Tier
Шрифт:
И вот этим убийством я окончательно развалила свою жизнь. Я не подумала, что Сандра — хозяйка этого гаража, и что с ее смертью нас выкинут восвояси; не подумала, что мы не сможем выступать без лид-гитаристки; что не сможем даже зайти в клуб или лаунж-кафе, не то что бы играть там. Я потеряла семью, потеряла группу. Все, что у меня осталось — это ты, Ули. И ты предала меня, ты переспала с одним из моих кумиров. Конечно, Библия говорит: «Не сотвори себе кумира». А я сотворила, и теперь расплачиваюсь за это кровью…
Шмидт сидела, не веря своим ушам. Даже боль, причиняемая затекшими
Моника же сидела, опустив голову. Когда же она подняла ее, серые глаза сверкнули стальной решимостью:
— Я знаю, как можно выйти из этого тупика. Сначала я убью тебя, затем — себя. Так я отомщу за твой грех и сама покину этот грешный мир.
С этими словами она грациозно поднялась с места, крепко держа катану, и двинулась по направлению к сжавшейся в комок Ульрике. Шатенка лишь закрыла глаза, подумав напоследок, что, по крайней мере, ее смерть будет быстрой…
…Громкий удар, от которого входная дверь была снесена с петель, топот множества обутых в тяжелые сапоги ног, крики, вскрик Моники. Шмидт открыла глаза, и ей в глаза ударил яркий свет фонаря.
— Она жива, развяжите ее! — произнес чей-то грубый голос, и Ули, прежде чем почувствовать прикосновения заботливых рук к себе, снова погрузилась в дремотную тьму обморока.
========== Эпилог ==========
Небо над взлетно-посадочной полосой догорало под лучами уходящего за горизонт солнца, окрашивая его в пурпурные и золотистые цвета. Осенью эта окраска послужила бы явной приметой надвигающейся непогоды, но во Флориде и знать не знали, что такое слякоть и изморозь. Дул теплый ветерок с побережья, несущий вглубь континента соленый аромат океана. Жара уже спала, и запах плавящегося под ногами асфальта был уже не так отчетливо слышен, как еще пару часов назад.
Из здания аэропорта к огромной железной белой птице шли семеро, уходя, как многие пошутили бы, в закат. Все, как один, в черном — то ли пафоса ради, то ли из-за удобства. Высокий и худой лысый мужчина в солнцезащитных очках, шедший крайний слева, разговаривал по телефону, полностью отрешившись от реальности. Рядом с ним шел атлетического вида брюнет, перекинув через плечо джинсовый пиджак и рассматривая чуть облупившийся лак на левой руке. Чуть выбиваясь вперед из ровного ряда друзей, подставляя лицо в очках прощальным лучам, шел третий участник этого разношерстного коллектива. На его лице играла блаженная улыбка, которая, кстати, никак не вязалась с печальным лицом его соседа, создавая явный контраст. Этот мужчина шел автоматически, почти не задумываясь, куда он идет и зачем. Руки засунуты в карман брюк, голова опущена. Даже сережка в левом ухе при ходьбе издавала какой-то печальный звон.
— Бедный Пауль, мне так его жаль, — тихо произнесла девушка, шедшая справа от печального вида мужчины. Ее возлюбленный, высокий брюнет, ободряюще сжал ее ладонь в своей и прошептал в ответ:
— Его можно понять. Не всякий раз девушка, которая тебе нравится, оказывается убийцей-психопаткой.
— Я все слышу, — раздалось недовольное бурчание
Ульрика прижалась плечом к Кристофу и смущенно кашлянула, опустив взгляд. Тилль, шедший крайним справа, отметил ее неловкость и добродушно пробасил, успокаивая всех:
— Зато все закончилось. Отдых, правда, немного не удался…
— Немного? — Рихард вопросительно поднял брови. — Вот уж позволю себе не согласиться!
— Ну, кто старое помянет, тому и глаз вон, — встрял в полилог Оливер, выключая мобильный и пряча его в карман пиджака.
— Да, тебе легко говорить, ты не видел свою девушку в луже крови и умирающей в больничной палате среди кучи проводков, — взвился Круспе, лихо взмахнул над головой своим пиджаком. Немного не рассчитав амплитуду размаха, мужчина буквально отвесил пиджаком подзатыльник Флаке.
— Ай, осторожно!
— Упс, пардон, старина, — витиевато извинился Цвен, а затем снова повернулся к Олли: — Твоя скрытность спасла малышку Джули от страшной смерти, это большой тебе плюс.
— И хорошо, что я не пошёл у нее на поводу, — поддакнул Ридель. — Кстати, расстались мы с ней очень даже полюбовно — без ссор и скандалов.
— А вы хоть предохранялись? А то мало ли чем вызвана такая мирная концовка? — поддел гитариста Тилль, ухмыляясь.
Оливер возмущенно цокнул языком, но ничего не ответил.
— Эх, Моника-Моника… — вздохнул Пауль и покачал головой. — Вот теперь, если кто задумает спросить меня, почему я все еще не женат, сразу вспомните о вот такой катастрофе… и это касается в первую очередь тебя, Дум.
— Мы не будем, обещаем, — дал торжественную клятву Кристоф, прижимая к себе свою Ули. — Вовремя же я успел. Теперь и Шеллу, и Фраю дадут солидную денежную премию за благополучный исход.
— А детективу-то зачем? — полюбопытствовал Рихард.
Шнайдер принялся пояснять:
— Во-первых, это было его дело, пока Фрай со своими благородными порывами не вздумал украсть дело и довести все до победного конца. Тут ему, конечно, попало от Брендана и от непосредственного начальства, зато они не могли не признать качества и скорости проделанной работы. Шеллу такое и не снилось.
— Лучше бы тебе все лавры остались. Ну, и криминалисту, естественно, — пробурчал Оливер, но Кристоф лишь рассмеялся и махнул рукой.
— А Монике снимут часть срока за чистосердечное признание и отправят в психлечебницу закрытого типа, — добавила Шмидт, слегка взгрустнув. Все-таки она любила свою подругу, несмотря ни на что, понимая, что ей довелось пережить.
— Умница, — вставил свою копейку Пауль, и его лицо осветила улыбка. — Жаль, что убийца. А так бы я своего шанса не упустил, несмотря на всякие психические расстройства.
— Все, давайте не будем об этом, — подал голос Флаке, останавливаясь и разворачиваясь к друзьям. — Давайте привезем из Палм-Бич не кровавые воспоминания, а только светлые, полные позитива моменты. Море, солнце, песок… Кстати, пока вы ловили приключения, мне удалось-таки прокатиться на «русских горках» и не вывернуться от этого наизнанку, — гордо закончил Кристиан, выпячивая грудь.