Tier
Шрифт:
— Понятно, — быстро произнесла девушка по-английски и, приветливо улыбнувшись дежурной улыбкой, снова повторила свой вопрос относительно возникшей у него проблемы.
— Я пролил сок на постельное белье и хотел бы, чтобы его заменили как можно быстрей, — выпалил Кристоф, изучая черты лица приглянувшейся ему еще вчера барабанщицы гёрлз-бэнда.
— Да, сэр, мы сейчас же этим займемся. Моника, принеси, пожалуйста, чистый комплект белья и отнеси его в…
— 549 номер, — живо подсказал Кристоф.
— …а я пока сниму грязное белье
Моника кивнула и, стараясь держать себя в руках, направилась в другой конец коридора. Кристоф же последовал за давешней барабанщицей, которая еще и горничной оказалась к тому же. С таким он сталкивался впервые.
Когда девушка вошла в комнату и принялась за уборку, Шнайдер все-таки решил поинтересоваться:
— Как ваше имя, мисс?
— Ульрика Шмидт, герр Шнайдер, — лукаво улыбнулась она, повернув голову.
— Вы немка? Ваш немецкий превосходен, — отвесил комплимент барабанщик, усаживаясь в кресло напротив.
— Да, герр Шнайдер, я из Дрездена, а сюда приехала, чтобы подработать.
— Хм… — Кристоф почесал заросший однодневной щетиной подбородок и задал немного глуповатый вопрос: — Вы меня узнали?
Ульрика издала недвумысленный смешок и ответила:
— Конечно, герр Шнайдер. И Моника тоже, кстати. Вы ее здорово смутили.
В этот момент в номер вошла Моника со свежим подкрахмаленным бельем и положила его на оттоманку у изножья кровати. Кристоф буквально кожей чувствовал ее скованность и нервозность, а потому решил немного разрядить обстановку:
— Вы неплохо поете, мисс…
— Моника Райан, — быстро ответила девушка, остановившись у окна. — Благодарю.
— Но почему именно Rammstein? — задал мучавший весь вечер его вопрос барабанщик, устремив взгляд своих светло-голубых глаз на смутившуюся пуще прежнего горничную.
Ульрика пошла подруге навстречу, ответив вместо нее:
— Моника слушает вашу музыку с пятнадцати лет, все тексты песен знает наизусть, даже самые новые.
— А чья была идея создать группу? Да еще с таким странным названием? — Кристоф сам себе казался нацистом на допросе.
— Это долгая история, герр Шнайдер.
Мисс Шмидт взбила подушки и уложила их в изголовье, затем расправила покрывало и разгладила на нем даже малейшие морщинки.
— У меня много времени, — заметил Кристоф, прищуриваясь.
— Зато у нас – нет. Пойдем, Моника.
Мисс Райан несмело улыбнулась музыканту и выскользнула за дверь. Шнайдер проводил ее взглядом и снова посмотрел на Ульрику. Та, уже находясь у дверей, повернулась и так же соблазнительно-лукаво произнесла:
— Если хотите, приходите сегодня в клуб «Shine Dawn», что находится прямо за отелем. Мы там выступим с одной песней — не бог весть что, зато за кулисами можно всласть поболтать обо всем, о чем только хотите. Всего доброго, герр Шнайдер.
С этими словами фрейлейн Шмидт вышла из номера, оставив
========== Удачное завершение сумасшедшего вечера ==========
Уже ближе к вечеру Шнайдер принял решение все-таки сходить в тот самый клуб, «Shine Dаwn». К тому моменту он уже был тщательно выбрит, волосы нагелены и уложены, а одежда, хоть и отличалась внешней простотой, была не из дешевых, и посему прекрасно шла своему владельцу: темно-синие джинсы и зеленая футболка без рисунка составляли довольно гармоничный комплект.
Кристоф уже был у двери, когда к нему бесцеремонно вломился Пауль:
— О! Дум, куда это ты собрался?
— В клуб.
— Какой еще клуб? Я тут еле-еле уговорил всех сходить в луна-парк, на «американские горки», которые тут почему-то называются «русскими».
— А ты русские дороги давно видел, друг?
— Ну да. Я знаю о них в основном из анекдотов — я-то давно был в тех краях… Ну да ладно, не важно. Пошли, проветримся, встряхнемся немного, получим зверскую порцию адреналина… Знаешь, как тяжело было уговорить Флаке? Я не хочу тратить свое время еще и на тебя. Ну же, соглашайся, все уже в сборе.
И Пауль состроил такое личико, что любой другой человек, увидев его, зарыдал бы от жалости к Ландерсу. Любой, но не Шнайдер.
— Давай в другой раз? — предложил Кристоф, пытаясь отвязаться от навязчивого друга. Но не тут-то было. Пауль изобразил обиду, сдвинув брови на переносице:
— Нет, говоришь? Ну ладно, ладно… Тогда не обижайся, если как-нибудь после концерта ты окажешься приклеенным к стулу у своей горячо любимой установки, — лицо гитариста приобрело мстительный оттенок, и барабанщик невольно поежился.
— Ладно, так и быть. Но с одним условием.
— Все, что угодно! — просиял Пауль.
— После «горок» мы поедем в клуб.
— Дался тебе этот клуб, — с досадой произнес Ландерс, но все-таки согласился. — Но с тебя пиво.
— Без проблем, — подмигнул Кристоф, а сам сделал себе заметку: всякий раз проверять перед концертом сиденье стула пред тем, как сесть за установку.
***
— Ландерс, я тебе уже говорил, что хочу тебя прикончить?
— Нет.
— Теперь уже да.
Пошатываясь от пережитого адреналинового взрыва, светло-зеленые музыканты Rammstein медленно брели прочь от луна-парка. Флаке молчал, боясь открыть рот по известной причине; Рихард то и дело потирал виски и встряхивал головой, пытаясь избавиться от головокружения; Тилль и Оливер шли, подпирая друг друга, и Линдеманн периодически грозил всеми карами небесными незадачливому ритм-гитаристу, уболтавшего его, «почти пятидесятилетнего дедулю», залезть на этот чертов аттракцион.
Кристоф медленно вдыхал-выдыхал, надеясь восстановить дыхание и успокоить учащенное сердцебиение. Поездка «с ветерком» тоже не пришлась ему по душе, однако возмущаться на Пауля не было ни сил, ни желания.