Тишина
Шрифт:
Когда мы заканчиваем ужин, я встаю и собираю тарелки, унося их на кухню, чтобы она и Деклан могли продолжить разговор. Когда я ставлю чайник на плиту, чтобы вскипятить воду для чая и кофе, я вижу, как телефон Давины на стойке бара, где она сидела раньше, загорается и вибрирует при входящем звонке. Ожидая, пока вода нагреется, я беру ее телефон и передаю ей.
— Я думаю, что кто—то только что пытался дозвониться до тебя, — говорю я, протягивая ей телефон.
— О, спасибо. — Она берет телефон и смотрит, кто звонил, бормоча:
—
— Что не так? — спрашивает Деклан, когда я сажусь обратно.
— Это Уильям.
— Я не думал, что вы двое еще разговариваете.
— Нет, но, по—видимому, у меня есть украшение, принадлежавшее его матери, которое он требует. Я сказала ему, что в доме нет ничего, что принадлежало бы ему, и попросила проверить его сейф, но он утверждает, что украшения там нет. Он продолжает преследовать меня по этому поводу.
— Скажи ему, пусть этим займутся адвокаты.
— Я так и сделала, но ублюдок отказывается, — говорит она Деклану, прежде чем повернуться ко мне, чтобы уточнить:
— Бывший муж.
— Ой.
— Мы развелись по религиозным соображениям. Он думал, что он Бог, а я нет.
Из всех ее шуток, которые она отпускала, это первая, когда я не могу сдержать смех.
— Ты была замужем раньше? — спрашивает она, и мой смех стихает.
Я прикусываю губу и поворачиваюсь к Деклану, когда чуть не ляпнула «да», не подумав. Она застала меня врасплох, и когда Деклан видит, он говорит за меня.
— Нет. Она никогда не была замужем.
Давина переводит взгляд с Деклана на меня с любопытным выражением на лице, скорее всего, задаваясь вопросом, почему ее вопрос заставил меня задохнуться и почему Деклан вмешался, чтобы ответить за меня. Она знает, что что—то не так, и я благодарю Бога за чайник на плите, когда он начинает громко свистеть.
— Извините меня, — говорю я, вставая и убегая на кухню.
Я делаю глубокий вдох, меня тошнит от всех этих вопросов. Я столько лет жила, притворяясь Ниной, что чувствую ее частью себя, и когда мне задают вопросы, я забываю, что я просто Элизабет, и я не могу пересекать две жизни.
— Ты в порядке? — спрашивает Деклан тихим голосом, когда присоединяется ко мне на кухне.
— Она знает, что мы лжем. Ты видел выражение ее лица?
— Она не знает. Все в порядке, — говорит он. — Перестань волноваться.
— Вот. — Я протягиваю ему французскую выпечку. — Отнеси это на стол, пожалуйста.
Он так и делает, и я следую за ним со своим чаем. Вечер заканчивается, когда мы заканчиваем наши напитки, и когда Давина объявляет, что ей пора идти, я успокаиваю ее несколькими пустыми любезностями, прежде чем поблагодарить ее за то, что она пришла, и она напоминает мне позвонить ей.
— Мы пойдем по магазинам или встретимся за хорошим обедом, — говорит она, и я отвечаю ложью:
— Это звучит действительно мило.
— Ты можешь получить мой номер у Деклана.
Мы
— Это было не так уж плохо, не так ли?
— Нет, — вру я. — Она очень милая.
Он подозрительно смотрит на меня.
— Что? — Я задаюсь вопросом.
— Ты все еще не ревнуешь, не так ли?
— Нет, я все еще не ревную, — снова вру я. — Ты ужасно самонадеян.
— Мне нравится, когда ты ревнуешь. — Он тянется ко мне, но я уклоняюсь от его прикосновения. — Тащи свою задницу обратно сюда.
— Как пожелаешь, МакКиннон. Ты хочешь прикоснуться ко мне?
— Всегда.
— Расплата - это сука, — насмехаюсь я. — Тебе не следовало так сильно дразнить меня раньше.
— Ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что здесь командуешь ты.
Он снова приближается ко мне, но с каждым шагом вперед я отступаю на шаг, сохраняя дистанцию между нами. Его улыбка почти такая же широкая, как у меня, когда я пытаюсь сдержать смех. Мне нравится эта сторона нас вместе, сторона, которую нам еще предстоит исследовать друг с другом. Это молодой и свободный дух, и редкий взгляд на мальчишеское очарование Деклана. В его глазах радостный блеск, от которого мне хочется подбежать к нему.
Но что в этом веселого?
Пусть он поймает меня!
Глава 14
Элизабет
— Мой самолет вылетает завтра днем, — говорит мне Деклан, входя в гостиную.
— Что ты делаешь?
Я отрываю карандаш от бумаги и смотрю на беспорядочные буквы, понимая, как безумно это, должно быть, выглядит для него.
— Я должна продолжать пытаться.
— Я не обвиняю, дорогая. Мне просто любопытно, что означают все эти буквы.
— Я не знаю, — признаюсь я, пожимая плечами. — Наверное, я хотела посмотреть, есть ли что—то в этих именах. Что, возможно, если бы я взяла буквы и переставила их местами, я была бы... — Я позволяю своим словам затихнуть, когда осознаю, насколько глупо это звучит. — Я просто... я не могу сдаться.
— Я бы никогда не попросил тебя сдаться, но…
— Позволь мне остановить тебя, прежде чем ты скажешь мне, что я напрасно трачу свое время.
— Хорошо. — Отступая от темы, он продолжает:
— Итак, завтра днем...
— Я буду готова. Мне не так много надо упаковать, это не займет много времени.
— Я подумал, может быть, ты могла бы поехать куда—то. Ходить за покупками. У тебя почти нет одежды.
— Ты имеешь в виду потратить твои деньги?
— Наши деньги, — возражает он. — Но, если тебе неловко тратить их, позволь Давине потратить их. Это было бы не в первый раз.
— Что это значит?
— Однажды она украла мою копилку, чтобы купить себе пару шатких роликовых коньков.