Тинг
Шрифт:
Когда он подобрал условия, до меня неожиданно дошло, что Клятвы не просто удобный механизм, а полноценный аналог системы договоров и судебно-правовых отношений в Единстве, причем с абсолютно неподкупным и всевидящим гарантом. Наблюдатель выступал в роли судьи и палача, если Клятва Единству не выполнялась или была нарушена. То бедствие, что обрушилось на наш Народ, называлось «Гнев Наблюдателя» (вероятно, он был задействован при договорах между Народами), но в более простых сделках спектр наказаний был довольно широк: от штрафа в Звездных Монетах или Позора до немедленной смерти нарушителя.
Любопытно,
— Сам придумал или кто-то подсказал? — нехорошо усмехнулась Вероника, когда я изложил свое предложение. — Я пытаюсь тебя спасти, а ты смерти моей желаешь? Предложи кто-нибудь другой такую Клятву, я решила бы, что это ловушка!
— Мой товарищ спрашивает: разве золото не стоит смерти?
Я всерьез думал, что она откажется — условия Клятвы и правда казались драконовскими, однако рикс лишь устало мотнула головой:
— Хорошо, давай… Я не собираюсь вас обманывать, ты это знаешь…
Мы открыли и сомкнули наши Скрижали, одинаково серебряные, но в глубине рунного круга Вероники светилось больше размытых глифов, и моя золотая Руна присоединилась к ним. А в наших Атласах одновременно отпечаталась новая Клятва:
Клятва
Сигурд (хейр, фригольд Небо, Народ Земли) передает Руну Небесного Ястреба Веронике Максвелл (рикс, фригольд Небо, Народ Земли) на временное хранение.
Вероника Максвелл клянется не использовать Руну Небесного Ястреба против Сигурда.
Вероника Максвелл клянется надежно хранить, никому не передавать и возвратить Руну Небесного Ястреба по первому требованию Сигурда.
Награда: нет
Наказание: Позор
Наказание: потеря Титула
Наказание: смерть Вероники Максвелл
Прозвучал гонг, и небесно-голубой глиф Наблюдателя, похожий на око, скрепил Клятву Единству. Я вновь остро ощутил его давящий с высоты взгляд, словно техниты сгустились, внимательно ощупывая нас, — и на мгновение напрягся. Но ничего не произошло, и Вероника сказала как ни в чем не бывало:
— Сигурд, я возвращаюсь к отряду. Вас с Фьюри в дозоре сменят через пару часов…
Я не знал, что именно Вероника рассказала нашей группе об Огнезубе, золотой Руне и Небесном Ястребе, но, когда вернулся, видок у моих товарищей был слегка ошарашенный. Динамит явно что-то подозревал, но держал сомнения при себе, другие тоже не особо болтали на этот счет — по крайней мере, в присутствии Максвелл. Вероятно, она жестко попросила не трепаться на этот счет. Инь, рядом с которым я поехал, только шепнул мне:
— Сигурд, ты видел?
— Что?
Он сделал большие глаза, покосившись в
Нельзя сказать, что ночной путь до фермы прошел абсолютно спокойно. Мы очень торопились, а дозорная птица здорово помогала с разведкой, однако все равно дважды меняли маршрут. Первый раз — обходя ночную лежку голиафов, второй — наткнувшись на свежие следы каа — огромной плотоядной полузмеи. Судя по следу, тварь содержала Звездную Кровь, а значит — встречаться с ней крайне не рекомендовалось. Эти создания обычно обитали в землях Народа Реки, что змей делал тут — загадка, возможно, связанная со знаком Дикой Охоты. Остальные пустячные происшествия, типа вспугнутых луговых цезарей или останков охоты тигрекса, и упоминания не стоили — и ближе к рассвету, усталые, взмыленные и пропитанные едким потом тауро, мы наконец-то вышли в окрестности фермы.
За ночь пожары потушили, дым почти рассеялся, однако в утреннем свете нашим глазам предстало угнетающее зрелище. Запах гари забивал все остальные, а красивого, как с картинки, любовно ухоженного хозяйства Эйрика больше не существовало. Двойной частокол с засыпкой в метр толщиной, прежде окружавший ферму, был проломлен, частично снесен и повален по меньшей мере на половине периметра. Обугленными огрызками торчали сторожевые башни. Опаленная земля зияла воронками, поля и посадки были частично вытоптаны, загоны и вольеры для животных — разрушены. Питомцы Эйрика, видимо, по большей части разбежались. Несколько зданий сгорело, некоторые успели потушить, но большой дом выглядел целым, хоть на кровле и зияли черные проплешины. Тут и там виднелись обугленные тела животных, а возле руин копошились люди, разбирая завалы и уцелевшее имущество.
— Охренеть повоевали, — бросил Толя Грохот, а остальные просто мрачно осматривались. Даже вездесущий Кыш на моем плече помалкивал. Хорошо видимая издали туша Огнезуба никуда не делась, над ней все еще витал дымок. Ящера охраняли двое вооруженных людей, а над горбом я с облегчением рассмотрел сияющие серебряные глифы. Руны никто не тронул, и это означало, что мое представление удалось.
Люди Эйрика вышли нас встречать. Мрачные, все сплошь с закопченными лицами и черными руками — погорельцы без особого энтузиазма смотрели на наш отряд, и я их прекрасно понимал — потерять за одну жуткую ночь то, что создавалось годами, — очень страшно. Им сейчас вообще не до нас! Я искал взглядом самого Эйрика — и не находил. Неужели он среди тех, кто лежит, прикрытый брезентом, на лужайке возле большого дома?
Зато нашелся кое-кто другой.
— Сигурд!
Наперерез нашей веренице бросилась темноволосая фигура, и я торопливо соскочил с седла, принимая в объятья девушку.
Живая! Чумазая, как чертенок, со свежими ожогами на руках, она смеялась и одновременно плакала, крепко вцепившись в меня. Что-то говорила, но слова были совершенно не важны. Обнимая ее дрожащее тело, чувствуя щекой ее мокрую щеку, я ощутил что-то большое и теплое, разворачивающееся внутри. У меня кто-то был, меня ждали в этом мире. Я снова был не одинок. Мы живы, мы вместе — и это главное.