Тибетская книга мертвых
Шрифт:
Никакой здравомыслящий человек не боится «ничто». Должно быть, оно скучно и безрадостно. Но, по крайней мере, оно спокойно и безболезненно, безразлично ко всем трудностям бодрствования, приятно, и каждый из нас ищет его. Чего мы боимся, и боимся осознанно, – это боли и страдания. Мы всячески пытаемся избежать боли и страдания для себя и тех, кто нам дорог. Мы боимся смерти не потому, что она «ничто», а потому, что интуитивно знаем: она автоматически не приносит «ничто». Мы сильно боимся чего-либо, что она может дать. Поэтому с присущей человеку осторожностью хотим знать, что она принесет, как подготовиться, чтобы избежать дурного и достичь хорошего, чего ждать и как встретить это. Мы знаем, что, уснув сегодня вечером, не избежим завтрашнего дня с его вызовом. Поэтому мы наилучшим образом готовимся к нему. Чем лучше
Даже для самого твердолобого материалиста знаменитый довод Паскаля по-прежнему убедителен. Если после смерти мы превратимся в ничто, то нам не придется пожалеть, что мы к чему-то готовились. Но если, умерев, нам придется стать чем-то, к чему мы вовсе не готовы или готовы очень плохо, то мы будем долго испытывать горькое и болезненное сожаление. Поэтому, не подготовившись, мы все теряем и ничего не приобретаем, а позаботившись о подготовке, все получаем и ничего не теряем. Если мы готовились понапрасну, то в вечности не придется жалеть о малой толике времени, потраченного на это, а если нет, то время, отданное делам и удовольствиям в ущерб подобной подготовке, в вечности покажется напрасной тратой возможностей, предоставленных жизнью.
Итак, те из нас, у кого есть либо благоразумие, либо авантюризм для того, чтобы рассматривать жизненную ситуацию как полностью относительную в пространстве и времени, могут благополучно выйти из нее. Нет границ нашей взаимосвязи с бесчисленными измерениями и вселенными. И нет пределов нашему развитию, дурному или хорошему. Очень сильное обязательство – улучшать ситуацию, в которой мы оказались вместе с другими, – возникает из понимания неизбежности бытия в бесконечной относительности и длительности. Отказ от овеществления «ничто» влечет за собой большую озабоченность качеством относительных ситуаций. Эта озабоченность требует, чтобы мы использовали любое имеющееся в нашем распоряжении средство для их улучшения.
Возвращаясь к отдельным религиозным верованиям, не опирающимся на рациональные доказательства или правдоподобные выводы, находим, что наш выбор действий может иметь неограниченные последствия. Избавляясь от искушения определить небытие, почему бы нам не представить четче некоторые невероятные душевные состояния, воспроизводящие характеристики приятного небытия – блаженной анестезии, отчужденности от связи с условиями, постоянной изоляции от переживаний? И все это – гарантированное абсолютной, а не относительной силой, контролирующей относительное, а не обусловленной им? Здесь, однако, нам следует применить довод Паскаля наоборот. Если благодаря неизбежному предназначению души Всемогущее Существо спасет нас независимо от того, что мы делаем, то мы не пожалеем, что потратили немного времени, сами готовясь спасти себя. Но если такого Существа нет или есть более могущественные, чем мы, божественные Существа, которые могут спасти нас, если мы приготовились принять их помощь, то мы будем очень долго и глубоко сожалеть, что не подготовились должным образом.
Не существует причины для глубокой веры в иррациональное. Полезная вера не должна быть слепа, ей следует осознавать свои основы. Глубокая вера должна быть способна использовать научные исследования для своего углубления. Ей следует быть достаточно открытой духу, а не замыкаться на букве. В полезной, здоровой, приносящей удовлетворение вере не должно быть препятствий для развития науки о смерти. Разрабатывая подобную науку, исследователю надлежит учитывать все прежние попытки ее создания, особенно традиции, имеющие долгую историю и обширную литературу. А из них наука о смерти, сохранившаяся в индо-тибетской традиции, вероятно, наиболее плодотворная.
Принимая во внимание бесконечную взаимосвязь живых форм, безначальность, бесконечность и распространенность их в безграничности пространства, материалистическая картина эволюции как естественного отбора бесполезна. Однако, если учитывать активно развивающиеся через редкие мутации жизненные формы, обитающие с определенного начального момента в ограниченной сфере планетарной окружающей среды, эта картина нуждается в пересмотре. Прежде всего, постулирование
Буддийская точка зрения на все это – описание психобиологической эволюции, известное как теория кармы, – очень похожа на дарвиновскую идею эволюции. Теория кармы описывает «великую цепь бытия», утверждая наличие родственной связи между всеми наблюдаемыми видами существ и схемой развития одной жизненной формы в другую. В прошлом люди были обезьянами, и вообще все животные были когда-то одноклеточными. Отличие теории кармы в том, что, согласно ей, живое существо проходит разные жизненные формы, переходя от одной жизни к другой. Тонкий, ментальный уровень жизни переносит паттерны, развитые в одной жизни, в последующие. Виды развиваются и мутируют во взаимодействии с окружающей средой, а индивидуум также переходит из одного вида в другой. Кармическая эволюция может быть случайной, и существа вовлекаются в низшие формы так же, как и в высшие. Как только существо осознает этот процесс, оно может целенаправленно влиять на свою эволюцию, выбирая действия и мысли. Хотя здесь и имеются несомненные различия, теория кармы дает эволюционное объяснение того, почему живые существа таковы, каковы они есть. Поэтому я перевожу понятие «карма» как «эволюция» или «эволюционное действие».
Кармой называется действие, вызывающее развитие и изменение, и поэтому понятие «карма» близко к тому, что мы разумеем под эволюцией. Нет необходимости сохранять индийское слово «карма». Некоторые переводчики поступают так из любви к мистификации; им кажется, что западные языки не могут передать уникального значения изначального термина. Некоторые европейцы, углубившиеся в восточную мысль, тоже сохраняют этот термин, потому что рассматривают карму мистически, как разновидность судьбы. Но в буддийской науке нет места судьбе, карма – это безличный, естественный процесс причин и следствий. Наша «карма» в данный момент жизни, смерти или промежутка – это полный набор обусловленных причинами импульсов, который исходит из прошлых действий, связанных с нашим потоком жизни. Эти импульсы образуют комплекс, воздействующий на наши тела, действия и мысли. В свою очередь, наши текущие действия тела, речи и мысли формируют новые импульсы, определяющие характер и качество нашей жизни в будущем. Этот комплекс можно назвать нашей эволюционной движущей силой. Есть старая тибетская поговорка: «Не думай о будущих жизнях, следи за своими мыслями сейчас, не заботься о прошлых жизнях, позаботься о своем нынешнем теле!» Она выражает мысль, что наше тело – результат долгой эволюции, обусловленной былыми поступками, а наши будущие воплощения формируются тем, о чем мы думаем и что решаем делать в настоящее время.
Время промежутка, перехода от смерти к новому рождению, – это наилучший период для того, чтобы сознательно воздействовать на обусловленный причинами процесс эволюции к лучшему. Наша эволюционная движущая сила временно протекает через промежуток, поэтому мы можем многое приобрести или потерять, проходя через этот кризис. Тибетцы хорошо осознают это. Вот почему они так ценят «Книгу Естественного освобождения» – путеводную нить для улучшения своей участи.
Шесть царств
Буддисты подразделяют все возможные царства жизни на шесть основных категорий. Различные негативные переживания могут безгранично увеличиваться, приводя к самым ужасным формам и воплощениям, которые назывались адскими и живописались визионерами как Запада, так и Востока. Буддисты изображают изощренные картины восьми горячих адов, восьми холодных, восьми давящих и восьми режущих, двигаясь в воображении от болезненных переживаний жара и холода к давлению и рассеканию. Существуют многочисленные изображения адских мучений, бесконечных в своем ужасающем многообразии и отвратительных подробностях. Эти ады созданы неблагими эволюционными действиями, вызванными главным образом ненавистью. Это порождения механизма обратной связи; преумножение безграничного потока ненависти. К счастью, нахождение в аду логически не может быть вечным, хотя и кажется бесконечно долгим пребывающему в агонии страдальцу. Я назвал существ в этих царствах «адскими».