Тихушник
Шрифт:
— Юра, — сказал я «смотрящему», — я приехал к тебе, как «брату». Ты же знаешь, мы с тобой одного поля ягоды, — оба боремся с несправедливостью и преступностью. Так и сейчас, как «другу», говорю, — только никому не проболтайся. Я решил «помочь» и опередить своих коллег по приезду к тебе. Они уже два дня как замышляют против тебя тёмные дела, и «ножи точат булатные». Приедут на чёрном «воронке», лязгая наручниками. Дело они замутили такое, что даже адвокаты тебе не помогут, — оно носит политический оттенок. Им даны полномочия аж самим прокурором области — никого не щадить, всех на нары. Тебе не с руки идти на зону по политической статье — у вас, блатных, это считается не по понятиям, — но я всегда на твоей стороне. Вот и хочу первым узнать: наезд на кандидата в губернаторы — твоих рук дело или нет? Подумай, Юра, прежде чем мне ответить, — от этого зависит
Сказал я такой монолог специально, чтобы Юра, слушая, думал, как ему поступить: сказать правду или солгать. Он ведь не знает, что у меня есть против него факты — магнитофонная запись, которую я в любой момент могу предъявить. Он может только догадываться, что нам известно о его причастности к наезду — кто-то из его круга об этом стуканул, как это всегда бывает, — вариантов много. Но у него есть воровской опыт, а это для него плюс — он готов даже сесть в тюрьму, лишь бы не выдать «братьев». Мы, оперa, это хорошо знаем и за свои слова должны отвечать, доводить свои дела до конца. А то можем прославиться и стать болтунами в воровских кругах, что считается для нас большим минусом — авторитет потеряем. Так что с этой минуты начинается отсчёт — кто кого победит.
— Александр, дай подумать?..
— Думай, но я не намерен у тебя до вечера куковать. Не хочу, чтобы мои коллеги меня застали в твоей квартире. Конечно, могу им объяснить своё появление — якобы случайно заехал, есть некоторые вопросы к тебе, — но они мне не поверят. Так что не тяни время. Твои ребята наехали на кандидата?
— Мои и не мои.
— Как это понять — они что, не из твоей братвы?
— Нет, они из Челябинска.
— Во как! Это что — у них в Челябинске работы не хватает, вахтовый метод осваивают? По другим городам подались на заработки, — у нас больше платят?
— Я их попросил. Это была моя инициатива.
— Не понял, Юра: или я дурак, или лыжи не едут. Ты мне, что горбатого лепишь? Ты что думаешь — перед тобой лох? Ты, наверно, рамсы попутал, если считаешь — поверю твоим словам? Хочешь сказать — посмотрел по телеку выступление президента и сразу решил ему помочь поучаствовать в губернаторских выборах?..
— Александр, хочешь, верь, хочешь — нет, но это было так.
— Значит, мы с тобой не договорились. Тогда пойдём другим путём — который приведёт туда, где ты и должен быть. Я думаю, догадываешься, куда именно, — в детский сад на юге Магадана. Есть магнитофонная запись твоего разговора, на которой ты непосредственно заинтересован в наезде. Эту запись коллеги из Челябинска нам прислали, — видимо, вахтовые ребятки тебя подписали на магнитофон, чтобы ты не соскочил с крючка — вовремя расплатился с ними за выполненную работу и не пошёл в отказ. Они же выполнили её в срок и качественно, не так ли? Кандидат отказался от предвыборной гонки. Ты не боишься, что можешь попасть под молотки сразу с двух сторон — с нашей, ментовской, и со стороны челябинской «братвы»? Я и алтына не дам за то, что ты выйдешь победителем — может оказаться, что станешь немного мёртвым. Не хотел тебе говорить — да, видимо, придётся, так как до тебя в последнее время туго доходят мои разговоры. Есть ещё и вторая запись, — прямо какая-то ЦРУшная служба появилась, все кругом пишут свои беседы на магнитофон, — так вот на ней есть твой «шаляпинский» голос с двумя ментами. Дальше продолжать, или сам догадываешься, о чём речь?
— Вот суки! Так меня никто ещё не разводил! Ну, с челябинцами я сам разберусь, а вот от ментов, никак такого не ожидал — ели-пили с рук, в бане парились, всё на халяву, но писать разговор на магнитофон — это вообще не по-людски.
— А почему ты думаешь, что это менты писали? Они что — враги своему здоровью? Кстати, кто они такие? Я их знаю?
— Нет, не знаешь — простые милиционеры.
— Ну и Бог с ними. Думал, что большие начальники, а оказывается — мелочь пузатая. Юра, я уверен — это сделал кто-то из твоей братвы, а не менты, — сейчас прослушивающие устройства на каждом углу продают. Это твоя братва тебя подсиживает — должность у тебя сильно высокая, денежная, можно сказать, губернаторская. Запись нам через третьи руки передали, чтобы
— Возможно, ты прав. Не исключаю, что и моя братва могла подписать, — враги у меня кругом. А у тебя доказательства есть, кто записи сделал?
— Пока нет. Видишь, Юра, я слушал эти записи по телефону, — мне неизвестный позвонил и сказал: «Хочешь послушать разговоры „смотрящего“?». Я ответил — да. Он включил, я их через телефонную трубку слушал. Неизвестный сказал — если шестой отдел не примет меры, он её отошлёт в ФСБ. Ну, или, может, уже отослал — не знаю. Но ты сейчас осознаёшь, что записи имеются? А всё-таки братва — те, что из Челябинска — после наезда на кандидата отчитались пред тобой?
— Конечно, только поговорили они с ним без всяких угроз. Просто предложили снять кандидатуру с выборов и подождать следующих — и всё. Почему он подумал, что это были угрозы — непонятно.
— Юра, когда к тебе подходят ребята, по виду не похожие на Алена Делона, — любому нормальному человеку понятно, что это люди из криминала. Не мне тебе объяснять.
— Знаешь, Александр, когда они за ним следили — выбирали удобный момент, чтобы переговорить без свидетелей, — то заметили, что за ним ещё кто-то следит.
— Менты, что ли? Так я точно знаю, его никто не охраняет. Он только сейчас охрану себе нанял, после вашего «удачного» наезда.
— Да нет, не менты. Братва какая-то, — по крайней мере, они мне так объяснили. Они ещё заметили их, когда хотели журналиста пугнуть…
— Так ещё и журналиста хотели попугать? Юра, а ты в курсе, что журналист немного мёртвый? Телевизор смотришь?
— Конечно, в курсе — ко мне даже сотрудники ФСБ обращались за помощью. Я знаю точно, челябинцы здесь вообще не причём. Они даже пугать его отказались — побоялись, что их задержат милиция. Говорю тебе — за ними кто-то следил, но не наша братва, — кто-то залётные, я был в курсе, такие дела так просто у нас не делаются. Спрос будет с меня, а я тоже могу спросить за беспредел.
— Твои дальнейшие действия?
— Съезжу в Челябинск и ещё раз переговорю с ними. Хочу удостовериться — моя братва подписала меня или они.
— Заодно спроси насчёт людей, которые следили за журналистом. Это нам очень важно. А я постараюсь спустить на тормозах информацию о записи твоих разговоров. Юра, второй раз тебе помогаю, — не забывай мою доброту. Как вернёшься — мне брякни на телефон, я подъеду.
Я вышел из подъезда и пошёл в сторону остановки, чтобы Юра, смотря в окно, убедился, что я приехал к нему один. Во дворе соседнего дома, где мы остановили машину, в салоне её поджидал меня мой коллега, — но уже без двух моих бутербродов. Как и планировали, мы решили последить за подъездом «смотрящего». Осторожно подъехали к соседнему дому и невдалеке от Юриного дома выбрали удобное место для наблюдения. Как и договаривались с коллегами, я им позвонил и передал разговор со «смотрящим». Юра вскоре вышел из подъезда, сел в машину, которая подошла минута в минуту, — видимо, его водитель стоял невдалеке и тоже наблюдал за подъездом. Да, у жуликов всё предусмотрено, — хорошо, что я не пошёл сразу в свою машину, мог бы и проколоться. Юрина машина выехала из двора, свернула на проспект и поехала в сторону выхода из города. Мы последовали за ней — решили немного проследить, отпустив её метров на триста. На одной машине за объектом не следят, поэтому была возможность его упустить из виду, но долго следовать за ним не пришлось. Юра свернул на федеральную трассу и поехал в сторону Челябинска. Видимо, мой разговор о записях его голоса не давал ему покоя, и он решил, не откладывая, посетить этот город.
Вернулись мы на базу, где увидели, что коллеги покатываются со смеху. А всё из-за беседы с нашим замом, которому передали мой запланированный ещё утром разговор. Оказывается, наш «боевой» зам слушал всё это, пока у него не случился нервный срыв. Зам, не контролируя свои действия, взял на своём столе детские игрушки — КамАЗ и бульдозер — и стал, как ребёнок в песочнице, ими играть, приговаривая «вжи-вжи…». Наш начальник, видя, что с замом явно неладно, спросил: «Может, и мне с вами поиграть?». Зам понял, что попал впросак, быстро сориентировался и ответил — мол, купил игрушки внучатам, и решил проверить их на надёжность. Эта реакция на информацию о записи его и выдала. Как и я говорил своим коллегам, он был причастен к наезду кандидата в губернаторы. Главное в этой истории покажет время, — а оно пока работает на нас, а не на зама и Юру.