Тиха украинская ночь

Панов Вадим Юрьевич

– Ты думаешь, кто-нибудь будет это проверять?

Бога хмыкнул.

– В конце концов, им могли рассказать, о чем там говорится. А факт наличия книги понравится местным полицейским.

Кабур Кумар был одним из самых опытных сотрудников Службы утилизации, немало поработал на своем долгом веку и умел гениально заметать следы. Подготовленные им сцены были безупречны, и ни один криминалист в мире не смог бы найти изъян в его работе. Шас учитывал все мелочи, досконально прорабатывал все детали, умел… Другими словами, если бы он еще и не брюзжал, выполняя свою работу, то был бы просто олицетворением

всех достоинств сотрудника Службы.

Хотя пахло в заброшенном доме на окраине действительно не очень. Воняло, если быть точным, и местный аромат мог запросто соперничать со знаменитыми миазмами Южного Форта. Восемь обдолбанных нарков вповалку спали на брошенных на пол старых матрацах в комнате с накрепко заколоченными окнами. Пять хлопцев, три дивчины… хотя назвать эти приспособления для групповух дивчинами мог разве что спятивший романтик: даже бесстрастные навы поглядывали на грязных полуодетых девок с брезгливостью. Сон у нарков был крепким, чему способствовали и лошадиные дозы героина, и «пыльца Морфея», которой их обработали гарки. Так что посетители не стеснялись.

– Трупы бомжей должны лежать возле капища в ритуальных позах, – распорядился шас.

– Это как?

– Я покажу. А остатки мозгов распихайте по тарелкам и желудкам, пусть будет похоже, что эти животные их ели.

– Сырые мозги?

– А что ты хочешь от челов?

Бога поморщился, но спорить не стал, лишь буркнул:

– Кабур, пожалуйста, поторопитесь, нам еще надо поработать у Купола.

– Тогда не мешайте!

* * *

Рик, повинуясь быстрому взгляду Ортеги, увлек Сергея к компьютеру, попросив объяснить некоторые детали, связанные с географией города, и нав, отойдя к окну, достал телефон:

– Комиссар, примерно час назад Маренга наблюдал исход из Купола.

– Он установил причину проблем?

– Да, – негромко ответил Ортега. – Похоже, ОНИ научились пробиваться через обсидиан.

– Не самая хорошая новость, – помолчав, произнес Сантьяга.

– Все не так плохо, – успокоил комиссара нав. – Маренга исследовал Купол и выяснил, что причина в самом обсидиане. В округе слишком много специфических человских заводов, почва перенасыщена сложными химическими соединениями, в том числе – активными. Купол впитывал эту дрянь несколько десятилетий, и в его структуре произошли изменения. Теоретически – незаметные, но на деле позволившие ИМ просачиваться за контур.

– Поэтому мы не сразу засекли нарушения, – пробормотал Сантьяга.

– Совершенно верно. Внутреннюю защиту ОНИ сожрали еще триста лет назад, а вот Купол считался непроходимым. К сожалению, мы недооценили челов. Эти грязнули…

– Проблема в том, что мы не сможем сами выправить структурные изменения в обсидиане, – задумчиво протянул комиссар. – Похоже, наш хитроумный друг Франц предвидел нечто подобное, направляя вместе с вами Рика.

Магия Темного Двора не была властна над черной плотью обсидиана, навам требовалась поддержка другого Великого Дома.

– Я переговорю с великим магистром, – деловым тоном закончил Сантьяга. – Уверен, Франц поможет. В конце концов, это в наших общих интересах.

Ортега убрал телефон, зевнул и посмотрел на Рика и Сергея:

– Господа, а не поехать ли нам к Стене, пока совсем не стемнело?

* * *

– Это здесь, – негромко сказал Сергей и открыл дверцу.

Проспект по обе стороны от площади был ярко освещен, и от этого темнота, в которой утопала несостоявшаяся станция метро, казалась еще гуще.

– Тиха украинская ночь… – пробормотал Ортега, выбираясь из машины.

Рик хмыкнул, но промолчал. И тут же, словно опровергая слова нава, с юго-запада донесся скорбный и протяжный вой.

– Это еще что такое? – удивился Ортега.

– Ракетостроители двигатель испытывают, – пояснил Сергей. – Мы к этому привыкли.

– Грязнули, – буркнул Рик.

– Что?

– Знакомая фигурка, – поспешил заметить нав и кивнул на центр площади, где высился увенчанный пятиметровой статуей постамент. Рука скульптуры жадно тянулась к Днепру.

– Скорее, знаковая.

– И это тоже, – легко согласился Ортега. – Пойдемте, Сергей, мне бы не хотелось задерживаться здесь больше, чем необходимо.

– Торопитесь?

– День выдался напряженным, – улыбнулся нав. – Устал, хочется спать.

– Мне тоже, – поддакнул Рик.

Скворцов внимательно посмотрел на москвичей.

– Можно вопрос?

Ортега посмотрел на часы, но кивнул:

– Разумеется.

– Вы не считаете, что Стена имеет отношение к происходящему?

– А почему она должна иметь отношение?

– Здесь были обнаружены первые трупы.

– Гм… вы не обижайтесь, но ваша логика меня не вдохновляет.

– А следы, которые вели только к ней?

– Всему можно найти объяснение.

– Вот именно! – неожиданно даже для самого себя выпалил полицейский. – Объяснение! А я хочу докопаться до сути!

– Как правило, наши объяснения полностью отражают суть произошедшего, – рассудительно произнес Рик. – До сих пор претензий не было.

«Претензий не было». Им нужно, чтобы не было претензий, чтобы все было объяснено. Оговорка или истинная цель? Сергей тяжело посмотрел на москвичей. Сейчас, в тишине летнего вечера, он еще явственней ощутил странность их поведения. Все их поступки, действия, все предпринятые шаги были очень профессиональны, выверены до мелочей и… картинны. Парочка давала мастер-класс ведения расследования, демонстрировала высший пилотаж полицейской работы, но Скворцов вдруг подумал, что внешний блеск может служить лишь фоном, красивым фоном, призванным отвлечь внимание наблюдателей от главных событий этой пьесы.

Но придраться было не к чему: поведение москвичей казалось безупречным.

– Без пятнадцати двенадцать, – спокойно произнес Ортега. – Мне бы не хотелось провести у Стены всю ночь.

– Так поздно? – Полицейский удивленно уставился на часы, не поверил, вытащил мобильник, зажег экран. Действительно, почти полночь. А ему казалось, что…

– Давайте, в конце концов, слазаем в шахту и отправимся по домам, – проворчал Рик. – Сергей, показывайте дорогу!

– Вот и все, клянусь трудолюбием Спящего. – Кабур демонстративно вытер со лба несуществующий пот и посмотрел на Богу: – Ни один криминалист не подкопается!