Тиора
Шрифт:
Копты считали этот квартал своим домом. Их не пугали условия такой жизни, хотя многие и хотели бы уехать, если бы могли, но, по их словам, они ничего не могли поделать. Это были набожные люди, которые считали, что Бог не оставляет тех, кто честно трудится, и у такого человека всегда будет хлеб на столе.
По улицам бегали стайками дети, играя с мусором и перебегая из одной полуразвалившейся постройки в другую, за что иногда слышали окрики взрослых в свою сторону. Для детей здесь была своя школа, но получение там образования почти не давало никакого шанса вырваться из такого общества, и большинство из них ждала участь сортировщика мусора, если только не попадался особо прыткий ученик, целью
Многие подростки начинали работать в бизнесе по сбору и сортировке мусора в среднем с двенадцати лет. Это тяжелая работа с утра и до вечера. Мужчины порой таскали на себе огромные мешки весом в пятьдесят килограммов, загружая и разгружая грузовики, или перенося мусор на место его переработки.
Марк за время своих посещений заббалинов сдружился с несколькими мужчинами и подростками, и как-то один из них рассказал парню, что здесь многие умирают молодыми. В среднем живут до сорока пяти — пятидесяти пяти лет. Хоть они и имеют определенный набор бактерий в организме, который взращивался в них поколениями семей-сборщиков мусора, создающий свою иммунную систему, отличавшуюся от иммунитета других людей, все же в их организмах хватало паразитов и инфекций, которые медленно, а порой и достаточно быстро их убивали. По его рассказу, один парень при нем нечаянно загнал себе иглу в палец, разбирая мусор. Через некоторое время вся рука сильно сгнила, и парень умер. Таких историй было много, но в Городе Мусорщиков никто не придавал этому большого значения. Все это было у них прямо за порогом. Это их бытность и их реальность, к которой они привыкли, и уже не обращали на нее внимания. Заббалины платят высокую цену своим здоровьем и жизнью, выполняя такую работу.
Были, конечно, среди них и свои бизнесмены, которые не притрагивались к мусору руками, а лишь управляли работниками. Такие люди были достаточно зажиточными.
Марк побывал в нескольких цехах по переработке мусора. В одном из них он наблюдал, как килограммы пластика специальными прессами и машинами ломали в груду осколков, затем тщательно мыли в огромной автоматической промывочной ванне, сушили их и расфасовывали в мешки. Потом грузили в грузовики — Марк даже помогал с погрузкой — и отправляли туда, где весь этот пластик будет переплавлен в одноразовые ложки, вилки, тарелки или другие пластиковые изделия и конструкции.
В цеху по переработке различного стекла от бутылок, ваз, окон и прочего юноша наблюдал примерно такую же технологию переработки.
Марка несколько раз даже приглашали в свои дома, по-разному угощая его. Люди это были гостеприимные, а, узнавая о том, что парень из России и работает здесь у местного торговца в Хан аль-Халили становились еще благосклоннее и относились к нему с уважением.
Внутренне убранство домов заббалинов несильно отличалось от интерьеров египтян. Те же ковры, столы, стулья, стены, те же украшения, но в уголках, в нишах, располагались христианские иконы с Христом и Богородицей. В домах было чисто и уютно, сильно контрастируя с грязными полными мусора улицами. Пищу ели руками, но, учитывая специфику работы заббалинов, за гигиеной следили строго, каждый раз тщательно отмывая руки с мылом.
Многие копты держали свое подсобное хозяйство: кур, индюшек, поросят и даже коров. Свиней в основном кормили пищевыми отходами, которых в общем мусоре оставалось более чем достаточно. Марк рассказывал хозяевам, что сам вырос в российской деревне, и они с матерью также держали множество точно такой же живности, которая давала им мясо, молоко и яйца — необходимое условие для выживания в сельской местности. Эта информация еще больше вызывала уважения к парню со стороны коптов, который не понаслышке знал всю «кухню» такой жизни. И учитывая тот факт, что парень приехал из России, где христианство было одним из столпов культуры, и был крещен, то о нем прошел слух по всему Маншияр-Насир, и везде его встречали очень благодушно.
Также юноша наблюдал целые голубиные фермы на крышах этого квартала. Это было нечто вроде хобби у местных жителей — разводить голубей. Иногда из них даже готовили достаточно вкусные блюда, и Марка угостили одним из таких.
— На вкус, как курица, — пробуя еду, отозвался тогда парень, на что угощавшие его люди только засмеялись.
Он стоял на крыше с другими подростками и взрослыми мужчинами и размахивал длинной палкой, направляя стаи выпущенных птиц. В тот момент он вспомнил пару строк из детской русской сказки в стихах:
Жизнь холопу — лень и одурь.
Голубей гоняет — лодырь!
Марк громко засмеялся и продолжил это нехитрое занятие с местными подростками.
— Влад, хватит уже, чего ты там копаешься? — сварливо раздался недовольный голос Алисы.
Марк поднял голову и буквально опешил. Неподалеку в толпе он увидел ее светловолосую голову, мелькавшую и выделявшуюся среди множества темных голов местного базарного народа. Тот, кого она назвала Владом, плелся за ней с какой-то сумкой на плече. Он был с нее ростом, щуплый, худой и казался тщедушным на ее фоне. Сама же Алиса раздобрела (Марк слышал, что она вышла замуж и родила ребенка), раздалась в бедрах и в животе, лицо ее стало округлым с наметившимся маленьким вторым подбородком. Она сильно потеряла в прежней своей красоте, которая некогда так пленила парня. Юноша о ней не вспоминал все это время. Для него это были дела давно минувших дней, так как у него самого уже была девушка, и затем впоследствии жена, любовь к которой намного сильнее затмила любовь школьную.
Сейчас же Марк смотрел на Алису с некоторой усмешкой, и, глядя, как она властно подгоняет мужа (ее характер и в школе особо не отличался ангельскими чертами), думал о том, что когда-то он полюбил явно не ту девушку. Теперь же он был рад, что не был на месте ее нынешнего мужа.
Внезапно к Марку пришла забавная идея. Клиентов было немного, и парень решил, что можно попросить у египтянина отлучиться. Тот в свою очередь сидел и скучал в углу лавки, читая какую-то книгу.
— Саиб, у меня к тебе просьба, — улыбаясь, сказал Марк.
Он уже говорил в большей степени по-арабски в быту, если конечно не нужно было переходить на более сложный уровень, который был ему еще не по силам.
— Что такое? — тот поднял взгляд из книги и уставился на парня.
— Мне нужно ненадолго отлучиться, если ты не против.
Саиб посмотрел на него внимательно и произнес:
— Если действительно надо, то можешь, конечно, отлучиться, клиентов сегодня немного.
— Спасибо. Я просто увидел знакомых и хочу кое-что провернуть, — с этими словами Марк заговорчески подмигнул арабу, на что тот с заинтересованностью приподнял одну бровь и улыбнулся краем рта.
— Вот как.
— Да. Я потом тебе все расскажу подробно. Видишь вон ту девушку в шортах и футболке со светлыми волосами? С ней еще идет парень с сумкой. — Марк кивком указал на них.
— Значит знакомые твои, говоришь? Хочешь удивить их. Ну, давай, удачи, — усмехнулся Саиб. Все это его явно забавляло не меньше, чем юношу.
Марк быстро ушел в подсобное помещение и минуты через три вынырнул оттуда в полном облачении парня-бедуина. Египтянин аж крякнул, понимая, что юноша явно собирается провернуть какой-то розыгрыш. Он махнул ему рукой с прикрытой книгой, и Марк, коротко усмехнувшись, скрылся в толпе, преследуя свою цель.