Тигр, светло горящий
Шрифт:
«Роберт Блейк, 1762–1787».
Глава седьмая
Гробовщики со своей телегой уехали в одну сторону, Блейки направились в другую — по длинной усаженной деревьями аллее, ведущей на улицу. Редкие капли дождя набирали силу.
— Ай-ай, — сказала Мейси, кутаясь в шаль. — Я, выходя из дома, и не думала, что будет дождь. А до дома так далеко. Что мы теперь будем делать?
Сегодня утром у Магги и Джема не было иного плана, кроме как добраться до Банхилл-филдс. Им этого
Магги по привычке направилась следом за Блейками, но те, когда вышли на улицу, сели в ждущий их экипаж, который тут же тронулся. И хотя дети припустили за ним, но вскоре остались далеко позади. Они стояли посреди улицы под дождем, глядя на экипаж, который все отдалялся, а вскоре, повернув направо, совсем скрылся из виду. Магги оглянулась. Она не узнавала места — экипаж поехал назад другим путем.
— Мы где? — спросила Мейси. — Разве нам не за ними?
— Это не имеет значения, — ответила Магги. — Они все равно поедут в Сохо, а нам нужен Ламбет. Мы найдем другую дорогу назад. Идем.
Она зашагала со всей уверенностью, на какую была способна, ни слова не сказав о том, что раньше она всегда приходила в эту часть Лондона только с отцом или братом и дорогу, конечно, всегда выбирали они. Однако тут было множество вех, знакомых Магги, и она без труда могла найти путь домой из Смитфилда, от Сент-Пола, Гилдхолла, [63] Ньюгейтской тюрьмы, моста Блэкфрайарс. Нужно было только найти одну из них.
Вот, например, перед ними за зеленым массивом стояло солидное трехэтажное здание в форме подковы. Оно было очень длинное, с башенками посредине и по углам, где начинались крылья.
63
Здание в центре Лондона, в течение нескольких столетий бывшее городской ратушей.
— Это что? — спросила Мейси.
— Не знаю, — ответила Магги. — Что-то знакомое. Посмотрим, как оно выглядит с другой стороны.
Они пошли вдоль ограды вокруг зеленого массива, а потом — мимо одного из крыльев здания. С тыльной стороны была высокая выщербленная стена, увитая плющом. Еще одна, даже более высокая, была построена ближе к зданию и явно имела целью не выпустить тех, кто находился внутри.
— На окошках решетки, — заявил Джем, прищурившись и глядя сквозь струй дождя. — Это тюрьма?
Магги уставилась на окна высоко в стене.
— Не, не думаю. Я думаю, что мы далеко и от Флита, [64] и от Ньюгейта — я туда приходила на повешения, — и она ничуть не похожа вот на это. И потом, оно такое большое — в Лондоне не так много преступников, по крайней мере за решеткой.
— Ты видела, как вешают? — изумилась Мейси.
Она посмотрела на Магги с таким ужасом, что та подтвердила это со стыдом.
— Но только раз, — быстро сказала она. — Этого было достаточно.
64
Тюрьма,
Мейси пробрала дрожь.
— Я бы не могла смотреть, как убивают людей, и не важно, какие преступления они совершили.
Магги издала какой-то странный звук. Джем нахмурился.
— Ты в порядке?
Магги с трудом проглотила слюну, но прежде, чем она успела что-либо ответить, они услышали вой из зарешеченного окна. Он начался как низкий и тихий, но потом начал нарастать, становиться громче и выше, пока не превратился в крик такой силы, что, наверное, порвал горло, которое его производило. Дети замерли. Магги почувствовала, как мурашки побежали у нее по коже.
Мейси схватила Джема за руку.
— Что это? Господи, что это такое, Джем?
Джем покачал головой. Звук внезапно прекратился, потом начался снова с низкого тона, все набирая и набирая высоту. Он напоминал звук, который производят дерущиеся коты.
— Может, это родильный дом? — предположил он. — Вроде того, что на дороге у Вестминстерского моста. Иногда оттуда доносятся крики, когда женщины рожают младенцев.
Магги нахмурилась, глядя на увитую плющом стену. Внезапно ее осенило, и на лице тут же появилась гримаса отвращения.
— Мать моя, — сказала она, делая шаг назад. — Это же Бедлам. [65]
— Что такое…
Джем замолчал на полуслове. Он вспомнил один случай, произошедший в цирке Астлея. Одна из костюмерш увидела, как Джон Астлей улыбается мисс Ганне Смит, и начала так рыдать, что упала в обморок. Филип Астлей плеснул ей воды в лицо, похлопал по щекам.
— Ну-ка, дорогая, возьмите себя в руки, а то попадете в Бедлам! — сказал он, прежде чем ее увела другая костюмерша.
65
Известная психиатрическая больница, одна из старейших в мире.
Он повернулся к Джону Фоксу, покрутил пальцем у виска и подмигнул.
Джем снова посмотрел на окно и увидел руку, мелькающую между прутьев решетки, словно пытающуюся схватить капли дождя.
Когда крик повторился в третий раз, Джем сказал:
— Идем.
Он повернулся и пошел, как ему думалось, на запад, в направлении Сохо и в конечном счете Ламбета.
Магги и Мейси последовали за ним.
— А это Лондонская стена, — сказала Магги, показывая на каменную стену справа. — Тут повсюду ее части. Это старая городская стена. Я по ней-то и узнала Бедлам. Как-то раз отец водил меня в эти края.
— И куда же нам теперь надо идти? — спросил Джем. — Ты должна знать.
— Конечно я знаю. Вот сюда.
Магги наобум повернула налево.
— А кто… кто живет в Бедламе? — неуверенно спросила Мейси.
— Сумасшедшие.
— Ой, мамочки! Бедные!
Вдруг Мейси остановились.
— Постойте — посмотрите-ка! — Она показала на фигуру в красной юбке впереди. — Это же Рози! Рози! — окликнула она.
— Мейси, это тебе не Сент-Джайлс, — сказала Магги. — Ее здесь не может быть.