Тимур и его команда
Шрифт:
После концерта, дружно взявшись за руки, Георгий и Ольга шли по аллее.
– Все так, – говорила Ольга. – Но я не знаю, куда пропала Женя.
– Она стояла на скамье, – ответил Георгий, – и кричала: «Браво, браво!» Потом к ней подошел… – тут Георгий запнулся, – какой-то мальчик, и они исчезли.
– Какой мальчик? – встревожилась Ольга. – Георгий, вы старше, скажите, что мне с ней делать? Смотрите! Утром я у нее нашла вот эту бумажку!
Георгий прочел записку. Теперь он и сам задумался и нахмурился.
– Не бойся – это значит не слушайся.
Ольга спрятала записку. Некоторое время они молчали. Но музыка играла очень весело, кругом смеялись, и, опять взявшись за руки, они пошли по аллее.
Вдруг на перекрестке в упор они столкнулись с другой парой, которая, так же дружно держась за руки, шла им навстречу. Это были Тимур и Женя.
Растерявшись, обе пары вежливо на ходу раскланялись.
– Вот он! – дергая Георгия за руку, с отчаянием сказала Ольга. – Это и есть тот самый мальчишка.
– Да, – смутился Георгий, – а главное, что это и есть Тимур – мой отчаянный племянник.
– И ты вы знали! – рассердилась Ольга. – И вы мне ничего не говорили!
Откинув его руку, она побежала по аллее. Но ни Тимура, ни Жени уже видно не было. Она свернула на узкую кривую тропку, и только тут она наткнулась на Тимура, который стоял перед Фигурой и Квакиным.
– Послушай, – подходя к нему вплотную, сказала Ольга. – Мало вам того, что вы облазили и обломали все сады, даже у старух, даже у осиротевшей девчурки; мало тебе того, что от вас бегут даже собаки, – ты портишь и настраиваешь против меня сестренку. У тебя на шее пионерский галстук, но ты просто… негодяй.
Тимур был бледен.
– Это неправда, – сказал он. – Вы ничего не знаете.
Ольга махнула рукой и побежала разыскивать Женю.
Тимур стоял и молчал. Молчали озадаченные Фигура и Квакин.
– Ну что, комиссар? – спросил Квакин. – Вот и тебе, я вижу, бывает невесело?
– Да, атаман, – медленно поднимая глаза, ответил Тимур. – Мне сейчас тяжело, мне невесело. И лучше бы вы меня поймали, исколотили, избили, чем мне из-за вас слушать… вот это.
– Чего же ты молчал? – усмехнулся Квакин. – Ты бы сказал: это, мол, не я. Это они. Мы тут стояли, рядом.
– Да! Ты бы сказал, а мы бы тебе за это наподдали, – вставил обрадованный Фигура.
Но совсем не ожидавший такой поддержки Квакин молча и холодно посмотрел на своего товарища. А Тимур, трогая рукой стволы деревьев, медленно пошел прочь
– Гордый, – тихо сказал Квакин. – Хочет плакать, а молчит.
– Давай-ка сунем ему по разу, вот и заплачет, – сказал Фигура и запустил вдогонку Тимуру еловой шишкой.
– Он… гордый, – хрипло повторил Квакин, – а ты… ты – сволочь!
И, развернувшись, он ляпнул Фигуре кулаком по лбу. Фигура опешил, потом взвыл и кинулся бежать. Дважды нагоняя его, давал ему Квакин тычка в спину. Наконец Квакин остановился, поднял оброненную фуражку; отряхивая, ударил ее о колено, подошел к мороженщику, взял порцию, прислонился к дереву и, тяжело дыша, жадно стал глотать мороженое большими кусками.
На поляне возле стрелкового тира Тимур нашел Гейку и Симу.
– Тимур! – предупредил его Сима. – Тебя ищет (он, кажется, очень сердит) твой дядя.
– Да, иду, я знаю.
– Ты сюда вернешься?
– Не знаю.
– Тима! – неожиданно мягко сказал Гейка и взял товарища за руку. – Что это? Ведь мы же ничего плохого никому не сделали. А ты знаешь, если человек прав…
– Да, знаю… то он не боится ничего на свете. Но ему все равно больно.
Тимур ушел.
К Ольге, которая несла домой аккордеон, подошла Женя.
– Оля!
– Уйди! – не глядя на сестру, ответила Ольга. – Я с тобой больше не разговариваю. Я сейчас уезжаю в Москву, и ты без меня можешь гулять с кем хочешь, хоть до рассвета.
– Но, Оля…
– Я с тобой не разговариваю. Послезавтра МЫ переедем в Москву. А там подождем папу.
– Да! Папа, а не ты – он все узнает! – в гневе и слезах крикнула Женя и помчалась разыскивать Тимура.
Она разыскала Гейку, Симакова и спросила, где Тимур.
– Его позвали домой, – сказал Гейка. – На него за что-то из-за тебя очень сердит дядя.
В бешенстве топнула Женя ногой и, сжимая кулаки, вскричала:
– Вот так… ни за что… и пропадают люди! Она обняла ствол березы, но тут к ней подскочили Таня и Нюрка.
– Женька! – закричала Таня. – Что с тобой? Женя, бежим! Там пришел баянист, там начались танцы – пляшут девчонки.
Они схватили ее, затормошили и подтащили к кругу, внутри которого мелькали яркие, как цветы, платья, блузки и сарафаны.
– Женя, плакать не надо! – так же, как всегда, быстро и сквозь зубы сказала Нюрка. – Меня когда бабка колотит, и то я не плачу! Девочки, давайте лучше в круг!.. Прыгнули!
– «Пр-рыгнули»! – передразнила Нюрку Женя. И, прорвавшись через цепь, они закружились, завертелись в отчаянно веселом танце.
Когда Тимур вернулся домой, его подозвал дядя.
– Мне надоели твои ночные похождения, – говорил Георгий. – Надоели сигналы, звонки, веревки; Что это была за странная история с одеялом?
– Это была ошибка.
– Хороша ошибка! К этой девочке ты больше не лезь: тебя ее сестра не любит.
– За что?
– Не знаю. Значит, заслужил. Что это у тебя за записки? Что это за странные встречи в саду на рассвете? Ольга говорит, что ты учишь девочку хулиганству.
– Она лжет, – возмутился Тимур, – а еще комсомолка! Если ей что непонятно, она могла бы позвать меня, спросить. И я бы ей на все ответил.
– Хорошо. Но, пока ты ей еще ничего не ответил, я запрещаю тебе подходить к их даче, и вообще, если ты будешь самовольничать, то я тебя тотчас же отправлю домой к матери.
Он хотел уходить.
– Дядя, – остановил его Тимур, – а когда вы были мальчишкой, что вы делали? Как играли?
– Мы?.. Мы бегали, скакали, лазили по крышам. бывало, что и дрались. Но наши игры были просты и всем понятны.