Тишина

Блэр Э. К.

Она считает себя сильной, но именно ее шрамы заставляют меня спотыкаться и падать, заставляя любить ее еще больше. Я жадный человек, и знание того, что ее слабости делают ее более зависимой от меня, подпитывает мою жадность. Но в то же время я получаю удовольствие от ее волевой дерзости. Она — смесь, которая привлекает все мои грани и позволяет мне свободно удовлетворять свои гнусные потребности, на которые другие женщины сильно обиделись бы. Но у Элизабет есть этот уникальный способ подчиняться мне, не будучи покорной по своей природе.

Она

загадочна.

Мой телефон звонит, уводя меня из комнаты, где спит моя любовь. Когда я отвечаю, это служба безопасности, которая просит разрешения впустить Лаклана. Я позвонил ему, как только Элизабет заснула, потому что мне нужно поговорить с ним о том, почему он тайно общался с Камиллой.

— Доброе утро, — приветствует он, когда я открываю дверь.

— Нам нужно поговорить, — говорю я, а затем поворачиваюсь, чтобы провести его в кабинет.

Я сажусь за стол, а он занимает одно из кресел, напротив.

— Ты дерьмово выглядишь, МакКиннон.

— Долгая ночь, как ты можешь догадаться, — отвечаю я.

— Как Элизабет?

— Встревоженная. Напряженная. Сбита с толку, — говорю я ему. — Она сейчас спит, вот почему я позвал тебя, чтобы поговорить.

— Давай поговорим.

— Камилла, — заявляю я, и замечаю намек на нервозность в беспокойных руках Лаклана.

— Продолжай.

— На прошлой неделе, когда я ответил на твой звонок, она подумала, что я — это ты. Она назвала тебя малышом. Я спросил ее о том, откуда она тебя знает, на что она ответила, что я должен спросить тебя. Итак, как человек, которого я нанял из-за моего безоговорочного доверия к тебе, скажи мне, почему это доверие не должно быть нарушено.

— Как я уже говорил тебе раньше, мы с Камиллой давно знакомы. — Он останавливает свои нервные руки и складывает их на коленях. — На самом деле она — причина, по которой я перестал работать на твоего отца. У нас были длительные отношения, и мы были помолвлены, когда я узнал, что она спит с Кэлом. У нее не хватило смелости сказать мне об этом, но я так тесно работал с твоим отцом, что правда должна была всплыть на поверхность.

— Господи, — бормочу я себе под нос, чувствуя себя неловко, что заставляю его разглашать это. Но если я собираюсь доверить не только свою жизнь ему, но и Элизабет, мне нужно знать все, чтобы убедиться, что нет никаких скрытых замыслов.

— Без вопросов, я выгнал ее из своего дома, и неудивительно, что она ушла из моего дома к Кэлу, — продолжает он. — Это был последний день, когда я работал на него. То есть до тех пор, пока через целую жизнь после всего, что произошло, мой телефон не зазвонил. К моему удивлению, она все еще была с этим ублюдком, и еще большим сюрпризом было то, что он так и не женился на ней.

— Почему она позвонила тебе?

— За помощью. Твоего отца недавно арестовали.

— Подожди, — говорю я, останавливая его. — Что значит недавно?

— Чуть больше месяца назад.

Волнение овладевает мной, и я набрасываюсь на него.

—

Ты знал, что он был в тюрьме все это время, и ничего мне не говорил? Какого хрена, Лаклан?

— Он не хотел, чтобы ты знал. Сказал, что у вас двоих был неприятный разговор, прежде чем вы вернулись в Шотландию из Чикаго.

— Так объясни, как это перешло от распавшейся дружбы к тому, что он доверяет тебе из тюрьмы?

— Ему нужна была моя помощь. Я отдал ему более десяти лет своей преданности. Плохая кровь или нет, он чувствовал, что я был его последним средством для сохранения конфиденциальности.

— И ты просто отдал это ему? Что—то не сходится, Лаклан.

— Возможно, это было любопытство, — защищается он. — Я чертовски презирал твоего отца и Камиллу за то, что они сделали прямо у меня под носом. Итак, представь мой шок, когда я узнаю, что он в тюрьме, а она осталась ни с чем. Карма сделала свое дело, но я хотел погреться на волне ее достижений. Я потакал ему и давал ему ложное утешение в виде старой дружбы.

— Губительный.

— Вот почему я тебе не сказал.

— Потому что он мой отец?

Он кивает, и я откидываюсь на спинку стула, сцепив руки перед собой.

— Он кусок дерьма, — выпаливаю я с ненавистью. — Он провел всю свою жизнь, яростно критикуя каждый мой шаг в этом мире.

— Он самовлюбленный ублюдок, но я не знал о каких—либо разногласиях между вами двумя, пока он не рассказал мне о стычке между вами после того, как тебя застрелили.

— Наши проблемы уходят корнями в прошлое, — говорю я. — Это не объясняет, почему Камилла звонит тебе.

— Она думает, что может вернуться ко мне. Она звонит, рыдает над своей жалкой историей и думает, что я снисходительно отнесусь к ней. Она бредит.

— А твоя преданность?

Он наклоняется вперед со свинцовым взглядом, непреклонно заявляя:

— Я предан тебе и той девушке в соседней комнате.

Затем я тоже наклоняюсь вперед, кладу руки на стол и жестоко угрожаю:

— Так будет лучше, потому что, если я узнаю обратное, я обещаю тебе, что твоя голова будет следующей, в которую я всажу пулю.

Мои слова не вызывают у него никаких колебаний, даже моргания — верный признак его честности. Этот человек знает, на что я способен, ведь он видел это своими глазами, поэтому он полностью осознает последствия, если я обнаружу, что в его словах есть ошибка.

Глава 13

Элизабет

Запах вырезки и черного перца, которую готовит Деклан, наполняет квартиру, заставляя мой живот урчать. Последние несколько дней я с трудом ела и даже спала. Я продолжаю постоянно просматривать список пассажиров. Иногда мне кажется, что я схожу с ума, но не могу остановиться. Деклану практически насильно пришлось накормить меня снотворным прошлой ночью, просто чтобы я могла немного отдохнуть. Я была зла и набросилась на него.