Тиора
Шрифт:
Они с Агатой прошли переходный мост и спустились к подножию одного из бизнес-центров, затем пересекли небольшую площадку с фонтаном и увидели пару красных машин такси. Девушка подошла к одной из них, две минуты переговорила с водителем, и еще через минуту они с Марком уже сидели на заднем сиденье автомобиля. Такси тронулось и повезло их по лабиринту улиц Гонконга, выкручивая направление по самому замысловатому маршруту. В этот момент Агата, как экскурсовод, рассказывала юноше некоторые подробности того или иного сооружения, пока они ехали. Гонконг она знала очень неплохо. В какой-то
До площадки, которую нашла Агата, они добрались пешком минут за пятнадцать. Это был ровный бетонный прямоугольник, и вокруг него уходили в разные стороны пешеходные дорожки. Чуть далее, метрах в пятидесяти от них, была очередная бухта с видом на остров и его небоскребы, торчащие повсюду, даже на склонах гор, усыпанных зеленью. Рядом площадкой росло дерево, и как только молодые люди подошли к нему, оно сразу же разразилось каким-то жутким громким треском из листвы так, что Марк с непривычки немного сморщился. Звук был похож на огромное количество маленьких трещоток, действующих в унисон.
— Я так полагаю, это цикады? — Марку пришлось говорить немного громче, чем обычно.
— Да, их здесь достаточно много, — почти прокричала Агата.
Чуть далее располагался деревянный столик с парой лавочек, на которых они и расположились. Агата начала доставать фотоаппарат и несколько объективов. Марк оценивающе посмотрел на ее аппаратуру и понял, что ее инструменты в совокупности стоят очень дорого: одни только объективы уходили в приличную стоимость, порой даже дороже самого фотоаппарата.
— Серьезная пушка, — произнес Марк, когда девушка полностью собрала свое фоторужье и уже держала его, приподняв одной рукой на уровне плеча. — Тяжело?
— Ничего, я привыкла уже, — морщась от солнца и улыбаясь, сказала Агата. — В каких только позах не приходится корячиться с этой массивной штукой, когда работаешь.
Марк, улыбнувшись, покачал головой, надевая второй ролик на ногу. Он туго зашнуровал оба бута коньков и стал на них, пробуя поверхность.
— Неплохое место ты нашла, покрытие хорошее, только жарковато, конечно, ну да ладно, и не в таких условиях бывал.
— Да, летом здесь так всегда, даже ночью, я уже привыкла, в принципе.
Целых два часа Агата фотографировала Марка. Он летал на роликах по всей площадке в самых немыслимых фигурах и вращениях, которые только умел. В его ушах торчали наушники от плеера, и все тело вливалось в безудержный танец. Марк соскучился по катанию и теперь отрывался полностью, тем более что на него смотрел объектив камеры, а значит нужно было постараться сделать трюки, как можно красивее и с легкостью, которая приходит, когда долго и упорно оттачиваешь какой-либо элемент, доводя его до автоматизма, уже не думая ни о чем, лишь танцуя и уносясь душой под самые облака. Даже жара не могла остановить его, и хотя с юноши пот лился ручьями, он не обращал на это никакого внимания.
Марк уже достаточно разогрелся и делал разные сложные элементы по ранее выставленным конусам. Он уходил в слалом по ним, и отдельно от них на одном переднем или заднем колесе роликовых коньков, стоя, сидя, прямо, в заднем направлении, во вращении. Вокруг не было ничего, лишь он и музыка. Иногда он мог наклониться и резко встать, и неприятное ощущение небольшого головокружения подступало к самому верху, но парень сразу же гнал от себя это чувство, увлекая себя в новую связку элементов, заканчивая ее красивым пируэтом на одном колесе, и сразу все намеки на любые приступы отступали.
Проходя мимо, его увидел пожилой гонконгец. Он подошел ближе и некоторое время стоял, улыбаясь и наблюдая за танцем Марка, и когда парень остановился на миг и посмотрел в его сторону, старик сжал руку в кулак и выставил большой палец вверх, показывая, что ему очень нравится катание юноши. Агата тоже улыбнулась, глядя на него, и воскликнула: «Да это очень здорово, Марк, продолжай!» Было необычно и интересно видеть парня европейской внешности, катающего на роликах фигурные элементы и сводя их в единый танец. Старик еще некоторое время постоял, наслаждаясь зрелищем, которое увидишь не каждый день, затем с радостью помахал молодым людям, покивал головой, и пошел дальше по своим делам.
За эти два часа Агата уже прилично вымоталась. Она фотографировала Марка то стоя, то сидя, то лежа на площадке прямо на животе, с разных ракурсов и сторон. Порой девушка просила юношу просто разогнаться прямо на нее или от нее с наибольшей скоростью по дорожке, либо уйти в резкое торможение прямо перед ней, пока сама, лежа на асфальте, выхватывала моменты скоростными щелчками затвора фотоаппарата.
— Здорово! Очень здорово! Какие кадры! — Агата восклицала, глядя на маленький экранчик своего рабочего инструмента и листая фото один за другим.
Они сидели в тени дерева цикад, уже привыкнув к звукам трещоток маленьких соседей сверху, и пили холодную воду, за которой Марк пролетел ранее, как стрела, на роликах до ближайшего автомата с минералкой. Юноша был весь разгоряченный от катания и невыносимой жары, и уже просто заливал себя из бутылки ледяной водой, начиная с самой макушки головы, что Агата не преминула сразу запечатлеть. На фото отобразились многочисленные светящиеся на солнце капельки-бриллианты, застывшие в брызгах вокруг Марка.
— Красота! — восхищенно произнесла Агата, увеличивая отдельные кусочки фото.
— Почему ты решил поехать путешествовать именно таким образом? — внезапно спросила девушка, глядя на Марка.
— Ооо, это долгая история, — в глазах парня, как показалось Агате, промелькнула грусть. — Ты хочешь ее услышать? В принципе, я никуда не спешу, если не спешишь и ты.
— Нет, не спешу, мне интересно. Парень из России, умен, хорош собой, — (Марк искоса взглянул на нее, улыбнувшись краем рта, серьезно она это говорит или шутит). — Неплохо говоришь по-английски. Что заставило тебя ехать вот так налегке, без денег? Это конечно интересно, в то же самое время достаточно опасно.