Тиховодье
Шрифт:
Бабушка пережила деда лишь на три года, но к тому времени Катя уже поступила в университет, училась в другом городе и зависела только от себя.
– Это маленький телик, для маленького мышонка, – она хотела потрепать его волосы, но сын уклонился.
– Мама! – весь его вид показывал, насколько он недоволен этим проявлением «телячьих нежностей».
– Все-все, – Катя подняла руки. – Допивай «Несквик», я тебя не задерживаю.
Он за два глотка осушил свой желтый бокал с Вини Пухом и убежал в комнату, а Катя налила себе еще одну чашку кофе. Разбавив его сливками,
Из комнаты донесся вопль Шегги:
– Скуби! Тут полно еды!
Катя взяла со стола телефон и написала подругам о том, что сегодня ей предстоит пережить еще один чудесный летний выходной.
Первой в чате откликнулась Римма.
Когда-то Катя жила с ней в одной комнате в общежитии. Окончив университет, они ненадолго потеряли друг друга из вида, но вскоре после рождения Максима встретились снова. Выяснилось, что теперь они жили в соседних домах, и Римма стала часто заходить к ней в гости. Если возникала необходимость, без вопросов сидела с Максом, пока он был крохой.
Римма: Подгребайся в полдень к Марселю. Будем спасать друг друга от зноя холодным пивом. Привет мужикам!
Катя: Ок! У меня есть для тебя кое-что. Одна твоя вещь, которую ты забыла у нас в прошлый свой визит.
Римма: Правда? Заинтригована. Не помню, чтобы я что-то оставила.
Катя: Ты удивишься еще больше, когда я тебе покажу его.
Римма: Ладушки. Ты будешь с мальчиком?
Катя: Куда же я без него.
Римма: Тогда с меня Чупа-чупс!
У Риммы были по-азиатски прямые черные волосы. Теперь судя по аватарке она, подстриглась и стала еще больше походить на маленькую японскую или корейскую девочку.
Катя: Я ему передам. Классная стрижка, тебе идут короткие волосы, но смотри, чтобы я в тебя не влюбилась!
Римма: Влюбляйся. Я отвечу взаимностью.
5.
Переписка с подругами, чтение их твиттов и новостей заняло у нее чуть меньше часа. Посмотрев информацию о прогнозе погоды, в котором в течение всего дня обещали солнечную и теплую (если не сказать жаркую) погоду, Катя встала, потянулась и принялась заполнять посудомоечную машину оставшейся после завтрака посудой, параллельно раздумывая над тем, чем же ей занять себя и сына на оставшееся до обеда время. После встречи с Риммой, вернувшись домой, можно будет с чистой совестью развалиться на диване перед телевизором или с планшетом в руке. Но что делать до этого?
Именно в тот момент ее посетила мысль о велосипедной прогулке.
Почему бы нам не прогуляться прямо сейчас, – подумала она, – Я давно собиралась пройти по новым магазинам. Потом ближе к двенадцати можно было бы свернуть на набережную. Там тень и в
Теперь стоя, возле врезавшейся в угол дома «Скании», Катя вспомнила, что она сама предложила ему взять велосипед.
На глаза навернулись слезы.
– Прости Макс… Это я во всем виновата. Если б не я… дура… черт, какая я дура!
6.
Пока она переходила от одного магазина к другому, Макс то немного обгонял ее, то отставал.
Меряя футболку в «Оджи» Катя следила за ним через окно. Ей понравилась надпись «Fuck Google» на одной из футболок, но она так и не решилась ее купить. Ходить в ней было слишком рискованно, – многие представители мужского пола уже хорошо выучили по американским триллерам и боевикам первое слово, но второго могли и не знать. Так что была велика вероятность того, что они поймут эту надпись как призыв к действию или как сигнал о легкодоступности того, что эта футболка могла скрывать.
Максим все это время нарезал круги вокруг овальной клумбы, где стояла цветочная скульптура, впервые созданная к прошлогоднему дню города, проведенному с большой помпой, бесплатными пирогами и грандиозным фейерверком. В скульптуре с огромным трудом можно было узнать стерлядь, – рыбу, присутствующую на гербе города, и являющуюся его символом. Катя заметила в скульптуре рыбьи черты только после подсказки со стороны подруги, а Максим до сих пор был уверен, что это стрекоза. Он называл ее Стрекозомонстрой, мог подробно расписать образ жизни этого чудовища и даже показал хвост с ядовитым жалом как у осы, только намного тоньше, длиннее и острее.
Потом Катя перешла в «Остин», где ей приглянулась «ветровка», а Максим переехал к следующему газону, называвшемуся у горожан «садом камней». На хаотично раскиданных огромных валунах были выбиты изречения философов и писателей. Один из камней запомнился Кате фразой – «Когда идет дождь кажется, что вот-вот что-то вспомниться». Эти слова отчего-то сразу вонзились глубоко в сердце и торчали в нем подобно занозе, вокруг которой растекалась темная вода печали, тоски и боли. Может из-за того, что всякий раз, проходя мимо сада камней, и замечая ее, она вспоминала погибших родителей?
На набережной, как всегда, было многолюдно. Мамаши с сыновьями, папаши с колясками. Подростки, гоняющие на скейтах и роликовых коньках. Катей овладела легкая летняя сонливость, захотелось спрятаться в малолюдную тень с холодной газировкой или пивом и закрыть глаза. Она предложила Максу попрыгать в надувном замке или покататься с горок (пока он будет увлечен своими детскими забавами, Катя могла бы посидеть на пустой скамейке вдали от центральной аллеи), но аттракционы были забиты детьми, и Максим отказался лезть в эту, как он сказал, «визжащую толпу».