Тихие омуты
Шрифт:
А говорил доктор вот что:
– Я договорился с капитаном. Мы с тобой полетим на парашюте.
Джекки покачала головой:
– А не кажется ли вам, Антон Михайлович, что для нас обоих самое лучшее – это разбежаться в разные стороны?
Каштанов крепче сжал ее плечи.
– Я тебя прошу, очень прошу остаться! – И напрямую спросил: – Ты боишься меня?
– Да, боюсь, – так же напрямую сказала Джекки. – Но не вас, а себя...
Антон Михайлович понизил голос:
– А я хотел...
– А вы еще не объяснились?
– Это было лишь предисловие...
Полина Сергеевна и Никита наблюдали за этой сценой.
– Должен сказать, у вашего мужа недурной вкус, – с усмешкой оценил ситуацию Никита.
– Я эту сучку помню, – процедила сквозь зубы Полина Сергеевна. – Имела наглость явиться ко мне под видом репортера. Бесстыжая.
– Все наше поколение бесстыжее, – примиряюще сказал Никита.
Антон Михайлович так и не заметил визита семьи, он был слишком увлечен.
– Значит, полет на парашюте стоит тысячу, а если лететь вдвоем, то как минимум три тысячи, если не дороже!
– Что за странная арифметика? – удивилась Джекки.
Каштанов коротко объяснил:
– Потому что полеты вдвоем категорически запрещены!
Джекки продолжала сопротивляться, но, по правде говоря, слабо:
– Я ведь еще не согласилась лететь вместе с вами!..
И тут Антон Михайлович выложил главный козырь:
– Но ты ведь хочешь узнать, откуда я беру деньги?
Расчет оказался верным:
– Конечно хочу!
– Тогда подожди меня. Я быстро, только переоденусь. – Каштанов вынул из машины Джекки свой чемодан и потащил его мимо «самовара» в «чашку» – кабину для переодевания, установленную на пляже.
Тем временем в машине Полина Сергеевна приказала:
– Никита, отвези меня домой! Я не желаю этого видеть.
– С превеликим бы удовольствием, но я обещал отцу его проведать.
– Гнилое яблоко от гнилой яблони недалеко падает! – И мачеха вышла из машины, саданув дверцей.
Когда Антон Михайлович вышел из пляжной кабины и предстал перед Джекки облаченным в смокинг, та откровенно восхитилась:
– Откуда у вас здесь смокинг?
– По ошибке запихнул в чемодан вместо костюма.
– Вы просто щеголь.
– Я рад, что ты наконец это заметила, – нежно произнес доктор.
– Куда мы собрались? – поинтересовалась Джекки.
– Грабить богатеев!
Влюбленные шли мимо террасы дома отдыха, куда Каштанов приезжал на телеге. Сейчас здесь стояло несколько автобусов. Мужчина объявлял в мегафон:
– Желающие совершить экскурсию на празднование пятисотлетия города Крушина, садитесь в автобусы. Отправление
Нарядная толпа собиралась у автобусов.
Антон Михайлович на ходу говорил по сотовому аппарату:
– Кардиограмма?.. Вернулась в исходную?.. Пусть спит...
Джекки спросила:
– Что значит «в исходную»?
– Это значит, что кардиограмма стала такой же, как до операции, это важно.
В эти минуты рядом с парочкой возникла Полина Сергеевна:
– Добрый день, Каштан! Я приехала за тобой! – Джекки она подчеркнуто не замечала.
Каштанов замялся, затравленно переводя взгляд с одной женщины на другую.
– Я не могу уехать! Я дал подписку о невыезде!
Эти слова услышала подошедшая Варвара Петровна:
– Уехать домой я вам разрешаю!
– Вот видишь, дорогой, все складывается удачно. Я лучше тебя знаю, что тебе надо.
– Да... но я... я как бы не хочу...
– А... – издевалась жена. – У тебя ведь не легкий курортный романчик, а глубокое чувство.
– Глубокое чувство так скоропалительно не возникает! – Владик тоже не замедлил появиться.
– Поля, – доктору было тошно, – умоляю, не надо выяснять отношения, уезжай!
– Вы-то почему молчите? – поддела жена соперницу.
Джекки ничего не ответила.
Вмешался Никита, который стоял в стороне, но все видел и, соответственно, все слышал. Он понял, что отец нуждается в подмоге:
– Приглашаю поужинать всех! Я угощаю!
Но на приглашение никто не отозвался. Каштанов глазами поздоровался с сыном.
– Антон Михайлович, – мягко проговорила добродетельная Варвара Петровна, – эта интрижка все равно скоро кончится.
– Почему? – притворно возразила Полина Сергеевна. – Новой жене понравится варить ему по утрам овсяную кашу, покупать обезжиренный творог, следить, чтобы он не забыл принять лекарство против склероза, а спустя несколько лет, пардон, выносить за ним горшки...
Антон Михайлович и Джекки молчали.
Варвара Петровна приняла эстафету:
– Антон Михайлович, она моложе вас на много лет и, уверяю вас, есть исторический опыт, скоро-скоро она начнет вам изменять.
– Джекки, прошу тебя, – жалобно проканючил Владик, – изменяй со мной!
– Леди, я любуюсь вами обеими, – сказал Никита, – какие вы добросердечные, душевные!
А Полина Сергеевна добивала конкурентку:
– Если же вы рассчитываете на наследство, то промахнулись. Квартира принадлежит мне, дача его сыну – вот этой балаболке. И валютного счета у него нет. Он – голь перекатная!
Джекки и Антон Михайлович по-прежнему не произносили ни слова.
– Вношу уточнение, – серьезно проговорил Никита. – Дача принадлежала, принадлежит и будет принадлежать отцу!