Тинг против всех. Игра адмиралов
Шрифт:
КАНОНЕРСКИЕ ЛОДКИ "ЛУХС" И "ТИСТЛ"
Всё изменилось, когда к Трехградью пришел отряд китайского морского флота, малые крейсера, успевшие поучаствовать еще в японской войне, - "Лай-Юань", "Чинг-Юань", "Цзи-Юань", "Пин-Юань". Сейчас иностранцы снисходительно называли их канонерками, но здесь, на Янцзы, они казались полновесными боевыми кораблями. Флагманский "Лай-Юань" с водоизмещением под три тысячи тонн имел два 8-дюймовых орудия
Крейсерский отряд прибыл под флагом адмирала Лин Пу Чина, младшего флагмана Объединенного флота. Боевые корабли сопровождали учебные крейсера "Фу-Цин", "Цян-Таи", "Вэй-Юань" и "Дзин-Чин" с кадетами эвакуированных морских школ. На "Фу-Цине" - судне шанхайского училища - находился адмирал Тинг Жу Чан. Разумеется, он не собирался вести в бой свою учебную эскадру, где собралось самое ценное, что он успел подготовить за годы воплощения. Больше всего адмирал рассчитывал мирно уладить дела с Чжан Чжи Дуном, чтобы создать в центре Китая центр обороны от иностранной агрессии. Для этого Трехградье подходило лучше всего - устроенные наместником Чжаном литейный и оружейный заводы в Ханьяне, пороховые фабрики в Учане, техническое и военное училище в Ханькоу, речные и сухопутные пути, стягивающиеся сюда со всей страны, в том числе и строящиеся железнодорожные магистрали. Если еще успеть вывезти то, что накапливал Тинг пять последних лет в приморских провинциях, за будущее можно будет быть относительно спокойным. Но поверит ли Чжан Чжи Дун адмиралу?
БЕЗБРОННЫЙ КРЕЙСЕР "ФУ-ЦИН"
Наместник Чжан неожиданно быстро согласился на перемирие и переговоры. Тинг решил сам явиться в Учан. Для начала Чжан Чжи Дун продемонстрировал свою военную мощь - всю площадь перед дворцом наместника занимали выстроенные в идеальном порядке два батальона "новых войск". Подготовленные немецкими инструкторами, они были отлично обмундированы и вооружены современными винтовками. Однако Тинг знал, что остальные провинциальные войска с мечами, копьями, луками и плетеными щитами были совершенно не подготовлены к настоящей войне.
После долгих церемоний, которым воспитанный в старых традициях Чжан придавал особое значение, адмирал приступил к изложению своего дела. Однако не успел Тинг сказать и несколько слов, как Чжан Чжи Дун прервал его вопросом:
– Так кто вы такой?
От неожиданности Тинг смог только щелкнуть раскрытым веером. Хунаньский наместник продолжал:
– Я знал Тинга Жу Чана, с тех пор, как он еще был молодым тайпинским командиром, вовремя перешедшим к Ли Хун Чжану. Никакого образования, никаких принципов, но храбрость и цепкий крестьянский ум. Вы взяли его имя, его внешность, но вы говорите, поступаете с людьми совсем не так, как поступал бы он. Вы исключительно хорошо разбираетесь в делах, предсказываете будущее и пока никогда не ошибаетесь. И еще... Тот Тинг был мой одногодок, но сравните, поглядите на меня и на себя. Я старик, а у вас морщины только на лице... Вы двигаетесь, ходите, сидите, будто вам не шестьдесят четыре, а неполных сорок лет. Ихэтуани сказали бы, что в вашем теле поселился дух победоносного божества, но я знаю, что вы не всемогущи, иначе бы не пришли ко мне... Но кто вы такой?
Тинг сложил веер:
– Представьте, уважаемый Чжан, что вы бы могли перенестись на сто лет назад. Скажем, в тело командующего Лэ Бао, посланного в 1796 году христианской эры на войну с "белыми лотосами". Не попытались бы вы сделать так, чтобы через полвека, ко времени, когда начнутся войны с иноземными варварами, Поднебесная имела бы войско не с луками и копьями, а с хорошими ружьями?
У Чжана загорелись глаза:
– Лучше с пулеметами и броненосцами! Представляете, англичане затеют Опиумную войну, а их фрегаты встретят наши броненосцы!
– Но разве вы смогли бы сто лет назад построить броненосцы или купить их за всё наше серебро? Нет, вы получили бы только фрегаты. И у меня сейчас только броненосцы. А впереди испытания гораздо более тяжелые, чем Опиумные войны... Для начала нужно успеть перевести в Трехградье Цзиннаньский арсенал и механические заводы, оборудование верфей. Морские училища уже прибыли. Если со мной что-то случиться, и всё пойдет по старому, это вам поможет в организации новой армии... У вас еще будет, должно быть несколько лет реформ.
Чжан Чжи Дун пребывал в глубокой задумчивости. Этот реакционный политик, строивший заводы и железные дороги, нравился Тингу гораздо больше революционера Сунь Ят Сена, готовящего в это время новые восстания. А ведь когда он узнал о своем включении в эксперимент, то едва ли не главным представлялась возможность увидеть живого вождя революции!
– Недавно до меня добрался с визитом командующий германской эскадрой адмирал Бендеман.
– медленно заговорил наместник Чжан.
– Он дал понять, что Германия заинтересована в сохранении мира на Янцзы, чтобы ничто не мешало здесь нормальной торговле. Я отвечал, что Китай должен быть предоставлен самим китайцам, что необходимые преобразования в нашей стране мы можем осуществлять только сами, собственными руками. "Вот мнение дальновидного государственного деятеля!" - сказал мне на это Бендеман и добавил, что в Пекине сейчас правят не законные власти Китая, а узурпаторы и мятежники. Еще Бендеман сказал, что в Китае пришло время смены императорской династии, и большинство китайцев обрадуется, если вместо потомка маньчжурских завоевателей на трон Поднебесной взойдет кто-то из уважаемых китайских вельмож...
– То же самое иностранцы говорят Юань Ши Каю. Главное не то, кто сидит на троне, главное, чтобы в китайских городах не стояли больше иностранные войска, чтобы не иностранные чиновники сидели в таможнях, собирали налоги, решали дела в Государственном совета... Пока же, поглядите, - Тинг подошел к окну, из которого открывался вид на Янцзы, - воды великой реки в самом сердце Китая оскверняют чужие военные корабли! Можно ли говорить о величии Поднебесной, пока мы не заставим их уйти отсюда!
ИНОСТРАННАЯ КОНЦЕССИЯ В КИТАЕ
(НА ПЕРЕДНЕМ ПЛАНЕ - ФРАНЦУЗСКАЯ КАНОНЕРКА)
Действительно, адмирал Тинг не собирался терпеть при фактическом возобновлении военных действий присутствие иностранных кораблей в самом центре Китая. В сеттльмент Ханькоу передали сообщение о нападении русско-японской эскадры на крейсер Тинга. Отныне китайский флот был вправе рассматривать все корабли стран коалиции как враждебные. Тинг признавал нейтралитет американцев, их канонерка могла беспрепятственно оставаться в Ханькоу. Нейтральный статус мог быть распространен и на других, если их представители заявят о непричастности к агрессивным действиям России и Японии против Китая. У Тинга была надежда, что не готовые к немедленному началу войны немцы и, особенно, англичане не захотят открыто выражать солидарность с русскими. Если английские, немецкий, а, возможно, и французский корабли оставят "Манджур" в одиночестве, международной коалиции придет конец.
Однако иностранные капитаны поддержали русского коллегу, исполнявшего в Ханькоу обязанности старшего флотского офицера. Командир "Манджура" капитан Эбергард проявил немалые дипломатические способности... Он предлагал Тингу локализовать зону конфликта, не распространяя его на южные провинции. Генералу Ма Ю Куну, сдавшему в свое время русским Порт-Артур за денежную премию, вновь были предложены деньги - за нейтрализацию Тинга. Генерал Ма от денег не отказался, но вместо активных действий отвел свою войска на север, предложив противникам разбираться самим. Эбергард нанес визит и Чжан Чжи Дуну, убеждая его в выгоде сохранения нейтралитета в войне, которую ведет пекинское правительство. Однако обычно осторожный в отношениях с иностранцами наместник Чжан на этот раз проявил твердость. Вид стоящей на Янцзы китайской эскадры убедил его, что пришло время показать рыжеволосым варварам силу Поднебесной.