Тиран
Шрифт:
— Сменю фамилию? — спросила я. — Какой бланк? Что это все значит?
— Всегда эти чертовы вопросы, щенячьи глазки. — Кинг поддразнил меня фальшивой досадой. — Документ, который нужно заполнить, когда женишься. Для долбаного… свидетельства о браке. — Кинг произнес это так небрежно, словно мы говорили об этом миллионы раз.
Я ахнула.
— Ты делаешь мне предложение?
Он повел бровью.
— Черт, нет.
— Но ты хочешь, чтобы я заполнила бланк для свидетельства о браке… — начала я. — По которому мы... — я указала между нами, — будем женаты? — Кинг
Он улыбнулся напротив моей кожи и снова кивнул, продолжив нападение мягкими поцелуями на мое плечо и руку.
— Ты же понимаешь, что предложение руки и сердца — это когда ты просишь кого-то выйти за тебя замуж, а это очень похоже на то, что ты сейчас делаешь, — утверждала я. Член Кинга, все еще будучи глубоко во мне, начал пробуждаться, снова и снова растягивая меня, пока Кинг водил губами по моим соскам. Его ухмылка превратилась в злобную. Озорство танцевало в его ярких глазах.
— Мы, — сказал Кинг. — Ты и я женимся. Видя, как я люблю тебя, и зная, что ты любишь меня, мы заведем пару малышей, которые будут бегать по дому. Но я ничего не спрашиваю у тебя. Спросить — значит дать тебе возможность выбрать ответ. Поэтому нет, я не спрашиваю, выйдешь ли ты за меня. — Он немного вышел из меня, а затем толкнулся внутрь. Я застонала.
— Ты сумасшедший, — сказала я, двигая бедрами, пытаясь вобрать его глубже.
Это было самое несправедливое одностороннее не-предложение в мире.
И я бы ничего не изменила.
— Итак, я вижу, что мы действительно вернулись к тому, с чего начали, — предложила я, когда Кинг врезался в меня, и нам обоим пришлось застыть на мгновение, чтобы ощутить его. Я старалась не улыбаться. Пыталась притвориться, что злилась на него за его требование выйти за него, но потерпела неудачу.
Кажется, меня сдала моя улыбка от уха до уха.
— Да. Мы вернулись к тому, с чего начали, — сказал Кинг, сжал мое лицо в ладонях и заглянул мне в глаза. — И нет другого места во всем гребаном мире, в котором я предпочел бы сейчас быть.
Кинг снова начал двигаться, но на этот раз все было иначе. Медленнее. Менее настойчиво. Он вращал бедрами, и мой рот оставался открытым, пока я впитывала ощущение его медленных толчков. Он подчеркивал каждое движение вращением своих бедер, пока мы оба снова не увидели звезды.
Кинг не отрывал от меня взгляд, когда заставил меня кончить во второй раз. Не отвлекся, когда снова нашел свое освобождение глубоко внутри меня. И когда мой оргазм начал спадать, в голове звучала только одна мысль.
Я чувствовала себя свободной.
С Кингом я была той, кем хотела быть. Той версией себя, которой должна была быть.
И эта девушка принадлежала Кингу.
Телом и душой.
Глава 35
Кинг
— Медведь учит его нюхать кокс со стриптизерш, — с сарказмом ответил я, когда щенячьи глазки спросила, где Сэмми. Она игриво шлепнула меня по плечу. — Ай, — ответил я, обнимая руку, словно малышка могла нанести мне хоть какой-то вред.
Физически.
—
— Я здесь две долбаные секунды. Просто пришла за чашкой для Сэмми, — ответила малышка, оттолкнув меня к двери. — Слишком переживаешь?
— Я? — переспросил я. — Никогда в жизни.
В гараже под скошенной крышей Медведь придерживал Сэмми на сидении своего байка. Хоть Сэмми и не доставал, но все равно тянулся пухленькими ручками к рукоятям руля.
— Вруууум, вруууууум.
— Эй, великан, хорошо смотришься на байке, — сказал я, сняв его с сидения и прокатив по воздуху в руках, словно он супермен. Мальчик захихикал и захлопал в ладошки. То, что он постоянно жил с нами, чувствовалось очень правильно. Согласно словам малышки, рутина малышам полезна, что бы это ни значило.
Проделав самолетик, Сэмми приземлился прямо в руки своей мамы, а я поцеловал ее в губы.
— Фффффуууууууу, — закричал Сэмми, заерзав в ее руках. Мы оба засмеялись и повернулись к Медведю. Он подкурил сигарету и оперся на байк.
Сделал длинную тягу и выпустил дым через нос. На нем не было его жилета, только черная футболка. Отсутствие байкерской кожи бросалось в глаза.
Оно казалось пустотой, как и взгляд в его глазах.
Шрамы на его щеках после случая с Эли все еще были красные и виднелись под редкой бородой.
— Ты и правда уезжаешь? — спросил я, уже заметив его упакованные дорожные сумки.
— Ага, убрал все свое дерьмо из гаража. Теперь оно в кладовке.
— Ты по-прежнему можешь остаться, — сказал я, повторив то, что говорил ему несколько раз за последний месяц. — Можем сделать дополнительную комнату, передвинуть некоторое дерьмо. У нас всегда будет комната для тебя, брат.
Медведь покачал головой.
— После всей произошедшей хрени и смерти Преппи, затем с клубом, затем с Эли, а потом еще и тем конченым мальцом… — он сделал еще одну длинную тягу. — Мне просто нужно убраться отсюда, мужик. Прочистить долбаную голову. Подышать воздухом. Прояснить, что мне делать дальше.
Я закрыл глаза, чтобы сын не увидел.
— Ты планируешь вернуться?
Медведь пожал плечами.
— Я пока не знаю ответа. — Он выбросил сигарету и оседлал байк. Завел двигатель, и машина ожила.
Отсалютовав одним грустным движением, Медведь сорвался к трассе. Облако песка потянулось за его байком вплоть до дороги.
— Пока! — выкрикнул Сэмми, прыгая вверх-вниз, резво махая ручкой еще долго после того, как Медведь исчез из поля зрения.
— Надеюсь, он найдет то, что ищет, — сказала малышка, когда подошла, чтобы стать рядом со мной.
— Я тоже, — было моим ответом. Хрень между Медведем, его отцом и клубом до сих пор не разрешилась. Я надеялся, что бы ни происходило, время вдали отсюда поможет ему мыслить здраво и подготовит к шторму, который будет ожидать его здесь по возвращении.