Тигриный лог
Шрифт:
– Кхм, - мастер Хан, запутано оглядевшись, провел рукой по волосам, откинув их со лба и, собравшись с мыслями, окрасился неким озорством, наклонившись ко мне для шепота: - Мне, право, неловко выполнять твою просьбу.
– Почему?
– Как бы тебе объяснить… - улыбнувшись улыбкой, свойственной зрелым мужчинам, попавшим в неудобное положение, не имеющей ничего общего со стыдом, но схожей с признанием неумения найти выход, Хан промолвил: - Моя совесть говорит мне, что моей жене лучше не знать, с кем я провожу индивидуальные занятия, - покрывшись алым цветом, я осознала, на что он намекнул.
– Вы… вы… и как давно?..
– Не придавай этому большого значения, - попросил Хан. – Я подучу тебя, если ты хочешь, - и закрыл дверь. С одной
18 октября
Два утра подряд прошли однотипно; я приходила в спортзал, не здоровалась, подходила к Сандо и пыталась до него добраться в честном бою. Он позволял мне дергаться и выделываться – по-другому мои бессмысленные и тщетные потуги обозвать и нельзя, - пока не начинали иссякать мои силы. Тогда парень хватал меня и опрокидывал на мат, без лишних слов (да что там, вообще без единого слова за всю разминку) показывая, что урок окончен. С Чимином мы никогда не доходили до того, чтобы тренировка превращалась в драку. Сдерживался и он, и я. Но здесь было совсем другое. Я ни в чем себе не отказывала и упражнялась во всю меру, через меру, без меры. Однако для Сандо это было ничего, поэтому мои старания не увенчивались успехом.
Пока все корпели над философией и просветлением под чутким руководством мастера Ли, я вкушала знания от Хана, исключительно практические, поскольку теории в борьбе было минимум, и она озвучивалась лишь поправками и пояснениями. В целом, её уже все знали, поскольку в искусстве воина держать в голове нужно минимум, а вот владеть телом предпочтительно в совершенстве. Именно в этом и заключается сложность и основа воинского умения, в том, чтобы знание и ум растеклись по мышцам, укоренились в руках и ногах, в жилах и костях, чтобы они решали сами, думали сами и знали, что делать, при любых обстоятельствах. Умелый организм – это мыслящий организм, полностью, каждой частью. Всё муштруется до автоматизма. Только так можно одновременно планировать атаку, отражать нападения, замечать приближение одновременных опасностей, ориентироваться в пространстве с погрешностью в полмиллиметра. Мастер Хан демонстрировал, как удар страшной силы он может остановить впритык к врагу, даже если тот был в движении. Управлять собой, владеть собой в любых условиях, уметь прекратить бой при смене ситуации. Это и физическая, и моральная закалка. Если ты зол, гневлив или раздосадован, из-за чего теряешь бдительность, ты не станешь идеальной машиной войны. Или справедливости, как предпочитал говорить Хан.
– Взгляд человека охватывает сто восемьдесят градусов, - рассказывал мне Хан то, что я пропустила на общих занятиях, к которым когда-то ещё не была допущена. – В то время как полный охват состоит из трехсот шестидесяти градусов. Поэтому мы никогда не видим, что происходит за спиной, - мужчина указал на небо. – Днем можно видеть тени. Они ложатся по земле, продолжая людей, и выдают их место нахождения. Никогда не заходи со спины, если твоя тень идет вперед. Сделай всё, чтобы враг был к солнцу лицом. Сама же не забывай смотреть на землю. Не все звуки подвластны слуху, они бывают слишком тихими. Но нет ничего невидимого из материального. Кроме прозрачного стекла, - Хан улыбнулся, - Но нападения стекла бояться не стоит.
Впитывая все его поучения, я хотела бы записывать и конспектировать, но была занята одновременными упражнениями и практиками. Прыжки, изгибы, финты и удалые развороты, казавшиеся мне поначалу не подвластными, но затем ставшие удаваться. За несколько недель моя растяжка и пластичность увеличились, и новые навыки приобретались с большей легкостью.
– Но ты можешь и сама стать тенью, - Хан зашел за мою спину. Я слышала только голос, но не видела его. – Достаточно приобрести скорость и ловкость. Это ничего сложного, всего лишь раскрытие подлинного потенциала возможностей. Они почти безграничны. Да, мы не можем летать, например, - я попыталась обернуться, но не увидела мужчину. Он же стоял сзади? Я закончила оборот, но его не оказалось позади. Голос раздался из-за спины опять. – Но в пределах отведенной человеку земли, с её притяжением, он способен творить что угодно, - я резко развернулась назад, но Хана опять позади не оказалось. Где он?! Мы стояли посередине небольшой площадки, освещенной предполуденным светилом, и его
– Как вы это делаете? – всплеснула я руками.
– Посмотри вниз, - я опустила взгляд и увидела темный силуэт тени под ногами. Да, он был здесь, не исчез. Но уворачивался с такой быстротой, что угнаться было невозможно. Для меня. – Если научиться определяться в пространстве безошибочно, то ты становишься не более чем тенью. Невидимка, которой не существует, - я обернулась в последний раз, боясь опять его не застать, но Хан стоял и улыбался, не двигаясь больше. – Мастерство сражения – это не просто сила и желание победить. Это готовность сделать невозможное. Конечно, тебе это всё не пригодится, - учитель пожал плечами, - Но раз ты попросила преподать тебе уроки, то я преподам всё, что даю и другим ученикам.
Я благодарно кивнула, и мы продолжили занятие.
После обеда мне нужно было поговорить с Лео. Сегодня была пятница, Сандо обо мне всё знал, я уже ни на кого не надеялась и испытывала страх по поводу своей безопасности в бане. Не хотелось подставлять своих друзей. Если Сандо что-то взбредет в голову, то они с ним не совладают. Только Лео сдерживает его, и я попрошу, чтобы он посторожил. Тем более что он больше не караулит калитку. Да, но где его искать, в таком случае? Я с тоской посмотрела на ворота, у которых скучал Джей-Хоуп. Теперь даже издалека я видела, что привратник другой, хоть и закрыто лицо. Плечи, осанка, рост, повадки и неуловимые жесты – я заучила всё. Нужно было подойти к Лео сразу после обеда, но я забылась и принялась мыть посуду, и вот, ищи его. Наверное, он в своей хижине отшельника, что за ступами. Место, идущее вдоль обрыва, живописное и захватывающее дух своей опасностью. Периферия монастыря.
Я обошла надгробия, безымянные и не похожие на могилы, и, озираясь на провал в пропасть, брела к едва различимой на фоне скального скоса избушке. За обрывом, где-то далеко-далеко, до горизонта, стелились холмы, выше и ниже, как сооруженные кротами на полях бугорки. Уже не зеленые, но ещё и не однотонно серые или белоснежные, аляпистые, такие скромные и непривлекательные с нашей высоты. Нет, они красивы и создают чудесную панораму, но мне совсем не хочется спускать к ним, возвращаясь с высот на уровень поселка, рек и прямых дорог. Это как сойти с трона, став дервишем. Именно так и сделал Будда, пробыв сыном правителя и, отказавшись от богатств и благополучия, уйдя к странствованию и нищете. В Тигрином логе не было богатств, и никто не обладал властью; даже Хенсок, казалось, пользуется не ей, а правом сторожить устав, который нельзя нарушать. Почему же мне взбрело в голову, что все живущие здесь куда значимее тех, что живут внизу? Я привыкла к ним, полюбила их. Сроднилась.
На мой стук в дверь никто не ответил. Зная Лео, я и не ждала устного ответа, но он бы тотчас открыл, явив себя посетителю. Чтобы убедиться в своей правоте, я распахнула дверь сама и удостоверилась, что внутри никого. Но где же он? Я поплелась обратно. Как удобно было, когда он был зафиксирован у входа в обитель! В любое время дня и ночи. Помимо прочего, и это тоже создавало в его образе что-то надежное, постоянное, на что можно положиться. А теперь, что в поле ветер. Эх, загулял мой Саб-Зиро. И это он ещё за порог не вышел! Я застыла, выбравшись с окраины, где царили древние захоронения. Я вдруг представила, что выйдя за порог, Лео сменит одежду на обычную, современную, в какой я его никогда не видела. Джинсы, рубашка, куртка. Уедет куда-то, будет бродить по улицам, на него будут оборачиваться девчонки (разве можно не обернуться на такое внешнее превосходство?), те, что посмелее, попытаются познакомиться, начнут шутить над ним или смеяться, видя, какой он смущающийся и сторонящийся всех. Хотелось буквально сказать себе «да ну нет, бред какой-то», потому что Лео вне стен Тигриного не вписывался ни в одну модель поведения, ни в одну концепцию мира. Каково ему там будет? Заведет ли он там личную жизнь когда-либо? Почему меня это так взволновало? Потому что тут, нравился он мне или нет, влюблена я в него или… да? Неважно, я знаю, что он принадлежит монастырю, долгу, Хенсоку, чему-нибудь ещё, чему угодно и, в крайнем, но весьма желанном случае, мне тоже. Как единственной девушке, что тут вообще может быть. А через месяц, даже меньше, когда он уйдет, у него останется только долг. И найдется что-то новое. Не может не найтись, если сам Лео искать и не будет. Такова нынешняя жизнь, что его найдут. Найдет. Какая-то там, которую я беспочвенно возненавидела, на ровном месте, прервав поиск Лео. Да где же он? Я сдвинулась с места.