Тихие сказки

Миркина Зинаида А.

— Здравствуй, Оль.

— Здравствуй, Том.

— Оль, Она поручила мне найти зернышко Вечности в этом невечном мире.

— Ну и ищи.

— Как? Где? Это очень трудно.

— Нелегко. Но когда ты узнаешь самого себя.

— Что? Себя-то я знаю.

— Да? Ну скажи, кто ты?

— Кто, кто. Я — Том.

— Ая?

— Аты — Оль.

— Нет, Том, я не только Оль, а ты не только Том.

— А кто же я? И кто же ты?

— Я — никто. Может быть, ты тоже никто? Вот тогда.

— Что тогда?

— Тогда нас стало бы двое, нет — трое. С нами была бы тайна: мы стали бы одно.

— Я ничего не понимаю, Оль. Как это — никто? Я — Том и всё. А больше

я ничего не знаю.

Голос:

А я что-то знаю. А я что-то знаю А я что-то знаю Знаю и пою.

— Помпончик! Ты приходишь как всегда, когда очень нужно. Меня только что уныние охватило. Но когда я вижу твой белый помпончик и слышу твою песенку, уныние как рукой снимает; хоть я, конечно, ничего не смогу, потому что ничего не знаю.

— Ну как ничего? Ты ведь знаешь, за что я тебя люблю?

— Понятия не имею. Любишь и всё, как и я тебя.

— Так-то оно так, но все-таки я люблю тебя за то, что ты такой искренний. За то, что у тебя душа искрится. За то, что в тебе всегда горит искра Божья.

— Во мне? Вот уж не знал.

— Ну где тебе знать? Ты собой никогда не любуешься. А вот ведь каждый раз, как будто случайно попадаешь на костер гномов — волшебный костер. Ты думаешь, от чего он загорается?

— Как от чего? От спичек, как все костры.

— А вот и нет. Он загорается от твоей искры. От тебя загорается.

— Неужели??

В темном лесу неожиданно загорелся огонек.

— Так вот же он!

Он стал разгораться на глазах. И рядом с ним, вокруг него как бы разгоралась тишина. Особенная, живая.

А у костра сидели четыре гнома. Тихо-тихо сидели. Всё как всегда. Тихое пламя и пламенеющая тишина. Гномы погружались в нее. Молчание. Ни слова друг с другом. Вот только со звездами. В этой тишине обязательно будут слышны звоны со звезд. Звезды окликают сердца. И гномы ответят звездам. Из самой глубины сердца. Вот — вот. Сейчас… И — голос первого гнома:

Отрешиться, отрешиться Ото всех земных забот Тихо тенькает синица И зовет, зовет, зовет… Все, что было важным — небыль, Все труды — напрасный труд, А деревья смотрят в небо И зовут, зовут, зовут… Если только их послушать, То уйдешь за край земли, — Или — в собственную душу, От которой ты вдали.

Вдали, в дали от души своей. Эго — мне, про меня. Но, тише. — Еще оклик и — ответ:

Вот Оно. — Знакомы наизусть Мягкий плеск, облитый серебром. Ни-че-го. И я Ему молюсь Ни о чём. Ни на небе, и ни на воде, Ни в далекой линии огня — Ни-че-го, разлитое везде, Ничего, входящее в меня. И без слова, без конца, без сна С сердцем, точно растворённый дом Я молюсь, как тихая сосна, Ни о чем.

И опять звездный оклик. Сейчас будет ответ. Вот-вот, сейчас.

Успокой меня, успокой Несмолкающий плеск морской Звоном пены и раз и сто Повтори мне, что я — никто, Иль, что смысл Вселенной всей Уместился в груди моей. Мне откроется лишь одно: Что Тебе это всё равно И что наши земные сны Для Тебя навсегда равны. Но бессменная песнь Твоя Снова скажет, что Ты есть я И не надо мне ничего, Кроме голоса Твоего.

И еще звон. Он окликает четвертого. Куда он смотрит? Как будто бы говорит о том, что видит.

Скала крутая посредине вод С внезапно обрывающимся краем. Огромный замок на скале встает Извечно пуст и вечно обитаем. Незримый шаг впечатался в плато. Беззвучный голос прошуршал в просторе. Огромный замок, где живет Никто, Тысячелетья высится над морем. И в замке нет ни одного угла, Откуда бы хоть раз хозяин вышел. Но если ты застынешь, как скала, Ты, может быть, увидишь и услышишь Всю глубину вдруг обнажит вода. Замрет последняя земная нота И Он войдет — вот Тот, кто есть всегда, Никто, который явственней, чем кто-то.

Костер погас. Том сидел один в темноте, которая мягко серебрилась. И ему показалось, что голоса звучали из его собственной души. И он прошептал: «Я со своей душой повстречался. Она была вот здесь. Она звучала, как тихий медленный орган». Но… орган действительно зазвучал. «О, из какой глубины шел звук! Из души — в пространство или из пространства в душу? Не все ли равно. Слушать, слушать, только бы слышать его! Слушать и слушаться. Потому что он — ведет. Я чувствую, что иду к морю. Я запах моря чувствую. Может это оттого, что только о море и говорили гномы. Но, какое это счастье — чувствовать запах моря в темноте и идти на этот звук и запах. Темнота рассеивается. Пробилась Луна. Да, она смотрит на меня и окликает меня, как звезды гномов». Том уже готов был что-то ответить ей. Как услышал ее собственный лунный голос:

Оплетавшие останутся. Дальше — высь. В час великого беспамятства — Не очнись! Я — глаза твои — совиное Око крыш, Будут окликать по имени — Не расслышь.

И опять пришло ясное чувство, что он слышит душу. Еще не видит, но слышит «Я со своей душою повстречался. Она меня звала, звала, звала».

— Том! Тоом!

Его как будто ударили, но он отмахнулся. «И так внезапно радовалась встрече».