Тихая провинция (Маятник мести)
Шрифт:
Вот поэтому Геннадий возвращался в Энск с чувством уязвленного самолюбия. Он привык чувствовать себя в своем городе большой фигурой, а теперь ему показали, что в другом масштабе он просто пешка. Но главный удар ждал его в аэропорту.
ГЛАВА 49.
День этот подобен был удару стремительно распрямившейся пружины. События, скапливавшиеся неделями, а то и годами, словно сжимали тугой узел проблем, чтобы разрядиться в единые сутки.
В это утро Сергей Шелехов, следователь прокуратуры, наконец вздохнул
с облегчением. Собрал все бумаги, лежавшие на столе, и направился прямиком к прокурору. С подчиненными Сундеев держался просто, поэтому когда Сергей зашел к нему в кабинет, то увидел, что тот пьет чай из большой фарфоровой кружки, а судя по расстегнутому кителю и обильному поту на челе, кружка эта была не первой. Про слабость прокурора к хорошему чаю знали все, за глаза называли его "самарский водохлеб". Родом Валериан Михайлович был из этого города, да и отец назвал его в честь красного вождя, чья фамилия некогда перекрывала славное имя Самары.
– Садись, Сергей, попей чайку, - предложил Сундеев, кивая на обширный фарфоровый чайник.
– Такой чай купил вчера, с ума сойти! Цейлонский, листовой. Запах сумасшедший! Тут все тропики, все пряности! Благодать.
– Спасибо, но как-нибудь потом, - Шелехов улыбался, но весь горел нетерпением. Прокурор понял его состояние, со вздохом разочарования допил чай и, спрятав в шкаф заветный чайник, с любопытством уставился на следователя.
– Ну, удивляй.
Шелехов улыбнулся, достал из папки одну из бумаг, протянул ее прокурору и торжественно заявил.
– Валериан Михайлович, я сделал вывод, что Годованюка убил не кто иной, как Алексей Ремизов.
Сундеев с недоумением посмотрел на него, потом на лист бумаги перед ним.
– А это что?
– Это список вещей, что пропали из квартиры капитана.
– Откуда ты знаешь, что у него пропало?
– попробовал возразить прокурор.
– Жены у него не было, подруги тоже. Откуда ты взял этот список?
– Высчитал. Я видел, во что он был одет раньше, напряг память и припомнил все точно, остальное додумал.
Шелехов привстал и карандашом начал показывать на списке называемые
вещи.
– Дня за два до этого Годованюк сменил куртку на пальто, но ботинки носил по-прежнему осенние, они у него теплые были, канадские. Куртки и зимних сапог дома у него не оказалось. Еще у него был джинсовый костюм, куртка осталась, а штаны исчезли. И самое главное - часы. У Годованюка исчезли его знаменитые часы, помните, с тремя циферблатами, он еще хвастался ими?
– А, ну как же, швейцарские, - припомнил Сундеев.
– Вот именно. Их не нашли ни в квартире, на нем.
– Может, сняли те кто нашел его?
– высказал свое предположение прокурор.
– А почему они не забрали бумажник с деньгами? К тому же рука капитана оказалась под ним, так что если бы они видели часы, то переворачивали тело, а этого не было.
– И из этого ты сделал вывод, что именно Ремизов убил Годованюка?
– Не только. Просто я как-то видел их рядом. Они одного роста, одной комплекции, только Годованюк немного поуже в плечах, вот почему Ремизов не взял джинсовую куртку, она на него не налезла. Ну, а далее все просто: отсутствие отпечатков пальцев по всей комнате, свежевымытый пол с отсутствием следов человека, якобы только что пришедшего с улицы, закрыт только один из трех замков, как раз тот, который можно закрыть снаружи.
– Логично, - признался прокурор, машинально застегивая одну из пуговиц кителя.
– И что из этого следует?
– А то, что мы ищем не того человека, - Шелехов поднялся со стула и возбужденно стал ходить по комнате.
– Мы ищем бомжа в рваной фуфайке, скрывающегося по подвалам, а на самом деле имеем дело с хорошо одетым человеком.
И он ткнул пальцем в список вещей. Сундеев посмотрел на него с удивлением, в таком азарте он видел молодого следователя в первый раз.
– Ну что ж, надо ехать в управление, - вздохнул прокурор, поднимаясь с кресла и застегивая последнюю пуговицу кителя.
Почти в это же время в аэропорту областного центра ожидали прибытия самолета с юга. Нечая встречали двое, главный финансист Шишкин и Фугас. Оба заметно нервничали. То, что им надо сообщить хозяину, вряд ли его обрадует. Когда от толпы прибывших отделилась троица энских коммивояжеров и направилась к ним, оба встречающих как-то враз по-крестьянски сорвали с головы шапки.
– Как отдохнули, Геннадий Алексеевич, - подобострастно спросил главбух криминального синдиката, пожимая хозяину руку.
– Кабаки они и в Африке кабаки, - буркнул Нечай, с недоумением разглядывая странный состав "почетного караула".
– А Рыдя чего не приехал?
– У него, как бы это сказать, большие неприятности, - начал было Шишкин, но
его прервал нервно оглянувшийся по сторонам Фугас.
– Давайте в машине об этом поговорим.
Нечай согласился но, пока ждали багаж и шли к машине, Геннадий чуть не сломал себе голову, размышляя о том, что могло случиться с его первым боевиком. Поток догадок метался от реальных, что Рыдю подстрелили, до фантастических и худших, что Рыдя решил в его отсутствие прибрать власть в городе. Нечай хорошо знал своего "адъютанта" и не мог представить себе Рыдю в такой роли, но чем черт не шутит? Правда оказалась настолько страшной и неожиданной, что Нечай несколько секунд сидел молча, потом тихо спросил.
– Кто?
– Не знаем. Весь город перевернули, и ничего, - ответил Фугас.
– А менты что говорят?
– спросил Нечай.
– Говорят, маньяк, - ответил Шишкин.
– Дурачье!
– Нечай так разозлился, что сорвал с себя дорогой импортный галстук и забросил его в угол машины, за сиденья.
– Маньяк действует в одиночку, он не соображает, что делает, он кромсает в куски, а не вырезает из спины ремни! А вы представляете, чтобы с Серегой кто-нибудь справился в одиночку?