Тик-так
Шрифт:
Но теперь оно закрылось на ночь. Официантка возвращалась домой.
И снова Томми посетило ощущение, что он мчится на санях рока по глубокому ледяному желобу, мчится навстречу своей судьбе, которую он даже не начал постигать.
– Тебе нужно обратиться к врачу, приятель, - сказала девушка.
Томми понял, что так просто ему от нее не отделаться.
Но когда тварь увидит ее, она обязательно попробует избавиться от нежелательного свидетеля. И избавится.
Когда Томми видел тварь в последний раз, в ней было уже восемнадцать дюймов, и она продолжала расти. На ее спине появился зубчатый гребень, зубы твари стали больше, а когти - длиннее. Увидев девушку, она бросится на нее, растерзает зубами горло, исполосует когтями лицо.
Ее нежное горло.
Ее милое лицо.
Времени на споры больше не оставалось.
– О'кей, поехали к доктору, - согласился он, в волнении переходя на "ты", как сделала и она, узнав его.
– Только увези меня отсюда.
Держа его под локоть, словно старика, девушка повела Томми к пассажирской дверце, обращенной к пустынной и темной стоянке.
– Да поехали же, черт!
– выкрикнул Томми, вырываясь. Одним прыжком он добрался до двери и распахнул ее, но девушка, растерянная и удивленная его резкостью, осталась стоять перед своим раскрашенным фургоном.
– Быстрее! Или мы умрем оба!
– снова закричал Томми, не скрывая своего отчаяния.
Одновременно он оглянулся через плечо, ожидая, что тварь вот-вот прыгнет на него из дождливой ночной темноты, но ее еще не было видно, и он забрался в "Форд".
Девушка скользнула на водительское место с поразительной быстротой и захлопнула дверь со своей стороны через секунду после того, как Томми захлопнул свою.
Выключив музыку, она спросила:
– Что же все-таки случилось? Ты как сумасшедший выскочил из темноты и едва не попал под колеса. Я едва успела...
– Ты глухая или просто дура?!
– заорал Томми срывающимся от напряжения голосом.
– Нам нужно убираться отсюда! Живо!
– Ты не должен так со мной разговаривать, - спокойно ответила она, но в ее голубых глазах промелькнул гнев.
Разочарование и безнадежность лишили Томми дара речи, и он в сердцах сплюнул.
– Даже если ты ранен или напуган, это не дает тебе права грубить. Это невежливо.
Сквозь боковое окно Томми бросил взгляд на стоянку.
– Я не люблю грубости, - сказала девушка.
– Мне очень жаль, - отозвался Томми, изо всех сил стараясь говорить спокойно.
– Сдается мне, не очень-то ты раскаиваешься.
– Я раскаиваюсь.
– По твоему голосу этого не скажешь. Томми подумал, что еще немного, и он убьет ее сам, не дожидаясь, пока это сделает тварь.
– Мне, честное слово, очень жаль, - сквозь зубы процедил он.
– Правда?
– Честное-пречестное...
– Вот это звучит уже получше.
– Не могла бы ты отвезти меня в больницу?
– спросил Томми голосом умирающего. Ему очень хотелось, чтобы девушка наконец-то тронула с места свою раскрашенную колымагу.
– Конечно, могла бы.
– Спасибо.
– Пристегнись.
– Что?
– Пристегни ремень безопасности. Это правило дорожного движения.
Ее влажные от дождя волосы цвета светлого меда прилипли ко лбу, на плечах блестели капли воды, и Томми напомнил себе, что из-за него девушка тоже может попасть в беду.
Разматывая длинную шуршащую ленту ремня и застегивая замок, Томми сказал со всем терпением, на какое он был способен:
– Прошу вас, мисс, пожалуйста, поезжайте! Вы не представляете, что здесь происходит!
– Тогда объясни. Я не дура, и с ушами у меня все в порядке.
На мгновение Томми заколебался - его история была слишком невероятной, чтобы он решился рассказать ее первому встречному, - но выхода у него не было, и он разразился длинной тирадой, прозвучавшей сбивчиво и слегка истерично:
– Эта штука.., эта кукла, которую они подложили ко мне на ступеньки!.. Когда стежки лопнули, у нее оказались настоящие живые глаза и хвост, как у ящерицы. И она напала на меня - бросилась мне на голову с карниза.., ну, где занавески. Она там пряталась. Когда я стал стрелять, то оказалось, что она может глотать пули просто на завтрак! Это само по себе плохо, но она еще и умна, дьявольски умна! И она растет...
– Кто растет? Кукла?
Разочарование Томми было таким глубоким, что он едва не сорвался.
– Тварь, которая вылезла из куклы!
– воскликнул он.
– Тварь с глазами змеи, маленькая и быстрая, как крыса! Она растет.
– Быстрое, как крыса, маленькое чудовище со змеиными глазами?
– повторила девушка подозрительно глядя на Томми.
– Да!
– в отчаянии выдохнул он.
С мокрым чавкающим звуком тварь ударилась в стекло пассажирской дверцы в нескольких дюймах от головы Томми, и ночь огласилась ее пронзительным визгом.
Томми тоже закричал.
– Вот дерьмо!
– сказала девушка.
Тварь действительно выросла - тут Томми не ошибся, - но она еще и изменила форму. Теперь она напоминала человека гораздо меньше, чем тогда, когда она только вылупилась из чрева куклы. Ее голова стала непропорционально большой и отвратительно не правильной, а выпученные зеленые глаза злобно сверкали из глубоких глазниц под низким костистым лбом.
Официантка отпустила ручной тормоз.
– Сбей ее со стекла, - приказала она решительно.
– Не могу!
– Сбей!
– Как? Ради всего святого - как?
Пятипалые верхние конечности твари все еще походили на руки, но ее пальцы оставались пальцами лишь наполовину. Вся их нижняя поверхность была покрыта круглыми присосками, как щупальца спрута или осьминога. И с помощью этих бледных присосок, которые были у нее не только на руках, но и на ногах, тварь крепко держалась за стекло.
Томми отнюдь не собирался опускать стекло, чтобы столкнуть тварь. Ни за что.
Блондинка переключила передачу и так резко выжала газ, что они могли бы оказаться на противоположном конце галактики не больше чем за восемнадцать секунд. Стрелки на приборах дружно прыгнули вправо, двигатель взвыл так, что заглушил даже визг твари, но бешено вращающиеся покрышки только скользили по мокрой мостовой, и фургон - вместо того, чтобы достичь другого конца галактики или хотя бы следующего квартала, - остался на месте, выбрасывая фонтаны грязной воды из-под всех четырех колес.