрачать этот день.
— Поддерживаю, — согласилась Лилия.
Остальным тоже хотелось сегодня расслабиться, поэтому мы отложили эту тему.
Джеймс с Лилией хотели подойти к Мартину и Дункану, поэтому они от нас откололись, но вместе с ними я решили отпустить и Оливию, которая была не против компании близких друзей. Сам же я пошёл вместе с Джексоном к стойке.
— Знаешь, мне на самом деле есть о чём с тобой поговорить, — сказал я Джексону, когда мы подошли в стойке.
— О чём же? — спросил Джексон, передавая мне бутылку такого же пива, как и у него.
— О следующей вылазке в Ноксвилл, думаю, что нам следует поискать в нём такие же генераторы, — ответил я ему, кивнув в сторону оного, попутно открыв вручённую бутылку и сделав глоток.
На вкус пиво было ещё той мерзостью, ведь, хоть она и была холодной, благодаря снегу, оно давным-давно выдохлось.
— А ты чего хотел? — засмеялся Джексон, когда заметил, как моё лицо скривилось.
— Как ты это можешь пить? — спросил я его, поставив свою бутылку на стойку, при этом мысленно зарёкшись больше это не пить.
— Я пил и похуже, — пожал плечами Джексон. — А то, что ты сказал насчёт Ноксвилла — это хорошо, потому что, я тоже хотел поговорить с тобой о нём.
— Слушаю.
— Пока что город нас кормит. И неплохо кормит, — начал Джексон. — Но его ресурсы не бесконечны, за этот месяц благодаря грузовикам, которые мы также оттуда забрали, мы многое вывезли — запчасти от автомобилей, медикаменты, патроны, стройматериалы и много другого. При этом с каждым разом толпа ходячих начинает стягиваться к дороге, которая ведёт прямо к посёлку.
Да, это не приятная вещь. Когда мы покидаем на машинах город, ходячие успевают за нами увязаться, разумеется, они довольно быстро нас теряют, но мы уже столько раз совершали вылазку, что на дороге столпилась довольно большая толпа. И если мы продолжим, она постепенно будет двигаться в сторону посёлка, словно одеяло, которое мы медленно тянем на себя.
— Согласен это проблема, — кивнул я. — Но она довольно просто решается сменой маршрута.
— Так оно было бы, если бы не одно «но», — произнёс Джексон, облокотившись на стойкую. — Ты же помнишь группу, у которой мы забрали джип с пулемётом?
— Разумеется, — ответил я, кисло улыбнувшись. — Такое сложно забыть, особенно, когда в тебя из него стреляют. Но мы после того раз, так и ни разу больше не пересекались.
— Именно, — сказал Джексон. — И только благодаря этому мы беспрепятственно смогли собрать столько припасов. Вот только, что будет, если мы сменим маршрут?
— Мы можем случайно на них нарваться, — ответил я ему, поняв, к чему он ведёт.
В городе тоже есть такой риск, но только в нём есть укрытия — те же многоэтажки, на которых мы в прошлом устроили засаду, а вот на пустой дороге укрытий нема.
— Они пока что не знают, где мы, — продолжил Джексон, — поэтому они ещё и не пришли нам мстить. Если, конечно, то, что о них рассказал Маркус правда.
— Я думаю, что, правда, — сказал я.
— Ты ему веришь? — удивился Джексон.
— После стольких совместных вылазок, где мы рискуем своими жизнями и прикрываем друг друга? — риторически спросил я его. — Да, я ему верю.
Маркус уже множество раз доказал мне, что ему можно верить, да и ребят из его группы нормальные люди, которые уже сблизились с нами. А поскольку Джеймс с Лилией не держат на них зла, — никогда не перестану удивляться доброте этих двоих, — то и единственная причина недоверия исчезла. Хотя вот Оливия до сих пор зла на них, а в частности на Маркуса, как на лидера, за тот инцидент, но дальше холодных взглядов и безразличного отношения, это недовольство не уходит. Оливия — не глупа и понимает, что внутренний конфликт — это последнее, что нужно нашей группе.
— Ха, — хмыкнул Джексон, — а Майкл, так и не смог заслужить твоего доверия, несмотря на то, что тот тоже выходил с нами на вылазки.
Помимо Джексона о моём недоверии к Майклу знают ещё несколько людей, из-за того, что я плохо скрывал это самое недоверие к Майклу. Разумеется, о настоящей причине этого недоверия знает только Оливия, для остальных я говорю, что это просто играет моя паранойя и прочий, но довольно правдоподобный, бред — нет, ну точно по мне плачет Слизерин.
— Ладно, предлагают оставить этот вопрос на завтра, а сейчас отдохнуть, — сказал Джексон и, похлопав меня по плечу, ушёл к Джозефу и Джонатану, которые стояли у камина, где жарилась рыба, со своими жёнами.