Тихая Война
Шрифт:
— Сперва мне показалось, ты один из них. Я даже подумати, что ты шпион.
На мгновение грудь Кена сжало словно тисками. Если уж Зи Лей могла видеть его насквозь, понять, кто он на самом деле… И тут до него дошло, что девушка говорит про Эдду. Юноша тут же успокоился, тело его расслабилось.
— Я приезжий. Родом из Радужного Моста, а теперь путешествую, — пояснил он.
— Знаю. Я нашла информацию о тебе, — сказала Зи Лей.
Она улыбалась во весь рот, демонстрируя белые, словно рисовые зерна, зубы.
Молодые люди стояли в парке рядом с жилищем Авернус. Возле входа в квадратное
Зи Лей вновь спросила, читал ли Кен ее комментарии. Юноша честно ответил, что так ничего в них и не понял, хотя пересматривал несколько раз.
— Нужно лишь внимательно прочесть — вся информация там, на бумаге, — упорствовала Зи Лей. Затем она добавила, что ей нужно работать, и ушла.
Два дня они не виделись, и Кен скучал по девушке. Конечно, не так сильно, как по братьям, по тому, как прошло их детство, но сердце его все же сжималось от сладкой боли. А потом он нашел у двери плод манго и накорябанную записку: «Ты выглядишь усталым. Это поможет».
Тем же вечером они встретились на «Постоянных дебатах в поддержку мира». Кен подсел к девушке, но долгое время та молчала и лишь задумчиво хмурилась, глядя на трех женщин на сцене, что обсуждали зависший в воздухе текст, похожий на декларацию мирных намерений. Они выслушивали предложения аудитории и тут же вносили правки. Зи Лей вдруг вся задрожала и сообщила, что пыталась выровнять ауру в помещении, но все оказалось напрасным — что–то ей явно мешало. Поэтому она встала и вышла из амфитеатра.
Кен Шинтаро поспешил следом. Зи Лей сидела на скамейке в дальнем конце площади. Она была очень бледная, руки тряслись, лицо скривилось от боли.
— Это так тяжело, — пробормотала она, уронив голову на руки.
— Позволь, я тебе помогу, — сказал Кен.
Юноша купил Зи Лей порцию макарон и сердечно поблагодарил за манго. Какое–то время девушка молча помешивала макароны, плавающие в наваристом бульоне с масляными пятнами на поверхности. Он наблюдал за ней, и внутри поднималась волна нежности и радости. Точно так же он заботился о своих братьях, стоило им заболеть или получить травму в спортивном зале. Точно так же они заботились о нем. Кен сказал ей, что нужно непременно выпить бульон. Когда Зи Лей сделала несколько глотков и пробормотала, что ей уже немного лучше, лицо его расплылось в улыбке.
— Это так сложно, — повторила девушка. — Но очень важно. Видишь ли, только я могу остановить войну.
Кен Шинтаро терпеливо внимал ее монологу о том, как можно привести в порядок спутанные гармонии, о прекрасных кораблях, что сокрыты глубоко в недрах Сатурна и ждут, когда человечество докажет: оно готово присоединиться к великой галактической цивилизации.
— В снах мне были тайные видения. Я поклялась, что воспользуюсь этими секретными знаниями на благо всех людей. Это ужасно, чертовски сложно, но я не отступлюсь.
— У меня тоже есть секреты, — выпалил Кен Шинтаро.
Он нарушил все правила, которым их учили на тренировках, и не испытал
Зи Лей поднялась и снова сказала, что ей нужно работать, а потом наклонилась через стол и поцеловала его в губы. Они уставились друг на друга, пораженные этим спонтанным поцелуем. Вдруг Зи Лей резко приложила ладонь ко рту и умчалась прочь.
Наступило завтра. Кен Шинтаро возвращался домой с работы, когда к нему подошла женщина и представилась подругой Зи Лей.
Юноша сказал, что очень рад встрече, ведь они с Зи Лей, как он надеялся, тоже друзья.
— Вот об этом я и хочу с тобой поговорить.
Они присели возле ларька, где торговали чаем. Женщина назвалась Кейко Сасаки.
— Ты ведь совсем недавно в Париже.
Это была простая констатация факта, которая, судя по всему, не требовала ответа. Подруга Зи Лей оказалась стройной молодой женщиной, спокойной и рассудительной. На вопрос, как долго он планирует оставаться в городе, юноша пожал плечами.
— Мне это знакомо. Я сама два года странствовала по Внешней системе, — поделилась Кейко Сасаки и перечислила несколько городов, включая Радужный Мост.
Она упоминала людей, которых ей довелось там узнать, места, где она работала. Все ее рассказы Кен Шинтаро слушал с улыбкой и временами кивал, а сам думал, не проверка ли это. Что, если женщина пытается его перехитрить? Раскрыть, что на самом деле он не так хорошо знает Радужный Мост?
— В мое время было, конечно, проще, — сказала Кейко Сасаки. — Сейчас вот корабли практически не курсируют между Сатурном и Юпитером: все боятся войны. А ты, наверное, волнуешься, как потом добираться домой.
— Не слишком, — ответил он.
Упоминание военных действий насторожило юношу. Он глотнул чая, вытащил прилипший к зубам листочек и положил его на блюдце.
Кейко Сасаки тоже взяла чашку и стала прихлебывать напиток. Наконец она заговорила:
— Полагаю, с Зи Лей ты познакомился на «Постоянных дебатах в поддержку мира».
— Первый раз мы увиделись, когда работали вместе. Мы живем в одном доме.
Кен Шинтаро гадал, не следила ли за ним Кейко Сасаки.
— Ты в курсе, что она нехорошо себя чувствует? Зи много работает. И очень переживает из–за войны. А еще она не принимает лекарства… Тебе ведь известно, что она шизофреник?
Юноша пожал плечами: он не представлял, что на это ответить.
— Я друг Зи, Кен. Кроме того, я медицинский работник, приставленный к ней городом: я наблюдаю за ее здоровьем после того, как два года назад она сама нанесла себе повреждения. Зи должна посещать занятия по когнитивной терапии, специально разработанные, чтобы помочь ей справиться с тревогой и фантазиями, а еще принимать лекарство, которое восстанавливает баланс серотонина. Однако в последнее время она не выполняет ни одно медицинское предписание — заявляет, будто у нее период повышенной креативности, — рассказала Кейко Сасаки. — Конечно, право принимать решение остается за ней. Я лишь даю советы. Обычно Зи прислушивается к моим доводам, но сейчас у нее маниакальная фаза, что делает ее очень уязвимой. А сложившаяся ситуация еще больше подпитывает ее фантазии.