Тишина всегда настораживает
Шрифт:
Вольф хотел посмотреть на схватку Хаймана со Шпербером. В двух метрах от Шпербера стоял противник, превосходящий его по силе и весу.
Здесь можно было применить только хитрость. Шпербер бросился на врага, но с половины дистанции отскочил в сторону. Через какую-то долю секунды Хайман прыгнул на него и пролетел мимо. Кулаки Шпербера забарабанили по его скулам и подбородку прежде, чем Хайман опомнился. Эдди орал от восторга. Хайман споткнулся, однако моментально пришел в себя и повернулся к Шперберу, стоявшему в боевой стойке. Тот ударил Хаймана в солнечное сплетение, но удар был слаб, и противник врезал ему прямой в грудь. У Шпербера перехватило дыхание. Хайман, воспользовавшись моментом, ударил еще раз. Почувствовав боль, Шпербер схватился за нос, увидел на руке кровь и закрылся в боевой стойке. Но Хайман, вероятно, больше не думал о драке. Он видел довольное лицо Вольфа. Шпербер вновь встал в боевую позицию. Однако Вольф свистком прервал схватку.
— Что такое, почему? — Эдди стоял, готовый наброситься на Вольфа.
— Ничья, — объявил посредник.
Примерно через час боевые действия между «красными» и «синими» были объявлены оконченными. Усталые вояки попадали на траву. Наступила мертвая тишина. По это продолжалось лишь несколько минут. Вскоре раздались голоса командиров отделений и взводов, собирающих свои подразделения. Подъехали грузовые автомобили и транспортеры.
Через полчаса батальон достиг автострады. Солнце стояло уже высоко.
Маневры закончились.
15
Шпербер взглянул на ногу Сюзанны, нажимающую на педаль газа.
— Жмешь до отказа?
— Полный газ. А какая скорость у ваших джипов?
— Максимальная сто двадцать. Военная полиция может развивать еще большую. Мы едем со скоростью сто тридцать. Давно они едут за нами?
— Световые сигналы я заметила вскоре после того, как мы выехали. — Сюзанна посмотрела в зеркало: — Они нагоняют.
Шпербер медленно повернул голову направо, откинулся на спинку сиденья и скользнул вниз. Его колени касались теперь приборной доски.
— Оставь эту игру в прятки. Если они тебя ищут, то найдут так или иначе.
Но он остался лежать в таком положении. Джип военной полиции находился теперь на одном уровне с ними и продолжал движение с такой же скоростью. Два солдата в возрасте не старше двадцати лет с белыми повязками на рукавах заглянули внутрь «рено». Сюзанна сбросила газ, но и джип притормозил, и лишь когда скорость снизилась до шестидесяти километров, он вырвался вперед и военные полицейские обогнали их. Теперь Сюзанна видела заинтересованные взгляды полицейских, смотрящих в зеркальце джипа.
— Могут ли они задерживать гражданские машины?
— Мне кажется, только в военное время или при чрезвычайном положении.
— Слушай, они исчезли. Садись опять как следует.
Шпербер выпрямился. Он уставился на автостраду.
— С ракетами ничего не получилось, — проговорил он, — мне не доверили. Допустить меня к этой службе — слишком большой риск. По окончании курса молодого солдата я должен буду заменить ефрейтора Моллога в канцелярии, выписывать отпускные свидетельства. Теперь легче будет просто смыться.
— Мы просто уплывем в Швецию, — Сюзанна ободряюще взглянула на него. — Туда обычно уходят все дезертиры.
Он испугался:
— Где мы сейчас находимся?
— Осталось еще двадцать километров.
Внезапно они вновь увидели машину военной полиции. Она стояла на обочине. Сюзанна спокойно проехала мимо нее. Шпербер сдвинул назад брезентовый тент машины. Сведши встречный ветер растрепал ему волосы, которые уже вновь успели отрасти на целый палец. В эти дни солнце поднялось до своей высшей точки, но облака неслись по небу, как в апреле. Порывистый, горячий зюйд-ост встретил его сегодня пополудни у ворот казармы, когда он ожидал Сюзанну. Ветер для парусного спорта.
Он пытался опереться на локти. Сюзанна вновь притормозила. Это ему в ней понравилось: она предугадывала его желания.
Вечером у Шпербера начинался очередной отпуск. До этого времени он должен был находиться в расположении части, а в восемнадцать ноль-ноль доложить дежурному унтер-офицеру об убытии. Волокита, пустая формальность. Он просто уехал раньше.
Йохен встал ногами на сиденье, высунул наружу голову и почувствовал, как напряглись мускулы его шеи. Он широко открыл рот. Встречный поток воздуха сразу наполнил его, раздувая как пузырь, и высушил. Ха! Он собрал слюну и закричал против ветра:
— Встать! Марш! Наступать! Огонь! Быстро давай газ! Пусть идет! Левее от мостовой опоры на большой палец танки! Обстрелять ракетами! — Он кричал с надрывом.
— Там коровы, Йохен.
— Танки!
Она держала его ногу. Он оттолкнул ее коленом.
— Вперед! Там, в направлении, куда я показываю, вражеские машины! Уклон! Медленнее!
Перед ними последняя машина военной колонны с синим флагом.
— Так! А сейчас медленнее мимо! Каждый в отдельности! — Он видел все, как бы находясь на наблюдательном пункте. Его голова поворачивалась туда и сюда. Мимо них проезжало более двух сотен военных машин. Танки, походные ремонтные мастерские, грузовики с бочками и канистрами горючего, джипы, санитарные автомобили. Шпербер снова сел.
— Может быть, военная полиция была здесь из-за этого?
Он кивнул.
Она вновь поехала быстрее. До гавани оставалось еще десять километров.
— Ты не хочешь яблоко?
— Нет. А ты не можешь побыстрее?
— Не выдумывай чепуху. Никто за нами не гонится.
Шпербер оглянулся:
— А вон тот? Как ты его находишь? Не думаю, чтобы он был подозрительным. Серая окраска машины, номерной знак без букв, а?
У ближайшего поворота она притормозила и свернула направо. Затем остановила машину, взяла его голову в руки и промолвила:
— Я хотела бы тебе помочь.
Они сидели спрятавшись, чертовски хорошо замаскировавшись. Ускользнули. Было поразительно тихо.
— Что ты так смотришь? — Она поцеловала его в полуоткрытый рот. Он не ответил ей, но слегка успокоился.
— Я поеду сейчас на пристань. Как только мы все погрузим на борт, тебе станет лучше.
— Мне не плохо. Наоборот, я чувствую себя великолепно.
Когда они опять поехали, она проговорила:
— Мы оторвались от погони, но полностью еще не избавились от нее.