Тихий шёпот звезд

Кружевский Дмитрий Сергеевич

Сергей задумчиво смотрел на мелькающие за окном покрытые свежевыпавшим снегом поля, - тонким белым слоем припорошившим буро-коричневое одеяло пожухлой травы. Вызов в столицу для него был полной неожиданностью, и пришлось собираться в спешке, переложив руководство испытанием нового самолета на Рослава, - это беспокоило больше всего. Нет, в Васнове он не сомневался, но машина получилась на редкость капризной, постоянно преподнося своим создателям новые сюрпризы. В последний раз, во время посадки, подломилась правая стойка шасси, и самолет на всем ходу рухнул на крыло, - чудом обошлось без жертв. Пилотировавший машину Олг отделался всего лишь переломом руки, выбыв из строя на пару месяцев, что было особенно удивительно, учитывая размеры повреждения аэроплана; правое крыло и носовая часть которого в буквальном смысле слова превратились в груду искорёженного дерева и ткани. Решено было приостановить испытания и еще раз перепроверить расчеты, а заодно укрепить стойки второй экспериментальной машины. Потребовалось две недели кропотливой работы и подробных разборов причин аварии чтобы, в конце концов, выяснить, что все это произошло из-за обычно халатности при сборке.

Ратный откинулся на спинку сиденья и рассеянно подумал, что видимо, следовало бы отложить испытания до своего возвращения. Хотя, с другой стороны, они и так уже

порядком отставали от графика, а Росовский постоянно торопил, настаивая на скорейшей доработке нового аэроплана. Сергей вздохнул. Увы, но отказаться от поездки тоже не было никакой возможности, так как это было личное приглашение императора.

Он раздраженно провел пальцами по краю стоячего воротника и, покосившись на сидящего напротив Кутесова, расстегнул верхнюю пуговицу, вздохнув с нескрываемым облегчением. Форма была что называется "с иголочки" и жесткий воротник с петлицами, украшенными двумя парами серебристых галочек между которыми горел золотистый треугольник, с непривычки неприятно сжимал шею. Вообще-то парадку пошили еще полгода назад, но Сергей пока ни разу ее не одевал, так как особой надобности в этом не было; на фабрике в такой особо не походишь, в столицу он не ездил, официальные мероприятия предпочитал пропускать, а в повседневности хватало и обычной. Впрочем, парадная форма на вид была довольно симпатичной: черный мундир длиной примерно до середины бедра с косым запахом на груди и небольшими эполетами на плечах. Его рукава с широкими обшлагами были украшены вышивкой в виде серебряных крыльев и идущей по краю узкой золотистой полоской витого канта. В комплекте шла белая форменная рубашка, брюки в цвет мундира, хромовые полусапоги, фуражка и черная шинель с двумя рядами золотых пуговиц. Такая расцветка формы смутила многих, так как очень напоминала ястанскую, хотя, по мнению Сергея, у тех она была скорее темно-серой, чем черной.

А вот с формой для курсантов и летного состава получилась интересная история. Где-то через месяц после того как они покинули Наймарскую крепость Сергей решил сшить себе одежду на заказ, желая сделать ее удобнее и максимально похожей на земную. Конечно, пришлось долго объяснять старичку портному, что он от него хочет и даже сделать несколько набросков, но, не смотря на все это, через месяц пара комплектов одежды были готовы, обойдясь ему в приличную сумму. Тем не менее, Ратный был рад впервые за долгие годы, сменить тесный офицерский приталенный френч, мешковатые форменные брюки вкупе с тяжелой длиннополой шинелью, на более привычное для себя одеяние. Короткая коричневая кожаная куртка, штаны с большими прямоугольными карманами, кофта с воротом, под который поддевалась форменная рубаха, и высокие шнурованные ботинки вполне современного вида купленные им по случаю на рынке. К его удивлению эта обновка заинтересовала Роханцева который, примерив штаны и куртку на себя, счел новую одежду довольно практичной. Естественно пришлось кое-что переделать; добавить знаки различия, сделать покрой куртки более строгим, придумать ее легкий вариант на теплое время года, ну и прочие мелочи. Правда для девушек пришлось все же менять покрой куртки и брюк, а вместо ботинок заказывать легкие сапожки, но справились и с этим. В результате новая форма пришлась всем по вкусу и через некоторое время вся его команда, включая экипаж "Надежды", облачилась в обновки, буквально озолотив старика-портного. Так что когда авиация стала официальным родом войск, особо придумывать ничего не стали, а, с позволения Росовского, просто приняли эту "самодельную" форму за основу. Единственное что добавилось к комплекту так это серые форменные кепи, ну и естественно парадная форма, которую уже разрабатывали столичные швейники.

–  О чем-то задумались, господин Эйтан?
– спросил Кутесов, заставив Сергея очнуться от воспоминаний.

–  Да так, вспомнил кое-что - улыбнулся Ратный.

–  Кстати, насчет "вспомнил"…, - генерал пододвинул к себе лежащий рядом на сиденье пузатый чемодан и, открыв его, извлек оттуда кожаную папку, протянув ее Сергею.
– Вот, обещанная мною информация.

Землянин недоуменно посмотрел на своего собеседника, но вспомнив о произошедшем месяц назад разговоре, благодарственно кивнул. Взяв папку, он раскрыл ее и с интересом принялся неторопливо вчитываться в находившиеся внутри нее бумаги. Судя по ним ситуация складывалась довольно интересная и одновременно несколько парадоксальная.

Все признавали эффективность крыланов, уже много раз доказанную ими в воздушных боях, но, тем не менее, многие почему-то упорно отказывали им в будущем, считая тупиковой ветвью развития воздушного флота.

Возглавлял так называемых "противников" некто Арнас Вайтовский - крупный промышленник, один из основных производителей составных частей для производства дирижаблей и их двигателей. Он разумно заявлял, что не следует торопиться отказываться от производства аэростатов в пользу новых машин, а следует проводить постепенную переориентацию производства. В принципе Сергей даже поддерживал его в этом заявлении, вот только в бумагах Кутесова говорилось, что реальная суть его предложений была несколько иная. Судя по ним, государству следовало полностью прекратить поддержку зарождающегося авиапрома, отдав его на откуп энтузиастов и частных компаний, что почти наверняка привело бы к плачевным последствиям для оного. Сергей усмехнулся. В принципе понять Вайтовского, как и подобных ему, было можно, они просто защищали свой бизнес. После появления крыланов Руссарские АэрС практически полностью отказались от закупок легких дирижаблей, что по всей вероятности болезненно ударило по карману этих господ. Что же будет когда на крыло встанет его новый бомбардировщик? Впрочем, надо признать, что он полностью проигрывает дирижаблям не только в бомбовой нагрузке, но и в скорости, так что в какой-то степени эта машина им не соперник. Прежде всего, в ее задачи входила поддержка наступающих войск и тут вот она была незаменима, так как снаряжение дирижабля к боевому вылету порой довольно долгая история, а в такие моменты дорога каждая минута. Именно поэтому для тех и для других найдется своя ниша…по крайней мере, пока. Еще среди противников числились господа Кайнский, Гинзвер и Уйточкин, являющиеся ведущими аэрконструкторами Руссарии, для которых появление крыланов стало прямой угрозой их статусу.

Сергей, зевнул и потер пальцами слипающиеся глаза. Поезд прибыл на станцию рано утром, а он полночи не мог уснуть, мучаясь невозможностью связаться с Васновым и узнать о результатах испытательного полета. Бросив взгляд в окно паромобиля, за которым сельский пейзаж уже сменился городскими постройками, он мотнул головой, отгоняя упорно подступающую сонливость, и вновь принялся просматривать лежащие в папке бумаги. Судя по ним с так называемыми "сторонниками" тоже было все далеко не так просто.

В основном это были владельцы нефтеперегонных производств, на которых благодаря военным заказам на горючее буквально пролился золотой дождь. Естественно они всеми возможными способами ратовали за увеличение выпуска новых самолетов, но их голоса тонули в дружном хоре более влиятельных противников. Так что, по сути, единственным действительно влиятельным человеком, поддерживающим развитее авиастроения, являлся отец Гая. Хотя все же полностью надеяться на эту поддержку не стоило. Интерес Спайковского к крыланам больше всего базировался на коммерческой основе и Сергей это прекрасно понимал. Просто пока их сотрудничество взаимовыгодно: они занимаются разработкой и модификацией двигателей, Спайковский берет на себя функции производства. Но сколько это еще сможет продолжаться? Сергей захлопнул папку и задумчиво уставился в окно, провожая взглядом тянущиеся вдоль дороги трех и четырех этажные громады домов, фасад которых украшали причудливые узоры, выложенные разноцветной облицовочной плиткой. Где-то полгода назад терграф начал производство автомобилей с модернизированным двигателем Маслоуна и эти небольшие двухместные машинки неожиданно для всех стали пользоваться большим спросом, хотя по многим параметрам уступали широко используемым паромобилям. К тому же в бумагах генерала была одна интересная записка, говорящая, что Спайковский предложил некоторым аэростроителям оснастить их новые аэростаты своими двигателями. Все это ясно давало понять Сергею, что отец Гая ищет новые пути сбыта, не сильно надеясь на его заказы. Только вот почему? Ясен был всегда человеком слова и в этом он уже имел возможность убедиться за прошедшее время, а они договаривались, что поставка двигателей для его бипланов - это первоочередное. Вот только ДВГ-двигателей которые производило всего лишь одно предприятие Спайковского, едва хватало на новые самолеты, - где уж тут новые заказчики. Ратный нервно пробарабанил пальцами по папке. Чего же он не знает и не учитывает? Или может все куда проще? Возможно, отец Гая просто решил подстраховаться. В последнее время газеты частенько пестрели заметками о выпусках ДВГ-двигателей другими производителями. Пока это были лишь опытные образцы, но они ясно давали понять, что вскоре монополии Спайковского придет конец. Однако тот явно не хотел упускать столь лакомый и перспективный кусок рынка, а значит, ему оставалось только одно, - работать на опережение, заранее "столбя" как можно больше потенциальных покупателей. Сергей усмехнулся. Что ж, эта догадка похожа на истину и такое вполне в духе Ясена. И все же полностью он может положиться только на самого себя и свою команду, к тому же отступать уже поздно…

–  Надеюсь

–  Все это хорошо

–  Вы правы, - Кутесов склонил голову в знак согласия.
– Однако в этой папочке я подобрал информацию о тех господах, кто лично вхож к императору или же к чьему мнению он, так или иначе, прислушивается.

–  Себя упомянуть забыли, - улыбнулся Сергей, возвращая папку.

Кончики губ генерала легонько дрогнули вверх.

–  Ответ вы и так знаете.

–  Знаю, и, поверьте, весьма вам благодарен за оказываемую помощь.

–  Я просто служу своей стране, а вы ей сейчас весьма полезны.

Сергей понимающе кивнул, но промолчал, хотя его просто подмывало спросить, что будет, когда он перестанет быть полезен, но тут паромобиль резко дернулся и остановился напротив украшенных гербом Руссарии больших кованных ворот. Подбежавший к машине солдат в темно-синей форме имперского гвардейца распахнул дверь, тут же вытянувшись по стойке смирно.

–  Дальше пешком, - пояснил Кутесов, вылезая из машины.
– Поторопитесь, господин полковник.

Сергей надел фуражку и застегнув воротник кителя, последовал вслед за генералом. Поежившись от налетевшего ветра, он спешно запахнул шинель и с интересом посмотрел в сторону возвышавшейся на небольшом холме белоснежной громады дворца, к которому прямо от ворот вела широкая лестница. Столица встретила Сергея холодным ветром и низким серым небом, изредка разражающимся очередной порцией снежной "крупы".

***

Зал был огромен. Узкие стрельчатые окна уносились вверх почти на десяток метров к высокому сводчатому потолку, украшенному причудливой позолоченной лепниной. Натертый до блеска мозаичный пол играл разноцветными красками в свете свисающих с потолка громадных разлапистых люстр, похожих на застывшие облака водяных брызг. Вдоль окон были расставлены длинные столы, громоздящиеся всевозможными блюдами и напитками, а в глубине зала располагалась небольшая сцена, на которой играл духовой оркестр. Гости неторопливо перемещались по залу вдоль столов и от них к сцене, приветствуя знакомых, собираясь в небольшие группы, чтобы обменятся последними новостями и сплетнями. Между ними сновали одетые в роскошные камзолы слуги, разнося на подносах бокалы с напитками и какие-то закуски. Вдоль стен живыми изваяниями замерли гвардейцы императора, пристально наблюдая за гостями через узкие прорези своих шлемов. Было объявлено, что император задерживается в связи с неотложными делами, а всем присутствующим предложено развлекаться и ни в чем себе не отказывать. После этого Кутесов извинился и куда-то пропал, оставив Раного в одиночестве. Сергей разместился за крайним столом, стоявшим неподалеку от огромной двухстворчатой двери ведущий в зал из длинного коридора и, наполнив бокал вином, по вкусу чем-то напоминающим кисловатый сливовый сок, медленно цедил его, с интересом наблюдая за присутствующими.

Справа от него разместился невысокий полноватый пожилой господин, обсуждающий с двумя молоденькими дамами, покупку усадьбы недалеко от столицы. Точнее он просто хвалился своим новым приобретением, расписывая его во всей красе, а девушки только легкомысленно хихикали, да бросали в сторону Сергея заинтересованные взгляды, которые он упорно игнорировал. Старик это видел и, бросая сердитые взгляды в сторону землянина, принимался еще больше нахваливать свое имение, постоянно намекая дамам на возможность увидеть его воочию. Слева от Ратного стояла высокая миловидная женщина, одетая в довольно облегающее платье цвета морской волны, которое лишь в районе талии переходило в широкую длиннополую юбку. У незнакомки были роскошные бело-коричневые волосы, закрепленные на затылке двумя массивными заколками и тяжелыми густыми волнами ниспадающие почти до колен. Вокруг нее собралась небольшая компания мужчин разных возрастов, которые наперебой шутили, отвешивали комплименты и рассказывали различные истории из светской жизни. Судя по отрешенному взгляду и дежурной улыбке, то и дело проскальзывающей на ее губах, женщине было смертельно скучно и лишь особо удачная шутка или история вызывала некоторое оживление в ее взоре. Словно почувствовав, что ее разглядывают, женщина обернулась и, поджав губы, окинула землянина изучающим взглядом, - в ее глазах вспыхнул огонек интереса. Она шагнула в его сторону, заставив растерянно умолкнуть своих поклонников.