Титан
Шрифт:
Когда Сирокко вернулась, Габи уже проснулась, капель усилилась. Они решили, что передвигать гамаки не имеет смысла. Они достали палатку и, распоров ее с помощью ножа в нескольких местах по шву, превратили ее в балдахин, который привязали над лагерем. По возможности насухо вытершись, они вернулись в свои сырые гамаки. Жара и влажность были ужасные, но Сирокко так устала, что мгновенно заснула под звуки дождя, стучащего по навесу.
Через два часа они проснулись уже от холода.
– Снова одна из этих штучек, – проворчала Габи.
У Сирокко стучали зубы, пока она доставала из рюкзака кульки и одеяла. Одевшись и плотно завернувшись в одеяло, она вернулась в гамак. Прошло не менее получаса, пока она опять согрелась и уснула.
Легкое покачивание деревьев действовало убаюкивающе.
Сирокко чихнула и снежинки взлетели вверх. Снег был очень белый и очень сухой, он набился в каждую складку одеяла. Сирокко села и на колени свалился целый снежный обвал.
С краев навеса и с веревок, которыми был привязан гамак свисали сосульки. От порывов ветра потрескивали ветви деревьев, слышался постоянный звон замерзшего навеса. Когда Сирокко выставила наружу руку, чтобы толкнуть Габи, то рука тут же окоченела и кожа на ней потрескалась от холода.
– А-а? Что случилось? – огляделась вокруг затуманенными со сна глазами Габи.
– О! Проклятье! – она мучительно закашлялась.
– С тобой все в порядке?
– Если не считать, что как я подозреваю, я отморозила ухо. Что будем теперь делать?
– Ну, я думаю, напялим на себя все, что у нас есть и будем ждать, когда это кончится.
Сидя в гамаке это нелегко было сделать, но они справились. Правда, произошло одно несчастье, когда Сирокко выпустила из онемевших пальцев перчатку и она быстро исчезла в снежном водовороте. Она минут пять ругалась, пока не вспомнила, что у них еще остались перчатки Джина.
Потом они принялись ждать.
Спать было невозможно. В груде одежды и одеялах им было довольно тепло, но им не хватало масок и защитных очков. Каждые десять минут приходилось стряхивать нападавший на них снег.
Они пытались разговаривать, но спица жила звуками, Минуты для Сирокко превращались в часы, когда она накрыв лицо одеялом, слушала завывания ветра. Но над всем этим стоял пугающий ее звук лопающейся кукурузы. Перегруженные льдом ветви ломались под порывами ветра.
Они ждали на протяжении пяти часов. Все было бы еще ничего, но ветер становился холоднее и сильнее. Затрещала соседняя с ними ветка, Сирокко прислушивалась к этому треску.
– Габи, ты слышишь меня?
– Слышу, капитан. Что будем делать?
– Мне ненавистна сама мысль об этом, но нам надо вставать. Надо перебраться на более толстые ветки. Я не думаю, что эти обломаются, но если сломается та, что над нами, она угодит прямо на нас.
– Я сама об этом подумала, но ждала, когда ты сама об этом скажешь.
Выбираться из гамаков было сущим кошмаром. Но когда они выбрались из них и стали на сук дерева, стало еще хуже. Страховочные веревки замерзли и были намертво скручены, прежде чем ими можно было воспользоваться, их надо было раскрутить. Когда они начали передвигаться, то это был точно один шаг в минуту. Прежде чем вернуться за первой страховочной веревкой, им надо было приладить вторую, затем повторить процесс, завязывая узлы руками в меховых перчатках, или же снимать перчатки и пытаться как можно быстрее завязать узел, пока не немели пальцы. Молотками и кирками они обивали с ветвей лед, чтобы иметь возможность продвигаться вперед. Несмотря на всю осторожность, один раз упала Габи и два раза Сирокко. В результате второго падения Сирокко потянула спину, когда страховочная веревка задержала ее.
После часа борьбы они добрались до основного ствола. Он был крепкий и достаточно широкий, чтобы на него можно было сесть. Но ветер, не встречая препятствия в виде ветвей, дул на них еще сильнее. Они воткнули кирки в дерево, пристегнулись к нему сами и приготовились снова ждать.
– Мне не хочется об этом говорить, но я не чувствую пальцев на ногах, – сказала Габи.
Сирокко надолго закашлялась, прежде чем смогла говорить.
– Что ты предлагаешь?
– Я не знаю, – ответила Габи. – Но я знаю, что мы замерзнем до смерти, если что-нибудь не предпримем. Нам надо двигаться или поискать укрытие.
Габи была права и Сирокко знала это.
– Вверх или вниз?
– Внизу есть лестница.
– У нас ушел день, чтобы добраться сюда, и это без льда и всяких сопутствующих трудностей. И еще два дня до ступенек. Это если еще вход не завалило снегом.
– Я готова и на это.
– Если двигаться, то с таким же успехом мы можем двигаться и вверх. Все равно мы замерзнем, если погода не изменится. Движение просто отсрочит это, как я догадываюсь.
– Я тоже так думаю, – сказала Габи, – но я попыталась бы сначала что-то предпринять. Давай пойдем по стене. Помнишь, ты говорила раньше о том, где могут жить ангелы, ты упоминала пещеры. Наверное, там где-нибудь есть пещеры.
Сирокко знала, что главное теперь – двигаться, заставить кровь течь быстрее. Они поползли вдоль ствола дерева, сбивая по дороге лед. Через пятнадцать минут они добрались до стены.
Габи внимательно посмотрела на нее, привязала себя и начала долбить киркой лед. Он отлетел в сторону, обнажая серое вещество, но Габи продолжала рубить не останавливаясь. Когда Сирокко увидала, что она делает, то присоединилась к ней со своей киркой.
Какое-то время все шло хорошо. Они выдолбили дыру примерно с полметра в диаметре, вытекая из стены белое молоко тут же замерзало, они сбивали и его. Габи была снежным демоном; он облепил ее одежду и шерстяной шарф, обмотанный вокруг рта и носа, превратил ее брови в толстые белые выступы.
Вскоре они достигли нового пласта, который был слишком плотный, чтобы его можно было резать. Габи яростно накинулась на него, но в конечном счете уступила, так как нисколько не продвинулась вперед. Она уронила руку и уставилась на стену.
– Ладно, есть идея. Она с отвращением ткнула ногой в снег, нападавший вокруг них, пока они работали. Она посмотрела на него, затем вытянула шею и пристально начала смотреть вверх в темноту. Она сделала шаг назад, схватилась за руку Сирокко, поскользнувшись на осколке льда.
– Там вверху темное пятно, сказала Габи, показывая рукой. – Десять… нет метров пятнадцать вверх. Слегка вправо. Видишь?
Сирокко не была уверена. Она видела несколько темных мест, но ни одно из них не было похоже на пещеру.
– Я схожу посмотрю.
– Позволь это сделать мне. Ты тяжелее работала.
Габи покачала головой:
– Нет, я легче.
Сирокко не стала спорить и Габи как могла выше забила в стену костыль. Привязав к нему веревку, она поползла вверх и забила метром выше второй. Убедившись, что он держится надежно, она выбила первый костыль и забила его над вторым.