Тим Талер, или проданный смех (худ. Н. Гольц)
Шрифт:
Желание? Тим задумался. Если этот день принесет ему самый дорогой подарок на свете — его смех, — у него, скорее всего, больше не окажется никаких богатств. Ведь пароходство он собирается подарить друзьям. Что же в таком случае попросить в подарок?
Наконец ему пришла в голову прекрасная мысль.
— Купите мне, пожалуйста, кукольный театр, барон!
— Кукольный театр?
— Да, барон! Кукольный театр, где дети могут как следует посмеяться.
Этим Тим себя выдал. Но барон понял его неправильно.
— Ага! — воскликнул Треч. — Понимаю! Вы тоже хотите купить
Тиму показалось, что кто-то со всего размаха стукнул его по голове. Значит, барон всерьез мог подумать, что он, Тим Талер, после всего того, что ему пришлось пережить, способен украсть смех у какого-нибудь малыша.
«Это просто черт, а не человек! — подумал Тим. — Настоящий черт!»
На этот раз барон не мог бы не заметить смятения Тима. Но в эту минуту он отвернулся. Он уже звонил куда-то по телефону насчет кукольного театра. И не прошло получаса, как ему повезло. За приличное вознаграждение, предложенное бароном, оказалось возможным приобрести небольшой театр марионеток неподалеку от главного вокзала, уже не первый год влачивший довольно жалкое существование.
— Давайте поедем туда сейчас же, господин Талер, — сказал Треч. — Я захвачу с собой нотариуса и деньги: за подарки ко дню рождения надо платить наличными…
В маленькой комнатке с обшарпанными стенами, служившей, как видно, конторой театра, был подписан еще один контракт. Тим Талер становился отныне владельцем кукольного театра. Все это было похоже на чудеса, какие не каждый день происходят даже в самом кукольном театре.
Против обыкновения, барон и молодой человек отправились в отель пешком. По дороге Тим впервые спросил барона:
— Почему вам так нравится именно мой смех, барон? Так нравится, что вы отдаете за него полцарства?
— Меня удивляет, — заметил Треч, — что вы никогда раньше не задавали мне этого вопроса, господин Талер. Ответить на него не так-то просто. Формулируя мою мысль коротко, могу сказать следующее: когда вы были маленьким мальчиком из переулка, господин Талер, вы пронесли свой смех через столько непостижимых зол и невзгод, что он закалился и стал твердым, как бриллиант. Ваш смех не подвластен разрушению, господин Талер! Он несокрушим.
— Но ведь сам я подвластен разрушению, барон, — возразил Тим очень серьезно.
— Вот в том-то и дело, — сказал барон.
И прежде чем Тим понял смысл этого неприятного замечания, они уже подошли к отелю.
— Хэлло, мистер Браун, — приветствовал их директор отеля.
Барон в ответ рассеянно кивнул.
Наверху, перед дверью номера Тима, Треч остановился и спросил:
— А для чего вам, собственно, акции с решающим голосом, господин Талер? Ведь, согласно контракту, вы все равно должны уступить их мистеру Пенни.
«Опять он об этих контрактах! — с отчаянием подумал Тим. — Весь день рождения заполнен бумагами!» Его интересовала теперь одна-единственная бумажка на свете: свернутая в трубочку крошечная записочка в стеклянной пробирке с таблетками. Не так-то легко ему было ответить на вопрос барона. И все же, овладев собой, он сказал:
— У
— Гм! — задумчиво произнес Треч. Затем он сказал: — У меня на сегодня намечено еще два совещания. А вы что собираетесь делать, господин Талер?
Тим потер лоб рукой:
— Головная боль все не проходит, барон. Я, пожалуй, пойду прилягу.
— Вот это правильно, — улыбнулся барон. — Сон — лучшее лекарство.
И он ушел.
А Тим с нетерпением открыл ключом дверь своего номера, вошел, снова запер дверь на ключ и бросился в ванную.
Лист тридцать первый.
ТАИНСТВЕННАЯ ЗАПИСКА
Тим зажег в ванной только маленькую лампочку над зеркалом умывальника. Затем он достал лупу из аптечки и вынул из стеклянной пробирки записку. Сердце его колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит.
Но прежде чем приступить к чтению записки, молодой человек в элегантном сером костюме еще раз проверил, хорошо ли заперта дверь в ванную комнату. Потом он встал перед умывальником, взглянул в лупу на маленькую бумажку и превратился — да что там элегантный серый костюм! — в бесконечно взволнованного мальчика.
Лупа в его руках дрожала, и все же Тиму удавалось буковка за буковкой разбирать слова, написанные микроскопическим почерком. По мере того как он читал записку, он удивлялся все больше и больше.
Прибудь в «Гусь, гусь — приклеюсь, как возьмусь!». То, что принцесса добыла, добудь. Путь проще, чем ты думаешь. Кто отговаривал от Южного, тебе его покажет. Знакомый шофер караулит дом с часами. Дождись (черного!) часа трамваев. Опасайся крысы и проведи ее. Путь прост, но выбирай черный ход и задворки. Доверься нам и приходи!
Тим опустил руку с запиской и лупой и сел на край ванны. Он все еще дрожал от волнения, но голова его была ясна. Он понимал, что записка зашифрована на тот случай, если она попадет в руки к Тречу. Значит, теперь оставалось только расшифровать скрытые намеки и тайные указания. Он снова подошел к умывальнику, встал под лампу и медленно прочел записку сначала, по отдельным фразам:
Прибудь в «Гусь, гусь — приклеюсь, как возьмусь!»
Это понять нетрудно. Надо прийти туда, где он смотрел представление кукольного театра. Значит, в трактир в предместье Овельгёне.
То, что принцесса добыла, добудь.
Это еще проще. Эта фраза заключала в себе самую важную и самую драгоценную весть. Это значило попросту: верни свой смех! А то, что это было возможно, доказывала следующая фраза:
Путь проще, чем ты думаешь.