Тьма уже внутри
Шрифт:
— Нет, — повторил он куда громче. — Ты в безвыходном положении. Твой мир рушится. Тебе не хватает ни сил, ни энергии.
— Но силенок, чтобы перенести нас обоих прямиком к ногам твоей красотули, у меня хватило, — мерзко усмехнулся Хаос. — Я очень волновался. Она хорошенькая. Мне такие…
— Замолчи.
Хаос скрестил руки на груди. Все же переиграл, зараза. Вынудил потерять контроль.
— Так мы договорились?
— Я же сказал, — взмахнул рукой Ян. — Ты мерзость. Тварь, не заслуживающая ни договоров, ни задушевных бесед.
— Ты сейчас и о себе говоришь в том числе, — вставил Хаос, но Ян не слушал.
— Я не выпущу тебя в реальность.
— И после таких-то слов это я еще и нелюдь? Вопиющая несправедливость.
Ян приблизился, угрожающе выставив руку. Власть над собой и своими эмоциями он потерял окончательно. Не разделяй их с Хаосом сейчас прочная стена завесы, он бы уже пару минут как дурь из него выколачивал.
— Ты останешься здесь. И когда энергия иссякнет, твой мир превратится в туман. В ничто. Ты сдохнешь в пустоте.
— Интересное предложение, но, нет. Ты, кажется, не совсем уловил суть вопроса, — Хаос впервые за все время шагнул. Будто бы неумело, неровно, чуть пошатываясь. — Ты не можешь меня уничтожить. Пока живешь ты, и я буду здравствовать. И что бы ты там не удумал, — предостерегающе выставил он палец, — и тебе я помереть не дам. Так что можешь считать меня своим ангелком-хранителем.
Хаос засмеялся, выписывая над собственной головой окружность, будто нимб. Но беспечность на лице явно была напускной. Это заставило насторожиться.
— Ты сам сказал, что мир рушится, — напомнил Ян. — Не задумывался, что будет, когда последний клочок земли исчезнет?
Создать и на своем лице расслабленную улыбку он даже и не потрудился. Хаос явно все его уловки вскроет. Равно как и понимает, что и Ян его давненько раскусил. Но, надо признать, свою роль этот вдруг обретший форму сгусток энергии отыгрывал безупречно. Оставалось и Яну влиться в эту струю всеобщего пафоса, чтобы хоть что-то дельное почерпнуть.
— Не исчезнет, — махнул рукой Хаос. На сей раз и впрямь совершенно спокойно. — Говорю же, пока ты жив, жить буду и я. Ну и мир, созданный мной, соответственно.
— Выходит, я поддерживаю в тебе жизнь?
— Как бы тебя это ни бесило, но да. Кстати, твоя маленькая писака тоже вносит посильный вклад в мое существование, — продолжал Хаос тараторить. — Я уже даже подумываю, а не назвать ли в ее честь гору какую? Ну, или озеро. Поэтичненько, ты не находишь? Ей должно понравиться.
Хаос с задумчивым видом крутанулся на месте, оглядываясь, а Ян, прекратив наконец выколупывать из ладони осколки, с удивлением вскинул брови.
Не к добру все эти разговоры о Мике. Да и каким образом она поддерживает в нем жизнь?
— С чего бы такие широкие жесты?
Земля вновь ходуном заходила. Пришлось пошире расставить ноги, чтобы сохранить равновесие. Свет на долю секунды померк, а затем снова все вокруг залили солнечные блики как ни в чем не бывало. Хаос огляделся, цокнул, бросив пару ругательств.
— И вот так уже несколько раз было. Я начинаю беспокоиться, братишка! Ты бы как-то поактивнее что ли уже начал действовать. А то того и гляди придется мне при свечах свой век коротать. Это, конечно, романтично, но не в одну же каску! Ну, или… — заговорщически сверкнул он глазами, перейдя на шепот, — можешь отпустить ко мне эту свою Ми-ку на часок-другой. По-братски. Скучать ей здесь точно не придется.
Ян стиснул зубы. Если он хоть раз в жизни вот так себя вел… Хоть разочек! То впору брать и топиться. Ибо стыдоба в чистом виде.
— Сдалась тебе она, — пробурчал он, утирая кровь с ладони о штанину. — Найди себе кого-нибудь или создай. И извращайся как хочешь.
— Да я бы и с радостью, — кисло промямлил Хаос. — Но ты же хуже тюремщика. Хотя грех мне жалиться, — вновь заулыбался он. Похоже, долго грустить он априори был неспособен. — Мне, в отличие от многих, хотя бы голодать не приходится. Так что в знак моего величайшего расположения, оставлю-ка я девицу тебе.
Хаос учтиво склонил голову, отвесив поклон.
Кажется, первая дощечка коммуникативного мостика заложена. Ян едва улыбнулся, нарочито смущенно сунув руки в карманы. Что ж, раз хотел побрататься, получай фашист гранату.
— Рад, что мы так легко договорились. Она мне дорога. Но тебе ли об этом не знать. Верно?
Хаос повел головой, буравя его недоверчивым взглядом.
— Верно, — протянул он, медленно, продолжая всматриваться Яну будто бы прямиком в душу. — Разумеется, я об этом знаю. Такие кубометры положительных эмоций от Машки-милашки в тебе только слепой дурак не заметит. Так и хлещут рекой! Только и успевай… — живо изобразил он, как черпает горстями воображаемую воду и вливает себе в рот.
— Такое только с ней? — едва не выдал охватившего его волнения Ян.
Но Хаос окончательно развеселился, потеряв бдительность.
— Ну, раньше я ничего подобного точно не замечал. Даже когда Серёга замкнул тебя на той училке… как ее? Начальница твоя.
— Марьяна?
— Точно, — щелкнул он пальцами. — Почему-то ее имя все время из головы вылетает. Когда замкнул, все равно не то было. Приятно, конечно, но… пальто не то. Да и докричаться я только до писаки сумел, — изобразил он страдания. — О, ты себе не представляешь, каково это — жить в безмолвии год за годом, год за…
Позади него небо разрезал голубой всполох. Хаос взволнованно обернулся, вглядываясь вдаль туда, где вихрились клубы темных туч.
— Почудилось, — с прежней улыбкой заговорил он, оправляя волосы растрепанные порывом ветра. Ян, к слову, и дуновения не почуял. Значит, завеса и впрямь работает исправно. — Всего лишь гроза. Нервная у меня работенка, я тебе доложу! Мне особые условия за вредность производства положены. Поэтому прошу, — сложил Хаос руки на груди. — Нет, даже молю! Уложи уже эту девицу в постель. Держу пари, я тогда целый город за раз возвести сумею, — притопнул он ногой по земле. — Ну, или село какое с забитыми крестьяшками… Все же повеселее тут будет!