Тина
Шрифт:
Деньги банкир не выдавал предпринимателям, копил, говорил, что банк переживает некоторые затруднения. Мол, счета «заморожены», но мера эта временная. Простите, подождите, пожалуйста. Как только, так сразу… Чертовски был мил и обходителен. Сама добропорядочность. А сам копил народные деньги. Теперь ничего не докажешь. Уплыли мани в неизвестном направлении. Все клиенты в разной степени, но погорели.
– Все ли? В какой сумме это выразилось для твоих друзей? – поинтересовалась Инна.
– В триста тысяч.
– Какие деньжищи! Не хило для начинающих провинциальных предпринимателей.
– Вот
– И во что это вылилось? – спросила Аня, нервно тряся ногой, переброшенной через другую, согнутую в колене.
«Смотри, как ее задело, – отметила про себя Лена. – Свои в чем-то промахи и потери были?»
– В полный крах фирмы и надежд на скромное, но безбедное существование. Вляпались в дерьмо обеими ногами. А тут еще откаты чиновникам задавили... Без денег все у них как-то быстро посыпалось, стало разваливаться.
– Быстро ни в творчестве, ни в любви хорошо не бывает. А в разрушении – всегда пожалуйста. – Инна шуткой попыталась сбить серьезный настрой Жанны.
– Руководитель фирмы «сошел с дистанции», – не среагировала та, продолжив жаловаться.
– Ушел на пенсию или вообще?.. – напряглась Аня.
– Продал «тачку», то бишь машину, а долги не перекрыл. Они только множатся. Конец пришел его «великим» замыслам на расширение и модернизацию. Не дано им осуществиться. Не облагодетельствовал он родной народ своей дешевой продукцией. Теперь сам перебивается случайными заработками. Вот так мы растим и поддерживаем плеяду честных и активных…
– Кажется, Марии Антуанетте принадлежат слова: «Нет хлеба? Пусть едят пирожные», – усмехнулась Инна. – И познакомились они с миром городского дна, и превратились в «нищебродов».
– Будет тебе ехидничать. Не опустились, не спились. Только дело своей жизни свернули. Жалко хороших людей, тружеников. С нуля начинали, не раз пояса потуже затягивали во имя мечты. И на тебе…
– Нравится или нет, но придется им привыкать думать головой по-новому. Эмоции часто не сходятся с разумом. Душа яркая, а дел мало. Меня не оставляет изумление перед неправдоподобной наивностью нашего народа и его искренней верой в «верхи», погружающих всех нас в атмосферу «благоденствия». Эти советские качества не поддаются моему пониманию. А может, за этим стоит беспомощность, беззаботность, бесхарактерность и так далее?.. И главное – беззубость и юридическая безграмотность. Работать умеем, а защищать нас Пушкин будет? На суды надеемся? Так они сами…
– Опять ты за свое. Хватит трындеть. Устала от негатива, – вздернулась Аня.
– Блатные, наверное, успели свои деньги вынуть? – с мстительной ненавистью спросила Инна.
– Как водится. Они-то всегда уцелеют. Не хочется углубляться в эту проблему… хотя отголоски этой истории еще долго будут звучать в головах обманутых, – ответила Жанна.
– Челюсти судорогой им сводит от злости? Так и хочется познакомить виновника бед с красотами клокочущей преисподней? Пусть соберутся с духом и быстро без проволочек… поквитаются, – с ласково-ехидным сочувствием подсказала Инна.
– Тебя бы так по кумполу. Да пошла ты…
– Ты мыслишь как обыватель.
– А ты, если быть
– Твои знакомые лопухи и раззявы, лажанулись как совки, пустили дело на самотек и «крыша» им не помогла? А честная милиция? Она-то, небось, тут как тут?
– Не кривляйся. А она здесь каким боком? Ей всё до фени. Она от таких случаев оградить не может, – вздохнула Жанна, красноречиво демонстрируя свое отношение к блюстителям порядка. Однако больше высказываться не стала, не готова была к обнародованию своего мнения.
– Что она вообще может? – спросила Аня несколько более резким тоном, чем намеревалась.
– Как же, сейчас все под бандитами или ментами ходят. И те и другие – маргинальные структуры, отличающиеся явной продуманностью и подготовленностью своих действий. Наверное, это о чем-то да говорит. Так к кому, Жанна, твои друзья склонились?
– Ни к кому. Наверное, не сочли нужным, чтобы не стать вровень с подлецами, – слишком поспешно ответила Жанна, вспомнив свои какие-то еще доперестроечные, печальные моменты общения с правоохранительными органами.
Но Инна быстро вернула ее из прошлого в настоящее:
– А может, поняли, что те в одной связке, что всё бесполезно? В этом что-то есть. Только откуда у тебя такие подробности о подобных делах? Я о крыше.
– Еще одних моих знакомых тоже на крупную сумму нагрели.
– А с виду, небось, умные?
Жанна попыталась остаться невозмутимой и продолжила с грустью:
– Они лишились бизнеса, который много лет с таким трудом налаживали. Только-только вроде бы крепко на ноги встали, понадеялись что затраты с лихвой окупятся… и тоже оказались беззащитными перед свершившимся фактом. Сдуру обратились… теперь успели сто раз пожалеть о содеянном. На крючке оказались. Как обухом по голове… ошарашивающий эффект… Вот вам и поддержка... И чего теперь искать-рыскать? А еще сравнительно недавно верили. Даже при самых благоприятных стечениях обстоятельств не выбраться им из долговой ямы.
– Малый бизнес, если он честный, дело хлопотное и мало денежное, – заметила Инна.
– И еще одни наши друзья попытались, но дела не пошли. Разорились. Внезапно их жизнь непоправимо покатилась под откос. Душа у меня за них не на месте. Хотелось бы посодействовать, но не знаю, как за это дело взяться, как подступиться? Да и что я могу, кроме как помочь их детям с уроками, пока они бегают по судам. Испрашивать милости у Бога? А потом еще их квартиру воры обнесли. Кошмар! Слава Богу, обошлось без смертей и увечий. Бандиты – пособники олигархов.
Никто из присутствующих не смог подобрать сколько-нибудь веского возражения. Только Инна, не моргнув глазом, быстро нашла в литературе причину происходящего в нашей экономике кошмара:
– А все почему: «Шагнула дерзко за предел нас отравившая свобода». Есенин, между прочим. Вот так-то. Забыли, что свобода – это длина цепи, которую мы можем себе позволить. Степень своей свободы мы сами себе выбираем.
– И все сразу разъяснилось, – горько-иронично заметила Жанна. – Не получится у моих знакомых подняться, тут нечего и думать. Отделаются от них, не откладывая в долгий ящик, это как пить дать.