Тигр, светло горящий

Шевалье Трейси

Она показала на один из каменных альковов, каких было несколько над быками вдоль всего моста. Выемка в камне имела форму полукруга и в высоту достигала футов семи, там прохожий мог укрыться во время дождя. Над нишей был закреплен фонарь, освещавший пространство вокруг, а внутри оставалось темно. Чтобы угодить Магги, Джем встал в нишу и повернулся к ней лицом.

— Нет, ты встань ко мне спиной — лицом прямо к камню, — приказала Магги.

Джем подчинился, чувствуя себя обманутым и уязвимым, стоя спиной к миру и носом к холодному камню. В нише было сыро и пахло мочой и сексом.

Может быть, Магги

просто морочит ему голову, подумал он. Может, она отправилась за одной из шлюх, чтобы напустить ту на него в нише, откуда невозможно улизнуть. Он уже собрался развернуться и бросить ей в лицо эти обвинения, когда услышал ее соблазнительный голос у себя в ухе.

— Догадайся, откуда я говорю.

Джем резко повернулся. Магги рядом не было. Он вышел из укрытия, оглянулся, спрашивая себя, уж не игра ли это воображения. И тут она вышла из темной ниши на другой стороне моста.

— Вернись назад, — крикнула она.

Джем, совершенно ошарашенный, вновь повернулся носом к стене. Как же она сумела шептать ему в ухо и так быстро перебежать на другую сторону? Он ждал, что она сделает это снова, думая на сей раз схватить ее. Мимо проехала повозка, а когда снова воцарилась тишина, он опять услышал ее голос у себя в ухе.

— Эй, Джем, скажи мне что-нибудь приятное.

Джем быстро оглянулся, но ее там не было. Он помедлил и опять уткнулся в холодную нишу.

— Ну, Джем, неужели ты так ничего и не скажешь?

Ее шепот обволакивал камни.

— Ты меня слышишь? — спросил Джем.

— Да! Правда, здорово? Я слышу тебя, а ты слышишь меня!

Джем развернулся и посмотрел в нишу на другой стороне. Магги чуть шевельнулась, и белая шаль мелькнула в темноте.

— Как ты это делаешь? — спросил он, но ответа не последовало. — Магги?

Когда она опять не ответила, Джем повернулся лицом к стене.

— Ты меня слышишь?

— Теперь слышу. Ты должен стоять лицом к стене. Иначе ничего не получится.

Проехали две повозки, заглушив остальные ее слова.

— Но как это возможно? — спросил Джем.

— Не знаю. Просто возможно — и все. Мне об этом сказала одна из шлюх. Но лучше всего, когда поешь.

— Поешь?

— Давай, спой нам песенку.

Джем подумал несколько секунд и запел:

И незабудка, и фиалка Под веткой колкой Раскрылись ярко, Цветов раздолье. Повсюду здесь тимьяна почки, Вон вересковый колокольчик, Тростинки тоньше На вересковом поле. ^[29]

29

Известная уэльская народная песня.

Голос у него все еще был высоким, хотя и обещал скоро начать ломаться. Магги, которая стояла, повернувшись к собственной округлой стене, была рада, что она одна в темноте и может слушать пение Джема без дурацкой покровительственной улыбки. Вместо этого она могла улыбаться, слыша простую песню и чистый голос.

Когда он закончил, они оба на какое-то время погрузились в молчание. По мосту прогрохотала еще одна повозка. Магги вполне могла бы вставить какое-нибудь язвительное замечание, вот, мол, распелся о цветочках, или обвинить его в том, что он тоскует по своей Пидл-Вэлли. Если бы рядом был кто-то еще, она непременно сделала бы это. Но сейчас они были одни в своих каменных нишах, закрытые от мира на этом мосту и в то же время связанные звуком, который метался от одного к другому, свиваясь в нить, соединявшую их.

Поэтому она не стала острить, а запела в ответ:

Пусть я в деревне проживаю, Пусть я грамотен едва, Не хуже горожан я знаю, Сколько будет дважды два. Тут нечего тебе гордиться — Нет двух вещей похожих. Никто не может знать, родиться Где лучше, а где хуже.

Она услышала смешок Джема.

— Я никогда не говорил, что деревня лучше города, — сказал он. — И я вовсе не думаю что они так уж непохожи, что они противоположности.

— А разве нет?

— Не думаю, — повторил Джем. — В Ламбете есть полянки, где можно найти те же цветы, что и в Пидл-Вэлли, — первоцвет, чистотел, лютик. И потом, я никогда не понимал противоположностей.

— Это просто, — послышался обволакивающий голос Магги. — Это что-то совершенно отличное от другого. Вот, например, противоположность совершенно темной комнате — это ярко освещенная комната.

— Но комната-то никуда не девается. Она остается такой же в обоих случаях.

— А ты не бери комнату. Возьми что-нибудь другое. Вот черное и белое. Или вот если ты не промокший, то какой?

— Сухой, — сказал Джем, подумав секунду.

— Вот именно. Если ты не парень, то ты…

— Девчонка. Я…

— Если ты не хороший, то…

— Я знаю, но…

— И если ты не попадешь в рай, то будешь…

— В аду. Постой! Я все это знаю. Я просто думаю…

По мосту прогрохотал экипаж, заглушив его слова.

— Об этом трудно говорить вот так, — сказал Джем, когда звук экипажа стих.

— Как так — на противоположных сторонах дороги?

В каменной нише Джема зазвенел смех Магги.

— Тогда иди ко мне.

Джем бросился через дорогу, а Магги вышла из своего убежища.

— Ну вот, — провозгласила она, — теперь мы — парень и девчонка на одной стороне дороги.

Джем нахмурился.

— Но это никакая не противоположность. — Он сделал движение рукой в сторону ниши, в которой только что стоял. — Это просто другая сторона. Это не значит «отличающаяся». Эта сторона дороги, та сторона дороги — они обе часть одной дороги.

— Но они, мой мальчик, делают дорогу дорогой, — сказала одна из фигур, направляющаяся в их сторону с Вестминстерского берега реки. Когда силуэты оказались в пятне света, Джем узнал широкий лоб мистера Блейка и большие глаза, взгляд которых даже в темноте казался пронзительным.