Титан
Шрифт:
– Насколько я понимаю, они образуют кольцо примерно на полпути между ступицей и ободом. И поддерживают верхние края отражательных панелей – как такелаж парусного корабля.
– А эти? – Сирокко указала на участок между двумя спицами. – Для чего они, ты не догадываешься?
– Не имею понятия. Так, их шесть, и они расходятся лучами от ступицы к ободу между спицами. По пути проходя через отражательные панели, если тебе это о чем-нибудь говорит.
– Ни о чем не говорит. Но на случай, если существуют еще подобные штуковины, такие же или потоньше, следует их поискать. Эти канаты…
– Скорее около пяти.
– Пусть так. Однако не удивлюсь, если существуют и другие – толщиной, скажем, с «Властелина Колец». Их мы можем не скоро обнаружить. Особенно если они такие же черные, как и Фемида в целом. Джин собирается погонять вокруг челнок – разведать, что и как. Не хотелось бы, чтобы он впилился точно в трос.
– Загружу-ка я компьютер поиском объектов не более пяти километров по диагонали, – решила Габи.
Калвин, позвякивая инструментами, начал собираться.
– Как всегда, практически здорова, – сообщил он. – Отвратительно. Вы, народ, совсем не предоставляете мне практики. Если я не опробую здешний госпиталь, который, между прочим, обошелся в пять миллионов долларов, то кого смогу убедить в том, что деньги не выброшены на ветер?
– Хочешь, чтобы я сломала кому-нибудь руку? – конкретизировала Сирокко.
– Ну нет, переломы у меня уже были – еще в медицинском институте.
– И какое ты к ним отношение имел? Ломал или лечил?
Калвин засмеялся.
– Аппендэктомия. Вот что я хотел бы попробовать. А у вас даже аппендиксы не воспаляются.
– Хочешь сказать, что никогда не удалял аппендикс? Чему вас только учат теперь в медицинских институтах?
– Тому, что если теория усвоена как следует, то пальчики сами все сделают. И вовсе незачем лишний раз пачкать руки. В конце концов, мы же интеллектуалы! – Он вновь рассмеялся, и Сирокко почувствовала, как заходили ходуном тонкие стены ее каюты.
– Хотела бы я знать, бывает ли он вообще серьезным, – буркнула Габи.
– Серьезным? – переспросил Калвин. – На борту «Властелина Колец»? А впрочем… Ребята, что вы думаете о пластической хирургии? Среди вас находится один из лучших хирургов на этом корабле. – Он помолчал, дав возможность утихнуть оскорбительному гоготу. – Ну хорошо: просто один из лучших хирургов. Кто-либо из вас будет это отрицать? Едва ли. И как вы этим пользуетесь? Дома простейшая коррекция носа обойдется вам в семь-восемь кровных тысяч. Здесь для этого к вашим услугам страховая компания.
Сирокко, поднимаясь во весь внушительный рост, одарила хирурга ледяным взглядом.
– Полагаю, речь не о моем носе. Я права?
Калвин выставил перед собой большой палец и, прищурив глаз, посмотрел поверх него в лицо Сирокко. Примерившись и что-то посчитав, он ответил голосом доброго доктора:
– Разумеется. Почему обязательно нос? Существуют и другие виды избирательной хирургии. Я весьма неплохо разбираюсь в каждом из них. Это мое хобби. Взять, допустим… – Он опустил палец чуть ниже.
Сирокко резво занесла ногу для пинка, и Калвин едва успел выпрыгнуть за дверь.
Когда она, улыбаясь, вернулась, Габи с распечаткой под мышкой сидела на маленькой скамеечке у койки.
Сирокко подняла бровь.
– Что-то еще?
Габи, глядя в сторону, открыла было рот, но так ничего и не сказав, лишь досадливо хлопнула себя ладонью по бедру.
– Да нет. Вроде бы все…
Приняв вслед за этими словами динамичную позу, словно собираясь рывком встать, она, тем не менее, осталась сидеть.
Сирокко задумчиво посмотрела на астронома, затем потянулась к телевизионной камере и отключила прослушивание.
– Это поможет?
Габи передернула плечами.
– Пожалуй. Решившись заговорить, я в любом случае вынуждена была бы попросить тебя об этом… Это, конечно, не мое дело…
– Но ты чувствуешь необходимость что-то сказать мне. – Сирокко терпеливо ждала.
– Ну… да. Капитан, как ты управляешь кораблем – твое дело. Хочу, чтобы ты знала: я об этом не забываю.
– Продолжай. Я восприимчива к критике.
– Ты спишь с Биллом…
Сирокко тихо рассмеялась.
– Сроду не спала с ним. Койка слишком узка, знаешь ли. Но мысль мне понятна.
Сирокко надеялась таким образом облегчить Габи разговор, но попытка не удалась.
Мрачная Габи вскочила и принялась расхаживать по каюте, каждые четыре шага упираясь в стену.
– Капитан, секс не имеет для меня большого значения. – Она опять дернула плечом. – Он у меня ни омерзения не вызывает, ни восторга. Если мне не придется заниматься любовью день… или год… Думаю, я даже не замечу этого. Но у большинства все иначе, особенно у мужчин.
– У меня тоже.
– Знаю. Потому мне и интересно, как ты… что ты чувствуешь к Биллу.
Настал черед Сирокко расхаживать по каюте. С ее ростом от стены до стены выходило всего три шага, и пользы ей это приносило еще меньше, чем Габи.
– Видишь ли, Габи, взаимовлияние людей в изолированной среде достаточно хорошо исследовано. В свое время пробовали организовывать сугубо мужские экипажи космических кораблей. Однажды набрали исключительно женскую команду. Пытались создавать рабочие группы из одних женатых и из одних одиночек. Вводили строжайший запрет на секс, потом отменяли все запреты. Полностью решить проблему так и не удалось. Люди упорно действовали друг другу на нервы и стремились заниматься любовью. Вот почему я никому не указываю, что ему делать в свободное время.
– Я и не говорю, что ты…
– Погоди. Я сказала все это для того, чтобы тебе не казалось, будто я не осознаю потенциальной проблемы. А теперь мне хотелось бы услышать наконец, о чем ты так упорно молчишь. Или о ком.
Пришлось еще подождать.
– О Джине, – выдавила наконец Габи. – Я имела дело с обоими – и с Джином, и с Калвином. Как я уже говорила, это ничего для меня не значит. Калвин вроде как питает ко мне чувства. Я к такому привыкла. Дома, на Земле, я сразу отшила бы его. А здесь порой трахаюсь с ним… ну, чтобы он не слишком расстраивался. В любом случае это не имеет для меня никакого значения – так почему не помочь человеку… Но с Джином несколько иначе. С ним я трахаюсь потому, что он… он так… напряжен… Понимаешь? – Габи стиснула кулаки, потом разжала и взглянула на Сирокко.