Тимлиды
Шрифт:
– Ты сравниваешь текущий российский режим с тем, что было в Германии в тридцатые?
– А как иначе? – разговор тяготил Михаила. – Мой народ не уменьшался так быстро в числе со времен тех австрийца и грузина. Сейчас, по прошествии почти века, у всего мира примерно одинаковый взгляд на ту историю. Как через десятилетия будет выглядеть наша? Что каждый из нас может делать, не уезжая из страны, находясь на своем месте, так это начать с себя: не поддерживать своим трудом режим, выбирать проекты исходя из своих взглядов, а не только денег. Интересных технологий на государственных проектах почти не встретить, поэтому такой мотив не рассматриваем. Дальше – влиять на других
– Но опасна! Первое, что я почувствовал, когда он рассказывал свою идею – это страх за мою семью.
– Ты же знаешь, что закон тебя здесь не защищает. Ты можешь выйти из этого бара, и на улице полиция подбросит тебе в карман наркотики просто ради выполнения плана по раскрываемости преступлении. Никто не заинтересуется твоими взглядами, ты будешь просто «плюс один» в ведомственной статистике. Да, план Вячеслава может привлечь к нам внимание, хотя и маловероятно. Но внимание к тебе может привлечь что угодно, например, резко сказанное слово на совещании с государственным заказчиком, где будет присутствовать кто-то обидчивый.
– Сам будешь участвовать в деле?
– Да, конечно, – кивнул Михаил. – Я и раньше думал о чем-то похожем, предлагал. Все же приятно быть в компании близких по духу людей, где витают одни и те же мысли.
– Через часик надо будет высказаться всем.
7. Женщины
Лиззи была в «Цветочках» уже третий час. Речь Вячеслава не произвела на нее впечатление, она ее читала. Они дружили давно и Лиз помогала лидеру Профсоюза, не афишируя свою роль. Однажды она, разочарованная гендерной диспропорцией их сообщества, порекомендовала принять девушку-тимлида, о чем, впрочем, не раз пожалела.
– Ты в Питере? – Лиззи хотела получить отрицательный ответ на сообщение в телеграме, положительный обязывал ее к общению.
– Да, на Некрасова, сидры пью.
– «Сидр и Нэнси»?
– Кажется, да.
– Сейчас буду, закажи мне кружку сладенького.
Лиззн посмотрела на сидящего рядом спутника, который не понимал смысла этого вечера и был разочарован тем, что его девушка общается с незнакомыми ему мужчинами. Стесняясь показать свою ревность, он старался не выдать себя, лишь пил больше обычного. В ответ на ее: «Милый, я выйду ненадолго», он лишь хмыкнул: «Окей». Лиззи прошла вдоль стойки, с трудом отыскав свою куртку, вышла на улицу. Ирина сидела в баре через дорогу, и уже через минуту девушки чокнулись бокалами сидра, приветствуя друг друга.
– Здорово, что нашла время приехать, – начала Лиззи вежливо.
– Да, мама согласилась посидеть с детьми, – нехотя ответила Ирина. – Четыре года не была в отпуске и подумала, что заслужила хотя бы эти выходные.
Девушки познакомились на одном из прошлых проектов, где команда Лиззи делала android- и iOS-приложения, а команда Ирины – java-бэкенд для них. Начав общаться по рабочим вопросам, тимлидши скоро из любопытства ненадолго подружились, но быстро охладели друг к другу, обоюдно обнаружив
Ирина была тридцатидвухлетней java-разработчицей, которая стала руководителем разработки после ухода предыдущего тимлида в более хлебное место. Она не была карьеристкой, ее устраивала текущие работа и доход. Технологии и задачи ее не особенно интересовали. Самым важным в жизни Ирины были ее дети: Вика и Глеб, фотографии которых были на заставке ее телефона и даже в бумажнике. Муж от Ирины ушел, встретив в школе, где работал учителем русского языка и литературы, молодую преподавательницу биологии. Лиззи раздражало в Ирине полное отсутствие амбиций и характера, как она его понимала. Ирина в ответ недолюбливала Лиз, считая ее поверхностной карьеристкой, не созревшей к семье и материнству.
– Как дети? – спросила Лиз.
– Растут, старший скоро в школу. Сама не решилась? – Ирина знала реакцию и ответ Лиз, но каждый раз задавала этот вопрос, будто стараясь показать, что child-free позиция Лиз – это трусость.
– Всему свое время, – Лиззи понимала этот сценарий беседы и не стала обострять. – Что думаешь про план Вячеслава?
– Я не готова, – без раздумий ответила Ирина. Она жила размеренной успешной по меркам Твери жизнью, у нее были дети. План выглядел для нее как приглашение к партизанской войне или преступлению, чему-то чрезвычайно чуждому ее уютному быту. Будто оправдываясь, она продолжила. – Да и не знаю, как я могла бы помочь. А ты в деле?
– В деле, мы подрядчик этого банка в части фронтовых приложений. Там хаос, что и хотим использовать. – Лиззи была горда собой, участвуя в таком необычном предприятии, будучи не просто его частью, а одним из организаторов. Ей нравилось ощущение общности с этими рисковыми тимлидами и чувство интеллектуального и профессионального превосходства, которое было обычным в их коллективе.
– Не боишься? – спросила Ирина, а ее собеседница почувствовала испанский стыд. Этот вопрос с такой же интонацией ей задала мать, когда Лиззи в семнадцать лет сказала, что уезжает из Энгельса, маленького городка под Саратовом, который она ненавидела, в Петербург.
– Все будет хорошо, – спокойно произнесла Лиз. – Ладно, пойду, ещё надо успеть поговорить с другими тимлидами. Рада была видеть!
Лиза обняла коллегу, расплатилась за сидр и вышла.
8. Архитектурный комитет
Тяжелая дверь «Бара мертвых поэтов» напомнила Вячеславу вход в метро, в котором он уже давно не был. В противоположном от барной стойки углу расположилась знакомая ему компания тимлидов, ключевых участников начинаемого дела.
– Господа, спасибо, что ещё относительно трезвые, – шуткой приветствовал он коллег, подходя и снимая перчатки.
– Я надеюсь это исправить в ближайшее же время, – парировал Михаил, сидевший у окна и с любопытством разглядывавший собравшихся в зале.
– Миш, поддерживаю идею. Можно уже заказывать что угодно. Обсуждение дела займет от силы полчаса, за это время никто из присутствующих охмелеть не успеет, все будут в курсе происходящего. Вы уже заказали?
– Лиза, похоже, и здесь всех знает. Она нам эти столики организовала, а сейчас вон у стойки. Мы ей делегировали заказать выпивку для нас на ее вкус. Все равно мы в коктейлях мало что понимаем, – ответил Лев, зевая: ему редко удавалось высыпаться вне родного дома.