Тлеющий уголек
Шрифт:
– Он... терпимый.
– он поворачивает на переполненную школьную стоянку, и все глазеют на нас. У города очень маленькая населенность и неопознанная машина — это большая новость. Я почти вижу невидимый поток сплетен, перемещающийся из машины в машину.
– Вау, это как быть кинозвездой, - замечает он, в то время как паркуется на свободном месте.
Улыбка изгибает мои губы.
– О, все будет намного хуже. Поверь мне. Новый парень - это будет заголовком газеты.
– я делаю движение рукой.
–
Он достает ключи из зажигания.
– Ты знаешь кто это?
– Да, я встретила его на вечеринке в субботу вечером, - я отстегнула ремень безопасности.
– Его зовут Ашер Морган.
Темная тень появляется на его лице.
– И ты уже познакомилась с ним?
– Да...
– я удивленно приподнимаю брови.
– На вечеринке, я же сказала.
Он смотрит на приборную панель, беспокойно позвякивая ключами, а затем открывает дверь и вылезает из машины.
Я выскакиваю и обхожу его.
– Ты сказал, что ненавидишь секреты,- говорю я, пока мы загораживаем вход под навес.
– Но это не касается тебя.
– Нет, я сказал, что секреты бессмысленны и могут причинить кому-то боль.
– Он прибавляет шаг и машет через плечо.
– Увидимся, Эмбер.
Все студентки пялятся на него, пока он поднимается, практически пуская слюни. Я закатываю глаза и направляюсь к боковому входу. После обеда он, вероятно, будет трахать Маккензи Бэйкер в подсобке.
Боковой вход - спокойный уголок в маленькой школе, ведущий прямо туда, где у меня английский. Я роюсь в сумке, пока иду в холл, достаю телефон и пишу Рэйвен.
Я: Ты еще в школе?
Я брожу по коридору, украшенному фальшивой паутиной и оранжевым и черным конфетти, укладывая все в своей голове пока жду ответа.
Я: Эй, ты в порядке?
Снова нет ответа. Я кладу телефон обратно в сумку и решаю проверить изостудию. Иногда Рэйвен ходит туда ради удовольствия, когда нет профессора, она говорит, что это наиболее спокойное место, чтобы рисовать горы снаружи, вместе с тренировкой на футбольном поле, где парни бегают без рубашек.
Я заглядываю внутрь, но там только один парень рисует в дальнем углу, так что я начинаю отступать.
– Эмбер, - окликает парень.
– Ашер?
– я захожу в класс.
– Что ты здесь делаешь?
Он прячет улыбку.
– Рисую.
– Но как ты здесь... Я не знала, что можно начать уроки в середине семестра.
– Я не начинал, - отвечает он. – Профессор - брат моего отца и я задержался, чтобы поздороваться с ним... одно приводит к другому.
–
– Я не удержался.
– Я смотрю, у тебя есть связи, - говорю я насмешливым тоном.
Улыбка освещает его синевато-серые глаза, затененные прядями волос.
– Я думаю, можно сказать и так.
Я борюсь с желанием пройти через комнату, пробежаться руками по его худощавым плечам, запустить пальцы в его волосы, наклонить его и засосать его язык в свой рот.
– Ну, еще увидимся, - я машу и отступаю назад, чтобы покинуть комнату.
– Разве тебе не интересно, что получилось?
– он устанавливает кисти на поднос и движется ко мне.
Я ставлю свою сумку на стол и плетусь через парты, его взгляд все время удерживает меня. К тому времен, как я добираюсь до него, моя кожа шипит от его взгляда и сексуального напряжения между нами.
На нем черная толстовка, натянутая на футболку с изображением At the Drive-In (американская пост-хардкор группа из Эль-Пасо, Техас, существовавшая в период с 1993 по 2001 и в 2012 году.) и выцветшие джинсы, заляпанные капельками черной краски, Йен часто выглядит точно также. Он откидывает свои черные волосы с глаз, и я замечаю небольшой шрам вдоль брови, прямо под его пирсингом.
Он жестом указывает на холст.
– Итак, что ты думаешь?
Я поворачиваю голову и мой рот приоткрывается в удивлении. Это самая прекрасная картина, которую я когда-либо видела. Безупречные мазки кистью черной краской изображают ангела-мужчину с опущенной головой, а темные волосы свисают на глаза. Его ступни вычерчены черным кругом, как будто он привязан на одном месте, и он плачет. Страдание и мука выражаются в нем настолько реально, что я хочу протянуть руку и утешить его.
– Это прекрасно, - я выдыхаю в восторге.
– Я чувствую его боль и страдания. Словно это убивает его, находясь в ловушке в этом месте.
– Так значит, ты писатель, - говорит он, немного недовольно.
Я поворачиваюсь к нему лицом и понимаю, что он стоит намного ближе, чем я думала. По привычке, я делаю шаг назад и ногой сталкиваюсь с мольбертом.
– Когда-нибудь я хочу стать им.
Он берет прядь моих волос и заправляет ее за ухо, напоминая, что я должна бояться его прикосновений; что его касание приносит только утешение, а не печаль.
– Ты знаешь, некоторые считают, что глаза - зеркало души?
– спрашивает он негромко.
Я поднимаю брови.
– Ты знаешь, что это подкат, правда?
Его напряженное выражение захватывает дух, когда он проводит большим пальцем по моей щеке и ссадине вдоль скулы. Прикосновение его кожи к моей посылает покалывание по всему телу и наполняет меня чувствами, которые я никогда не испытывала прежде, потому что они могут прийти только через контакт с другими.