Тихий городок
Шрифт:
Как он и обещал подрывнику, во время очередного радиосеанса сержант сообщил в штаб о найденной группой землянке и находящейся в ней системе дистанционного подрыва узлов минных заграждений. В ответ был получен приказ: оставить для охраны островка двух человек, а с остальными продолжать выполнение учебно-боевой задачи.
Сержант поправил на плечах лямки рюкзака, устроил поудобнее на груди автомат:
— Группа, за мной!
Он первым спустился к берегу, направился к месту, где они оставили плот. Но на полпути остановился. Всего в нескольких шагах в лучах заходящего солнца блестели в воде три камня-валуна, ведущие прямо к положенному на дно болота стволу дерева. Тому
— Не спешите, товарищ сержант. Береженого и бог бережет.
Сержант уступил место минеру, рассеянно стал следить за его действиями у камней. Вот подрывник неподвижно замер с миноискателем в руках, повернул к нему встревоженное лицо.
— Товарищ сержант, все камни заминированы. Наступил — и играй отходную.
— На берег! — скомандовал минеру сержант. — И без тебя будет кому заняться этими подарками.
Он с сожалением взглянул на свои высушенные и густо смазанные ваксой сапоги, на очищенные от грязи штанины маскхалата.
— К плоту, — приказал он выжидающе смотрящим на него разведчикам. — Идти за мной только след в след, а впереди пойдет минер…
— Разрешите, товарищ генерал?
— Я вас слушаю.
Генерал, сидевший в тени военкоматовской курилки с сигаретой в руках, поднял голову, глянул на стоявшего против него райвоенкома.
— На территории округа сейчас идут большие маневры, ими охвачен и наш район. Полчаса назад в штаб одного из разведподразделений поступила радиограмма от группы, действующей в болотах недалеко от участка проводимого нами разминирования. На одном из болотных островков разведчики обнаружили немецкую землянку с минно-взрывной и радиотехнической аппаратурой — частично она в рабочем состоянии. Может, эта землянка и есть тот пункт управления узлом заграждения, который так необходим саперам?
Генерал бросил в закопанную посреди курилки бочку с водой окурок, протянул майору руку.
— Карту. И присаживайтесь, чего стоите?
Майор присел на скамейку рядом с генералом, разложил на коленях карту.
— Разведчики дали точные координаты островка, на котором находятся сами и обнаруженная ими землянка. Возможно, это как раз то место, что указал вам раненый партизан из отрядной разведки?
— Может быть. Он говорил тогда о роднике среди болот и нескольких островках, к которым вела от него подводная тропа. Даже отметил это место на моей карте. Но прошло столько лет…
Генерал замолчал. Райвоенком снова сложил карту, сунул ее в планшетку.
— Товарищ генерал, сейчас на тот островок вылетает вертолет. Он доставит туда группу саперов. Я приказал выделить одно место для вас… Если хотите, конечно.
Генерал пожал плечами.
— К чему это? Толку от меня при разминировании никакого, любой знающий дело сапер принесет пользы гораздо больше. Ну, а праздным любопытством я давно не страдаю. Так что отправляйте вертолет без меня,
— Слушаюсь.
Майор встал, козырнул и четким строевым шагом покинул курилку…
Генерал сказал военкому не всю правду. Была еще одна причина, и, пожалуй, самая главная, почему он не хотел покидать двор военкомата. Именно сюда должен был с минуты на минуту прибыть бывший старшина Вовк.
И он дождался. К решетчатым металлическим воротам военкомата
Он не ошибся, один из приехавших был его бывший старшина. Такой же плотно сбитый, с широкими покатыми плечами, с немного искривленными, как у кавалеристов, ногами. Те же усы подковой и чуть прищуренные, слегка настороженные, немигающие глаза. Но согнулась под грузом прошедших лет спина бывшего пластуна, поседели усы и волосы, заметно волочилась по земле нога.
Увидев шагнувшего к нему из боковой аллейки человека, бывший старшина остановился. В полиэтиленовом пакете чуть звякнули две бутылки с головками из металлической фольги. Какие-то доли секунды лицо пластуна оставалось неподвижным и бесстрастным, но затем что-то дрогнуло в нем, широко открылись и словно оттаяли его глаза. И генерал почувствовал, что бывший старшина узнал его. Все заранее приготовленные для встречи слова вылетели из памяти. Он сразу понял главное: прежде чем взгляд пластуна скользнет по его широким погонам, по Золотой Звезде Героя, он должен сделать все, чтобы разница в их теперешнем положении не смогла помешать сердечности и откровенности. Чтобы и сейчас они остались между собой теми, кем были в грозном сорок четвертом — простыми русскими солдатами, одинаково несущими во имя Родины на своих плечах тяжелую ратную ношу.
Он первым сделал шаг к бывшему старшине, крепко обнял за плечи, прижался щекой к его жестким усам. И невольно почувствовал, как оборвалось что-то в груди, как судорожно дернулся на шее кадык, как пересохло во рту, как затем предательски дрогнул голос.
— Здравствуй, пластун…
Андрей Серба
ТИХИЙ ГОРОДОК
На маленькой площади городка гремела музыка — польский оркестр играл русский марш «Прощание славянки». Старательно выводил мелодию баритон, взлетали на самые высокие ноты трубы. Плыл бархатистый звук флейты, четко прослушивалась сухая дробь барабана. Оркестр был хорошо сыгран.
Марш узнавался сразу. И все-таки в музыке чего-то не хватало. Нет, не для рядового слушателя, как те многие сотни поляков, что плотной толпой запрудили площадь и прилегающие к ней улицы. А именно для него, Николая Николаевича, столько раз слышавшего этот марш прежде в исполнении лучших русских военных оркестров.
Может, исчезло из мелодии ощущение легкой, щемящей сердце грусти, что присуща этому маршу. Или, возможно, музыкантам не дано было слить воедино спокойный эпический размах и неуемную, рвущуюся наружу удаль, что порой звучали в музыке одновременно. А может, они не до конца выдерживали торжественность ритма, свойственную «Прощанию славянки». Вероятно также, что для исполнения подобной вещи требовалось нечто более важное, чем простое умение хорошо играть — нужно было понимать музыку сердцем и вкладывать в игру душу… А может, просто следовало быть русским.