Тьма над Петроградом
Шрифт:
Оценив приличную внешность посетителя, он сделал свою улыбку приветливой до приторности и проговорил:
– Чем я могу быть полезен мосье?
Посетитель оглядел персидские ковры и саксонский фарфор, датские голубоватые вазы и дамасские клинки и наконец показал на китайскую вазу с красным драконом, выставленную в витрине:
– Я хотел бы купить эту вазу!
– Извините, мосье, – хозяин развел руками, – извините, мосье, но эта ваза не продается.
– Что значит – не продается? – Посетитель снял пенсне, и его лицо неуловимо изменилось, в нем появилась твердость и даже жесткость,
– Но, мосье, она украшает мою витрину… – заныл мосье Веркор. – Она привлекает в магазин покупателей…
– Вздор! – отрезал посетитель. – Вашу витрину запросто украсит что-нибудь другое. А я как раз и есть тот покупатель, которого она привлекла, и за эту вазу я вам заплачу… – И он назвал цену, вдвое превышающую ту сумму, которую антиквар рассчитывал когда-нибудь выручить за это китайское барахло. Да и то под большим вопросом.
Эта несчастная ваза простояла в его магазине с самого открытия, и к ней до сих пор никто даже не приценился. Поэтому мосье Веркор и согласился, когда в его магазин зашел незнакомый человек и пообещал заплатить некоторую сумму, если ваза с драконом какое-то время простоит на витрине.
Сейчас мосье Веркор колебался недолго.
Конечно, тот человек уже заплатил ему, но заплатил совсем немного. А как настоящий торговец, мосье Веркор не мог отказаться от выгодной сделки. Это было бы нарушением главных принципов торговли. В конце концов, это было бы не по-христиански.
– Хорошо, – согласился мосье Веркор после недолгого раздумья. – Куда вам ее прислать?
Лизавета Ивановна выглянула в окно.
Ваза, на которую она смотрела уже несколько дней, исчезла. Вместо нее в витрине антиквара стоял голландский кукольный домик.
Значит, пришел ее час.
Она положила свое рукоделье на столик, встала и направилась к выходу.
– Куда это ты собралась? – окликнула ее старая графиня.
Повернувшись к графине, Лизавета взглянула прямо ей в глаза и громко, отчетливо ответила:
– Не ваше дело!
– Что-то ты, голубушка, много воли взяла! – проскрипела графиня и вцепилась в подлокотники кресла. – Чем фокусы устраивать, пошла бы да принесла мне травяной отвар!
Лицо старухи стало суровым и властным, как никогда. Лизавете Ивановне показалось, что это лицо сделалось удивительно похожим на те львиные морды, что украшали подлокотники кресла.
И тут Лизавета сделала то, о чем мечтала долгие годы.
Вместо ответа она вытянула в сторону графини руку и сложила большой выразительный кукиш.
От изумления графиня разинула рот и зашлась сухим раздирающим кашлем. Но Лизавету Ивановну это больше не интересовало. Она отвернулась и направилась к двери.
– Имей в виду, голубушка, – прокаркала старуха ей в спину, справившись с кашлем, – обратно ко мне приема нет!
– А я и не собираюсь возвращаться! – И Лизавета громко хлопнула дверью.
Ресторанчик «Нормандская мельница» был одним из тех заведений, которые славятся не своей тонкой и изысканной
Да и посетители этого заведения были под стать суровой официантке – подозрительные личности, с которыми порядочному буржуа не хотелось бы встретиться в темное время суток. Мрачные немногословные бандиты, шустрые разговорчивые мошенники, воры-карманники с музыкальными пальцами и плавными движениями танцоров, шулера с внимательными, ничего не упускающими глазами, лощеные сутенеры в дорогих костюмах – всякой твари по паре, как в Ноевом ковчеге, и все они чувствовали здесь себя как дома.
«Нормандская мельница» была известна на весь Париж тем, что здесь можно продать краденое (конечно, за четверть цены), купить револьвер любой системы (конечно, втридорога), а также любое другое оружие. Кроме того, здесь можно нанять молодца, который за некоторое вознаграждение может решить житейские проблемы – например, избавить любвеобильную красотку от слишком ревнивого мужа, владельца магазина – от удачливого конкурента, а неудачливого картежника – от слишком зажившегося на этом свете богатого дядюшки.
В это-то заведение и вошла компаньонка старой графини Лизавета Ивановна.
Оглядевшись по сторонам, она решительно миновала столики, занятые карманными ворами и сутенерами, мошенниками и бандитами, отодвинула в сторону грубую официантку с тяжелым квадратным подбородком и подошла к угловому столу, за которым сидел, мрачно уставившись в полупустую рюмку перно, ее старинный знакомый – потертый тип с обвислыми усами и дегенеративным подбородком.
– Ты как здесь оказалась, Лиза? – проговорил он, подняв на нее тусклые глаза сонного судака. – Ах, ну да, я же тебе сам сказал…
– Вот именно! – процедила Лизавета Ивановна, без приглашения усаживаясь за стол. – Ваза пропала, так что…
– Да, ваза пропала… – тоскливо повторил ее знакомец и забарабанил по столу пальцами. – Ваза пропала, а никого нет…
Лизавета Ивановна молча смотрела на вислоусого мужчину. Минуты шли одна за другой. Мужчина допил перно, подозвал официантку и заказал еще одну рюмку.
– Похоже, голубчик, тебя тоже надули твои компаньоны? – Лизавета Ивановна перегнулась через стол, вцепилась в руку своего визави. – Только имей в виду – со мной такие шутки не пройдут!
– Не горячись, Лиза! – Усатый тип неприязненно отдернул руку, взглянул на часы. – Подождем еще немного. Закажи пока что-нибудь, выпей…
– Я не пью! – отрезала Лизавета Ивановна.
Впрочем, в следующую минуту она подумала, что жизнь ее настолько переменилась, что пора изменить и свои обычные привычки. Например, пуститься в настоящий загул. Она махнула рукой официантке. Мариэтта подошла к столу, вытерла красные руки о передник и односложно проговорила:
– Ну?
Лизавета Ивановна хотела заказать что-нибудь совершенно неподобающее – например, абсент или хотя бы перно, как ее знакомый, но губы сами произнесли: