Тишина

Блэр Э. К.

Моя грудь тяжело вздымается и опускается, когда я ловлю его слова, нуждаясь в них, чтобы успокоить свои страхи.

— Ты мне доверяешь?

Я снова киваю.

— Скажи мне.

— Я доверяю тебе.

Еще одна ложь.

Глава 4

Деклан

Я оставил Элизабет читать в библиотеке. Прошло несколько дней с тех пор, как я нашел ее, и, хотя синяки исчезают, а отек идет на спад, она

продолжает держаться на расстоянии. Я еще не трахнул ее, не то чтобы я не пытался, но я также не давил. Укрощение зверя внутри меня — это не то, чем я наслаждаюсь, пока жду с нетерпением, когда ее хрупкость ослабеет.

Хотя присутствие Лаклана здесь помогло. Какая бы дружба ни завязалась между ними, пока она жила в «Водяной лилии», она смягчила неловкость для всех нас, оставив лишь незначительные остатки. Зная, что мы с Лакланом видели той ночью, состояние, в котором мы нашли Элизабет, похоже, не беспокоит ее так сильно, как можно было бы предположить, как это беспокоит меня. Я полагаю, что отсутствие у нее стыда произрастает из ее детства и того, что ей пришлось пережить. Буквально на днях она призналась, что считает себя не более чем гнилью.

— МакКиннон, — объявляет Лаклан, перенаправляя мои мысли, когда я вхожу в дверь гостевого дома, в котором он остановился. — Извини, что я отказался от завтрака этим утром, надеюсь, Элизабет не обиделась.

— Вовсе нет. Важный звонок?

— Да, вообще—то.

Я прохожу дальше в дом и сажусь в гостиной.

— Я получил информацию о Стиве от своего контакта.

— И что?

Он садится на стул рядом со мной и бросает несколько бумаг на кофейный столик.

— И.… он мертвец.

— Что?

— Все подтверждается. Взгляни сам. Все документы, информация о похоронах с указанием участка и места захоронения. Там есть даже свидетельство о смерти. С этого момента это тупик. Стива Арчера не существует; он мертв уже шестнадцать лет.

Я беру бумаги и просматриваю их, изучая следы доказательств того, что он действительно мертв.

— От чего он прячется? — спрашиваю я вслух, не ожидая, что у Лаклана найдется для меня ответ.

— Это то, что я пытаюсь выяснить.

Я откладываю бумаги, чертовски хорошо зная, что это не что иное, как дерьмовая пропаганда в поддержку уклонения от смерти, и спрашиваю:

— А как насчет списка пассажиров?

— Я работаю над этим, но мы говорим о нарушении некоторых строгих федеральных законов. У меня есть друг, который сделал для меня несколько звонков, но это может быть рискованно. Я не знаю, захочет ли кто-нибудь рисковать своей работой или поступиться своими ценностями.

— Ценности можно купить по правильной цене, но нам нужно больше людей для этого, — подчеркиваю я с растущей интенсивностью. — Я хочу все, что можно купить за мои деньги. Частные детективы, хакеры, все, что мы можем придумать.

— Я знаю, и поверь мне, когда я говорю тебе, я этим занимаюсь. — Он делает паузу, когда я

разочарованно вздыхаю. — С другой стороны, я все приготовил в Уан Гайд-парке, так что квартира будет готова к твоему приезду.

— Я никогда не был так благодарен за покупку этой недвижимости, как сейчас.

— Тебе не следует беспокоиться о безопасности Элизабет там, — говорит Лаклан о здании, в котором у меня есть квартира.

Это один из самых безопасных объектов недвижимости в мире, если не самый безопасный. В тот момент, когда я начал подумывать о строительстве в Лондоне, я решил купить двухэтажную квартиру в Уан Гайд-парке. Меры по обеспечению конфиденциальности выходят далеко за рамки от пуленепробиваемых окон до рентгеновской почты.

После того, как меня застрелили в Чикаго, я не только передал Брюнсвикхилл в частный траст, но и перевел в него лондонскую собственность. Никто не будет знать, где мы с Элизабет, кроме людей, которым я решу сообщить.

— Мне нужно пойти позаботиться о нескольких вещах.

— Я свяжусь с тобой, как только получу последние новости по делу Арчера, — говорит он, когда я направляюсь к входной двери.

— Поторопись, Лаклан. Мне нужно, чтобы все было улажено еще вчера.

— Я займусь этим.

По дороге в главный дом я заглядываю в библиотеку, но Элизабет там уже нет. Только книга, которую она читала, лежит лицом вниз на диване.

— Элизабет, — зову я, не получая ответа в ответ.

Я спускаюсь в атриум, где, как я знаю, ей нравится лежать в шезлонге и наслаждаться солнечным теплом через стекло. Однако комната пуста. Я останавливаюсь на мгновение, глядя в стекло, и в конце концов мое внимание привлекает движение. Я наблюдаю за Элизабет, пока она бесцельно ходит. Она любит совершать долгие прогулки на свежем воздухе, чтобы исследовать окрестности.

Я направляюсь туда, где она находится.

— Что ты делаешь?

— Я никогда не знала, что здесь есть ручей.

— Ты многого не смогла увидеть из—за снега, — говорю я ей, притягивая в свои объятия и прижимаясь губами к ее губам.

Она тихо стонет, проскальзывая руками под мое пальто и обнимая меня за талию.

— Ты замерзаешь.

— Я в порядке, — отвечает она, когда я притягиваю ее еще ближе, крепко обнимая руками ее тело. — Что ты здесь делаешь?

— Я хочу поговорить с тобой, но тебя не было там, где я тебя оставил.

— Где ты меня оставил? — дразнит она, откидывая голову назад, чтобы посмотреть на меня. — Кто я такая? Твоя маленькая безделушка, которую ты можешь оставить, где захочешь?

— Что—то в этом роде. — Я подмигиваю ей и наблюдаю, как на ее лице появляется прекрасная улыбка. — Пойдем. Посиди со мной.

Мы подходим к скамейке, стоящей у ручья, покрытого льдом.

— Я только что говорил с Лакланом и хотел сообщить тебе, на какой мы стадии в поисках твоего отца.

Беззаботная легкость сменяется тоскующей надеждой.