Тирания Ночи
Шрифт:
Ни одна религия не выдерживала безжалостной проверки фактами, зато вполне органично вписывалась в каждодневную жизнь обычных людей. Повсюду и везде правдой становилось то, во что верили люди.
Именно вера вылепила Орудия Ночи. А Орудия Ночи породили веру. В Фиральдии и сердце епископального мира становилось все спокойнее, но в то же время отдаленные края все больше подпадали под власть Тирании Ночи.
– Нет, – отозвался Микаэль Кархарт, – дело не в нашей миссии. Но творящееся в мире влияет и на Тиранию Ночи. Орудия желают знать, что происходит.
– В каком смысле? –
– Они чувствуют, какие именно события определяют будущее.
Похоже это все было на уклончивые речи оккультистов.
– Это их дела, – сказал Свечка, – нас они не должны касаться.
– Лучше бы вам об этом знать, – отозвался Лекро. – Если внимание Орудий Ночи ощутил Микаэль Кархарт, то и коллегия его почувствует. А ведь именно ваша религия так досаждает Безупречному.
– Каждый день я вынужден напоминать: человек – животное неразумное. Полагаюсь на вашу мудрость, епископ.
– Если бы среди нас были действительно мудрые люди, – вздохнул Лекро, – мы бы сейчас сидели дома, в тепле и уюте, и попивали бы себе коньяк, а не плелись вслед за безумным герцогом Коннекским в Брот, в слабой надежде не дать ему сотворить еще горших бед. Мы бы остались в Каурене. Все понимают, что Тормонд ничего не сможет изменить. Он просто упирается, потому что не любит, когда на него давят.
Визит в Вискесмент затянулся. Предполагаемые несколько дней превратились в несколько недель. Никто не напоминал герцогу про время, а Тормонд, казалось, мог ждать целую вечность. К несчастью, Непорочного не особенно радовала такая перспектива. Герцог и его свита обходились ему недешево, а ведь самого Непорочного и его приближенных спасала от нищеты лишь поддержка Йоханнеса Черные Сапоги: император помогал антипатриарху ради политической выгоды, в отличие от его якобы единоверцев, которые не помогали вовсе.
В конце концов герцог понял намек, собрал своих спутников и объявил, что пора отправляться. Погода наладилась, все выздоровели. Нужно непременно встретиться с Безупречным.
В Вискесмент прибыли вести о набеге на Старплир.
– Это ничего не меняет! – горячился герцог. – Ровным счетом ничего! Наоборот, у нас появилась прекрасная возможность!
– Интересно, что же в очередной раз взбрело в голову нашему мудрецу? – пробормотал брат Свечка, стоявший рядом с Микаэлем Кархартом и Тембером Сертом.
– Безупречный – владыка трети Фиральдии, четверти Ормьендена и многочисленных островов в Родном море, – продолжал герцог. – Но настоящей армии у него нет. Когда он решил покарать нас, ему пришлось выпрашивать солдат у Арнгенда и завлекать наемников. А те немногочисленные силы, которыми он располагает, должны оборонять его владения от Граальского императора. Его собственная личная гвардия малочисленна и потому способна лишь защищать его самого.
– Значит, он все-таки не на облаке живет, – прошептал монах.
Даже истолковывая все превратно, герцог тем не менее был хорошо осведомлен о геополитической обстановке.
– Ваша светлость, я не понимаю, к чему вы клоните, – сказал епископ Лекро.
– А я еще ничего и не объяснил, Брис. На мгновение попридержи ехидство и дай своему владыке сказать.
Получается, Тормонд вовсе не тот безвольный дурачок, каким казался. Быть может, все это время он искусно притворялся? Хотя поверить в такое трудно.
– А клоню я, Брис, вот к чему. У Безупречного большие неприятности. Кальзирцы собрались всем миром и радостно грабят церковь и владения патриарха. И Безупречный ничего не может с этим поделать: словно толстая беспомощная старуха, он лежит на спине, не в силах подняться, и надеется лишь, что насиловать его будут не слишком жестоко.
Герцог Тормонд будто внезапно протрезвел, вышел из сонной оторопи, развеял окутывавший его дурман.
– Быть может, нам удастся отвратить от Коннека ту судьбу, которую он ему пророчит.
Разум Тормонда вновь вернулся к жизни – он мыслил, рассчитывал, планировал, как и полагается истинному правителю.
В душу брата Свечки закралось ужасное предчувствие: может, герцог и добьется своего именно потому, что раньше так упорно стремился в неверном направлении.
– Я собираюсь предложить Безупречному помощь Коннека в войне против Кальзира, если он взамен оставит нас в покое.
Слушатели взволнованно зашептались. Сдержит ли патриарх слово? Можно ли ему доверять? А что Граальский император? А Непорочный? Как им добиться своего?
Микаэль Кархарт предложил послать в Кальзир во главе коннекского войска графа Реймона. Это предложение вызвало всеобщее одобрение.
Изабет, сестра герцога, задумчиво молчала. Такой план затронет и ее мужа. В распоряжении у Питера имелись опытные воины, которые могли обучить и возглавить новичков. Питер вел дела с корабельщиками Платадуры – дирецийкого подобия Сонсы и Апариона.
На герцога обрушился град вопросов, но он отказался отвечать.
– Продолжим наше путешествие, – сказал он. – Встретимся с Безупречным и заставим его забыть о коварных планах.
Герцог ни словом не упомянул Непорочного. Несмотря на недавний всплеск интереса, антипатриарх больше не имел никакого влияния. И Тормонд это отлично понимал.
Но никому из коннектенцев до этого не было дела. Даже епископу Лекро.
Спутники Тормонда весьма воодушевились после его вдохновенной тирады и целую неделю не перечили и не возражали ему. К тому времени отряд уже находился в нескольких днях пути от Брота. Установилась вполне сносная погода. А когда выяснилось, что кальзирские пираты напали на сам Брот, ни о каких возражениях и речи уже быть не могло.
Тормонд еще попытался подвигнуть всех на битву.
Но у него, конечно, ничего не вышло. Его собственные вассалы шутили, что даже он сам не последовал бы за собой на смертную сечу.
Брату Свечке показалось, что герцог снова ведет себя странно.
– Похоже, его опять обуяло безумие, – пробормотал он.
Но Тормонд, в своем уме или не в своем, не терял времени даром. Он устремился к Броту, как пущенная в цель стрела.
23