Тина
Шрифт:
Кто-то раз им в дверь постучали. Сын открыл. На пороге стояли два мальчика и предлагали детали к множительному аппарату. Не понравились матери мальчики. Один сразу по квартире шарить стал, а второй глаза в сторону отводил при разговоре. Не посоветовала она сыну покупать эти детали. «Вдруг они ворованные», – сказала. Но когда ребята сообщили, что нашли их квартиру через общего знакомого, отец пошел за деньгами. А у матери вдруг слезы хлынули, истерика началась. Пожаловалась она, что сердце беду ей подсказывает. Утверждала, что один их мальчишек стопроцентно наемный милицейский подставной, мол, по поведению за версту видно. Отец и сын только отмахнулись от нее: «Надоели твои причуды. Сейчас на рынке любую
А через два дня в их квартиру нагрянула милиция. И те самые мальчики при них. Оказывается, ограбили какие-то юнцы судебных приставов, разобрав заднюю стену здания, и вынесли всю аппаратуру. Сын отпираться не стал. Сразу выложил на стол десять маленьких деталей. Они все на ладони укладывались. Тем не менее, следователь стал грозить тюрьмой. Сын пытался объяснить, что на рынке тоже ни у кого нет документов на товар. Следователь усмехнулся: «В деканат телегу накатаю – вмиг из института вылетишь. Нельзя доказать, что детали краденые, но и нельзя доказать обратное. Значит, краденые». Потом он позвонил руководству и спросил, как быть техникой, имеющейся, в квартире, и получил разрешение все забрать. Георгий возмутился: «Воровство произошло три дня назад, а на нашем телевизоре и видеомагнитофоне слой нетронутой годовалой пыли». Милиционеры молча погрузили в фургон все копировальные аппараты, находившиеся в ремонте, всю личную бытовую технику, сложили в ящики и унесли детали, накопленные за три года работы.
«Осталось забрать обтрепанный диван и потрескавшийся от старости рабочий стол», – горько пошутил сын хозяина.
«Как же мы теперь рассчитаемся с организациями, которые отдали нам в ремонт свою технику? Мы ведь с ними официально работаем. У нас все по-честному. Вот документы», – пытался защититься Георгий.
«Разберемся. Если техника не краденая – вернем», – ответил следователь и сел в машину.
– Отдали? Или как всегда «накось выкуси»? – спросила Инна Лизу.
– Когда их знакомый из администрации города вмешался, то вернули технику, вытащив из нее все важные детали, по сути дела пустые корпуса отдали. А телевизор еще полгода у себя держали. Когда Гоша пришел его забирать, милиционеры шутили: «Жаль отдавать. Хорошо показывает».
– А ящики с деталями, которые они выгребли из шкафов? – поинтересовалась Аня.
– Господи, о чем ты говоришь? Обокрали вчистую. Два года семья, затянув пояса, рассчитывалась с организациями, для которых чинила аппаратуру. Ничего, с божьей помощью выкарабкались. Позже, через знакомых они выяснили, что мальчики на самом деле состояли на службе в милиции, устраивали подставы и грабили интеллигентные семьи, пытающиеся организовать легальный бизнес. Сколько подобных историй может рассказать каждая из нас! Хорошо, что они без смертоубийства.
– Самое обидное, когда человек не может защитить свое человеческое и гражданское достоинство, – грустно заметила Жанна. – Дядя моего мужа занимал достаточно высокий пост в администрации области, потом вышел на пенсию. Пока работал, его все знали и помнили, а на пенсии он уже никому не нужен был. Как-то возвращался он с дня рождения друга совсем чуть-чуть выпивши. Нельзя ему употреблять алкоголь, давление подскакивает. Не понравился милиционерам цвет его лица. Остановили, в машину предложили сесть. Дядя объяснил, что лицо красное у него из-за давления, а что немного пошатывает, так возраст, семьдесят два года – не шутка. Но в машину сел безропотно, воспитанный был человек.
Привезли его в милицию, но домой не разрешили позвонить. Он им стал объяснять, что по такому-то и такому пункту КЗоТа они обязаны предоставить ему право на один звонок. Что тут началось! Он еще и умный! Раздели, били, ногами пинали, издевались. Сначала предупредили, что на пятнадцать суток посадят, потом пригрозили убить и концов никто не найдет. Руки все порезали в кровь какими-то жесткими ремнями. Сын разыскал и вызволил отца, – хотя ему говорили, что нет его в отделении, – жизнь ему спас. Милиционеры все медицинские и гражданские нормы нарушили. Самое интересное, что был суд. Так судья сказала: «Раз сто граммов выпил – виноват». «У нас сухой закон?» – уточнил мой дядя. Только благодаря своим связям ему удалось завести уголовные дела на двух офицеров и методично записать все их нарушения. Но судья встала на защиту «чести мундира», а не пострадавшего. В сумме по всем пунктам обвинения милиционерам дали по два года условно и они продолжали работать на прежних местах. Это все, что дядя смог сделать. А что уж говорить о простых смертных.
У соседки дети колядовали под рождество, так всю их компанию забрали в милицию и двенадцать часов там продержали. Сотрудники милиции не только не позвонили родителям, что обязаны были сделать, но и обложили матом матерей, которые пришли спасать своих несовершеннолетних дочек. Протокол задержания не предъявляли, били детей. Боже мой, сколько было слез, страхов, истерик, больничных! Я до сих пор с дрожью вспоминаю эту душераздирающую историю, – сказала Жанна.
И Лена вспомнила:
– А я только раз за всю свою жизнь с милиционером столкнулась. Подвозил меня знакомый на своей машине. Останавливает нас гаишник, красивенький, молоденький такой, усики еще не пробились, совсем молочный. Знакомый мой долго выслушивал юнца с серьезным видом, а потом вытащил документ полковника запаса. Мальчишка, нимало не смутившись, заявил: «Ну, так сразу и сказали бы». Спросила я потом знакомого: «Мы что-то нарушили?». Тот ответил: «Я никогда не нарушаю. Гаишник взятку пытался стребовать».
– Послушайте, точно такую же фразу мне сказала продавщица, когда пыталась «наказать меня» на 300 грамм с каждого килограмма сыра и масла. Это сейчас наиболее дорогие продукты. Чтобы меня не обвешивали, я со своими никелированными гирьками теперь хожу, будто член какой-то инспекции, – рассмеялась Аня.
– Мне близки и понятны эти проблемы. И все же неудачную тему мы выбрали для ночного разговора. Хватит вспоминать плохое. Зачем сейчас нервы дергать? Были девяностые, был беспредел. Но все это безобразие уже закончилось, – сказала Лена, закрывая глаза.
*
Лена слышит голос Ани:
– …Моя подруга-психолог собирала реальный материал на эту тему. Книгу хотела написать о влиянии службы в армии на физическое и психическое здоровье мужчин. И меня просила помочь ей. Предлагала опрашивать служивших в армии бывших выпускников нашей школы, когда они приезжают на вечера встреч одноклассников, с обещанием не упоминать имен и не выдавать свои источники.
– И что выявил опрос? – встрепенулась Инна.
– У меня не получалось в праздничной обстановке говорить с ребятами о серьезных вещах. И только один парень-весельчак, выйдя со мной в пустой класс, закатал штанины своих брюк и показал ноги в страшных черных пятнах – результат беспрерывного трехдневного отмокания в болоте под лозунгом серьезной практической подготовки к защите родины. Мол, вы всё должны испытать.
«И многим эта «наука» даром не прошла? А на дыбу вас не вздергивали, не тренировали на случай, если попадете в плен? А если вдруг война, какие же из вас, покалеченных, солдаты получатся? У кого ноги, у кого почки застужены. Вы же ни на что теперь не годны. Не роптали?» – спросила я, не на шутку разволновавшись.
«Помалкивали. Кто бы позволил. Нам внушали, что мы обязаны, что мы герои. Со школы привыкли слушаться и подчиняться», – ответил мой бывший ученик.
«Исполнять чью-то злую волю я учила? Только добрую, и то в разумных пределах».