Тихий конец света

Погорелый Алексей Николаевич

— Он, сука, говно жрал! — прохрипел урка. — На хлеб намазывал и жрал.

— Дергаться будешь? — успокоился Илья.

— Нет, — прокряхтел уголовник.

Артур отпустил захват. Уголовник поднялся, растирая плечо.

— Как мне здесь все… — уголовник презрительно сплюнул в сторону. — На зоне и то лучше.

Вечером санитары скорой помощи привезли новенького. Жирный потный наркоман Веня числился постоянным клиентом двенадцатого отделения. Его запястья плотно облегали окровавленные бинты. Чтобы избавить сына от пристрастия к наркотикам, отец закрывал Веню в пустом подвале. В самые страшные моменты ломки, Веня перегрызал себе вены, за что и получил кличку. Сейчас, накачанный физраствором и транквилизаторами он, дрожа всем телом, сидел на кровати, распространяя вокруг запах ацетона, выходившего из организма с потом.

* * *

Смена закончилась. Илья сдал своих подопечных

дежурившему следующие сутки санитару, попрощался с Артемом, который спешил на другую работу, и отправился домой. Перед тем как покинуть территорию больницы, Илья зашел в аптеку, приобрел десятикубовые шприцы — такие же использовали в отделении. Илья попросил девушку-аптекаря дать ему витамины в ампулах. «Матвею придется двое суток потерпеть, — подумал Илья, — а потом я его подлечу немного». Илья никогда не занимался благотворительностью, просто он не хотел упускать возможности пополнить свою коллекцию мыслевыражений психов, как он сам ее назвал. Илья все диктофонные записи переносил на компьютер, тщательно сортировал по темам, анализировал, редактировал и составлял общую картину из пазлов-монологов, которые ему поставляли пациенты. Матвей был особый экземпляр — это Илья понял сразу. Илья часто замечал способность психов предвидеть события. Он объяснял это повышенной чувствительностью нервной системы. Но заставить человека, хоть и больного, назваться вместо своего имени, которое привито с детства, Чайкой! Такое Илья наблюдал впервые. В том, что Матвей внушил это психбольному, Илья был уверен. Другого объяснения он не находил.

Илья сел в пустой маршрутный микроавтобус. У него всегда возникало беспочвенное чувство превосходства при виде людей, суетящихся, спешащих на работу, когда он, развалившись в кресле, ехал домой, свободный как ветер на двое суток. Илья специально садился с левой стороны автобуса, чтобы видеть толпящихся на остановках людей, едущих в противоположную сторону. Лениво наблюдая за напряженными лицами, нервными рывками и злостью, защищенный стеклом автобуса, Илья чувствовал себя небожителем. «Подумай о душе!» — гласил плакат, расположенный на уродливом бетонном постаменте возле дороги. Этот лозунг вывел Илью из блаженного состояния. Илье показалось, что он ошибся в прочтении надписи.

— Остановите, пожалуйста, — громко сказал Илья водителю.

Илья вышел из маршрутки, перешел дорогу в неположенном месте и вернулся к бигборду. Действительно надпись большим шрифтом, белыми буквами на синем фоне гласила: «Подумай о душе!». Сверху была изображена обнаженная красавица, слегка прикрытая мыльной пеной, девушка мылась в стеклянной кабинке душа.

— Фу ты черт, — тихо, но выразительно выругался Илья.

— Грядет конец света, — послышался за спиной Ильи женский голос.

Обернувшись, он увидел двух скромно одетых женщин с книгами под мышкой. Одна из них протягивала Илье брошюру.

— Возьмите, она поможет вам познать истину, — в голосе женщины чувствовалась искренняя убежденность.

— Вы с какой секты? — спросил Илья, игнорируя протянутую руку.

— Мы Свидетели Иеговы, — со значением ответила женщина.

— Православной веры вам мало? — зло сказал Илья, развернулся и быстро пошел по направлению к своему дому.

Покурив, Илья немного успокоился и снизил темп. Он шел через парк по мокрой от дождя аллее. Желтые, еще не затоптанные листья на мокром асфальте, мрачное небо, золотые деревья и свежий, влажный воздух располагали к размышлениям. «Красота, — думал Илья, — если бы всегда была такая погода. Почему я в Англии не родился?». Илья нырнул в арку старого, но еще крепкого дома, прошел через чистенький коридор парадного и открыл хлипкую дверь своей маленькой, темной, но такой родной квартиры. Позавтракав пельменями, Илья завалился спать. Сон был приятным и коротким — кто-то массировал дверной звонок. Заспанный и злой Илья резко открыл дверь. За ней стояла симпатичная девушка лет двадцати. Илья попытался придать лицу более приятное выражение.

— Добрый день, — пропела девушка, — прочитайте, пожалуйста. На обратной стороне наш адрес. — Она протянула тонкий буклетик, Илья машинально его взял. — Всего доброго, — ласково улыбнулась девушка и скрылась в проеме парадного.

«О великомученике святом Иове» — гласила книжица. «Свидетели Иеговы, — прочитал Илья. — И эта туда же. Да что ж это делается такое, вашу мать!». Илья прошел на крохотную кухню, намереваясь выбросить брошюру в мусорное ведро, но вместо этого положил ее на обеденный столик — ему понравилась девушка, а если есть адрес, то и найти ее будет не трудно. «Надо почитать в интернете про этих свидетелей, — зевая, подумал Илья, — разрешается им трахаться до замужества или нет?». Илья умыл водой худое лицо и задымил сигаретой, листая брошюрку. Потом заинтересовался и начал читать всерьез. Чем глубже он вникал в суть написанного, тем

больше офигевал. Посреди книги Илья не выдержал, полез в холодильник, достал початую бутылку водки, миску с квашеной капустой, налил пол граненого стакана и залпом выпил. В брошюре говорилось о примерном, богобоязненном человеке, которого Бог отдал на растерзание Сатане. «Во фигня, — сказал Илья вслух, похрустывая капустой. — Это ж надо такому случиться». Дочитав брошюру, Илья допил водку и закурил, тупо глядя в окно. Из транса его вывел звонок мобильного.

— Ты дома? — спросила трубка.

— Да. Заходи. Только захвати литр водки по дороге. Деньги я отдам.

— Что за синька? — возмутился далекий голос.

— У меня стресс, — сказал Илья и отключил связь.

Илья выпил кофе, выкурил сигарету и начал выставлять на стол нехитрые закуски, что нашлись в холодильнике. Раздался дверной звонок, Илья впустил чернявого парня в дорогом спортивном костюме и кроссовках.

— Что случилось? — спросил чернявый, засовывая литровую бутылку водки в холодильник.

— Да ничего, — Илья никак не мог окончательно проснуться и постоянно зевал. — Вот, Серега, — Илья показал на церковную брошюру, — прочитал и расстроился.

Серега, не беря в руки, просмотрел заглавный лист.

— Фу ты блядь!

Он развернулся и презрительно сплюнул в раковину.

— Тебе мало твоих психов, так ты еще церковную муру читаешь! Совсем рехнулся!

Илья взял брошюру и спрятал в шкаф с продуктами:

— Попу своему покажу. Интересно, что он по этому поводу скажет.

— Бросай ты это гнилое дело. До добра не доведет.

Серега был противником любой религии. Впрочем, Илья тоже. Выросшие в безбожной совдепии, они с презрением смотрели на людей более старшего поколения, которые из коммунистов превратились в ярых православных, буддистов, ламаистов, последователей астрологии, магии и приверженцев здорового образа жизни. Коммунистов Серега с Ильей тоже не любили, как и всех остальных, связанных с властью. Серега с детства был хулиганом, потом вырос в бандита, но это не помешало ему поступить заочно на юридический факультет. Серега не хотел стать адвокатом или юристом. Он хотел стать ментом.

Илья положил на кухонный стол пакетик с таблетками. Серега полез в трусы и вытащил из-под яиц пакетик с травой, а на его место положил таблетки. Илья кинул траву в ящик с крупами, достал водку и налил в тридцатиграммовые рюмочки. Они молча чокнулись, выпили, закусили квашеной капустой и закурили сигареты. Илья налил еще.

— Я не буду больше, — сказал Серега, — дела. — Он поднялся и пошел к выходу.

* * *

Илья пил целый день. Он чувствовал себя уставшим и разбитым. Голову окутывала неприятная слабость. Всю ночь, во сне, кто-то невидимый гнусным голосом терзал Илью. «Ты кто такой? — допытывался голос. — Ты светлый или темный?». На следующий день Илья похмелялся пивом и курил траву. В эту ночь сон повторился. Илья проснулся в пять утра и больше не ложился. Он больше не хотел слышать этот голос. Илья залез в горячую ванную и долго в ней откисал, потом принял холодный душ и выпил пол литра кофе. Чтобы не сидеть в гнетущей тишине, Илья включил телевизор. В новостях показывали забастовки профсоюзов в Италии, Испании и Франции, уличные беспорядки в Англии. В спокойной, миролюбивой и нейтральной ко всему Швейцарии школьник расстрелял из папиного пистолета учеников своего класса, в Швеции пострадали от теракта сотни людей. Африку и Ближний восток раздирали гражданские войны. «Мир сошел с ума, — подумал Илья, лениво закуривая сигарету. — Вот и все объяснение. В жопу логику, в жопу рациональность и побуждающие к действию мотивы. Все сумасшедшие — вот всему объяснение. Лучше бы я на механика учился. Они неизлечимы. В жопу мой диплом». В конце выпуска новостей, дружелюбно улыбающийся диктор сказал: «Будьте осторожны, чтобы не попасть в наш выпуск новостей». Началась кулинарная передача, Илья переключил канал — реклама майонеза, следующий — кулинарное шоу, потом реклама чипсов. «Жопоглотки», — выругался Илья, вдавливая кнопку на пульте. Тип в белой рубашке и черном тонком галстуке, с интонациями системного наркомана, рассказывал о Боге. Его лицо напоминало идола, вырезанного из камня криволапым неандертальцем. Лицо отображало представление дикаря о красоте и мужественности. Волосы, дикообразной щетиной агрессивно топорщились на скошенном назад лбу. Массивная, как бы отделенная от верхней части лица, челюсть, тошнотворно мяукала сладким голосом: «Братья и сестры…». Илья выключил телевизор — ему хватило вчерашней брошюры. Бедняга Иов промучился двадцать пять лет. Он разорился, умерли семь его сыновей и три дочери. Иова предала жена и друзья. Тело Иова начало гнить от проказы и его выгнали из родного города люди, которые раньше ставили Иова в пример своим детям, как самого достойного гражданина. Но Иов не отрекся от Бога и получил в подарок сто сорок лет жизни.